Тайные знаки - Александра Сашнева

Катька бросила письмо и вернулась к Эду небрежной походкой обычной московской штучки. Не крутой, но и не последней лохушки.

Они снова вышли на улицу, и Катька почувствовала, что очень хочет спать. Она зевнула и поплелась в сторону гостиницы молча, глядя себе под ноги на серую тротуарную плитку, переступая через кусочки веток, сорванных бурей. Похоже ветер шалил ночью по всему городу.

Катька издали увидела черного человека-статую, вырывающегося из стены, и поняла, что дико устала.

Ониперешли дорогу, и начали медленно подниматься по лестнице. Что-то красное маячило на стене возле статуи. Катька присмотрелась и увидела — ночью кто-то написал яркой краской два таинственных слова. Над головой человека было написано «Golem», а под торчащей из стены черной чугунной коленкой «Anenerbe». Стрельцова остановилась, чтобы разглядеть надпись получше.

— «Голем», — прочитала Катька. — Группа наверное. Так хочется иногда на стене что-нибудь написать, типа «Катя Стрельцова — круто!» Басист не ответил. Лицо его как-то обострилось и еще более отодвинулось от мира. Он молча ждал, когда Катьке надоест стоять.

— Эй! Эдик! — позвала его Катька и подергала за рукав. — Ты чего? Идем.

— Да так, — очнулся басист и медленно побрел по затопленнной холодной тенью лестнице к жаркому утреннему небу. В молчании они добрались до верха.

Так же молча вошли в отель, прошли мимо консьержа, вызвали лифт. Вошли в приехавшую кабину, и Катька не выдержала.

— Эдик! Ну скажи, зачем тебе аспирин?

— А-а… Ты все об этом. Проводок припаять. Кислота!

— Фу ты, черт! — рассмеялась она. — А я уж подумала… — … что СПИД лечат аспирином, — ухмыльнулся Эдик и потрепал Катьку по макушке.

Она подумала, что басист гораздо старше, чем выглядит, чем кажется и чем есть на самом деле. И возможно, он уже кого-то убил. В его глазах уже есть метки, которые бывают у людей, которые преступили главный человеческий барьер. Катька видела такие у знакомых бандюков.

Она машинально полезла за ключом от номера и обнаружила, что большого ключа-талисмана нет.

— Черт! Эдик! — воскликнула она. — Накаркал! Черт тебя дери!

Эдик мягко улыбнулся.

Лифт остановился и раскрыл створки.

Яркий малиновый цвет зазвенел в глазах. Марго сморщилась и уткнулась лицом в подушку, прячась от солнца, но спать больше не получилось. Марго лежала в кровати, смотрела на начатые холсты и отрешенно перелистывала вчерашний день. Вспоминала услышанное ночью и пыталась понять, чем ей это грозит.

Какое-то важное решение она приняла вчера? Ах, да! Она объявила войну роботам. А Поль и Лео посмеялись над ней. Но это и хорошо. Если бы они отнеслись серьезно, они могли бы разболтать. Вернее нет. Разболтать они могут и так. Важно, с каким посылом, с каким отношением они это рассказали бы! Так они расскажут с издевкой, со смехом, и никто им не поверит. А так… Она одна тихо все сделает и… спасет человечество! Она — одинокий разведчик! Вот кто она! Она наконец поняла это. И это прекрасно!

— Привет! К тебе можно? — голос Аурелии заставил Марго вскочить, как ошпаренную. И голос этот звенел, не предвещая ничего хорошего. Ни ночная драка, ни бдение перед изображением атланта не умиротворили ее. В рыжеволосой супруге Лео все еще горела неутомимая лампада некой неизбывной страсти.

— Фу! Черт! Напугала! — выдохнула Коша-Марго. — Заходи…

Аурелия толкнула дверь, и стул стоявший рядом с грохотом заскользил по паркету.

— Ой! Черт! Зачем ты его тут поставила?

— Я боюсь приве… — хотела честно признаться Марго, но не успела.

Аурелия остановилась на пороге, моргала глазами и махала руками.

— Ты чего?! — удивилась Марго.

— Нет… Показалось, будто паутина, — поморщилась Аурелия и вошла. Она придирчиво оглядела холсты и повернулась к жилице. — Что вы делали вчера с Лео?

— Ничего, — помотала головой Марго. — Я попала под дождь и возвращалась домой, встретила Лео и он предложил мне вот эту одежду. Но, если она нужна, ты можешь забрать…

— Нет, — недовольно махнула рукой Марго и вдруг раздраженно замотала головой. — Я вообще не об этом! Не об этом!

Она вскочила и стала ходить по комнате, то нервно переставляя картины Марго, то поправляя вещи или гардину. Заглянув в цветок, она поморщилась:

— Фу! Совсем сухой, и решительно повернувшись к Марго, спросила. — Как ты это делаешь? Ты должна мне сказать, как ты это делаешь?

— Что?

— Летаешь! — выдавила из себя нужное слово Аурелия. — Арфистка сказала, что видела, как ты летаешь. И я уверенна, что тот полицейский, который сфотографировал летающую девушку, имел в виду тебя.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — грустно сказала Марго. — Я бы и сама хотела научиться, да только…

— Ладно! — угрожающе наклонила голову Аурелия. — Не хочешь, не говори! Но и от меня тогда не жди большой откровенности!

— Хорошо, — Марго покорно наклонила голову и стала ждать, когда Аурелия уйдет.

Аурелия метнулась вон из комнаты, но на пороге задержалась.

— А что ты скажешь, если я предложу тебе в обмен на разбитую люстру научить меня летать?

— Я бы с удовольствием… — рассмеялась Марго нервно. — Но…

Аурелия поджала губы и залилась краской, но не ушла.

— В общем, я предлагаю тебе подумать, — сказала она и только после этого распахнула дверь. Выходя, Аурелия опять махнула рукой так, будто перед ее лицом была паутина.

Вскоре хлопнула входная дверь, а через некоторое время по дорожке простучали каблуки Аурелии, потом завелась и укатила машина.

Марго подошла к дверному проему и долго разглядывала пустой воздух. И вскоре действительно увидела тоненькую серебряную паутинку. И чем дольше Марго смотрела на паутинку, тем явственнее она становилась. И вскоре стало видно, что весь дверной проем затянут тоньчайшей серебристой тафтой.

Встав на стул, Марго вытащила иглу и посмотрела снова — паутинка пропала. В гостиной начали бить часы. Марго посчитала удары — девять раз. Что-то Аурелия ушла как-то очень рано.

Вернув иглу на прежнее место, Марго снова забормотала «Омменипадмехум» Взволнованная всем происшедшим, Марго решила инвентаризировать свои вопросы и воспоминания.

Она прекрасно помнила, как мадам Гасион смотрела на нее в окно. Она прекрасно помнила это. Но разве это не был сон? И полицейского она тоже видела на перекрестке. И полицейский видел ее. И что же? Она летала? Л е т а л а?

И полицейский не врал, утверждая, что видел летящую девушку наяву.

Или он видел сон Марго? И мадам Гасьон видела сон Марго? А Марго видела сон Аурелии?