Парадокс Севера - Виктория Побединская

Ему словно пощечину залепили.

— Ты знаешь лучше меня, никто из парней не стал бы просто так тратиться, не рассчитывая получить что-то в ответ.

— И что же это «что-то»? — я сложила на груди руки.

— А ты догадайся.

Я раздраженно фыркнула.

— Не все думают как ты, Северов. Популярность тебя испортила.

Он недовольно хмыкнул. Пару минут между нами висела колючая тишина, а потом он сказал строго:

— Ты должна его вернуть. Не зарождай в пацане напрасных надежд. Тем более если точно знаешь, что не можешь ответить ему взаимностью. А ты не можешь.

И все это время он, оказывается, терпел, чтобы произнести эту воспитательную тираду?

— Северов, — я повернулась к нему. — Мы с ним друзья. А это подарок на день рождения. — Показалось, мои слова его задели. Сам-то мне ничего не подарил. Но он и не знал, а я не винила его. — Поэтому мой ответ «нет».

— Прекрасно!

— Прекрасно.

Он скинул с плеч полотенце.

— Вот видишь, теперь ты от меня убегаешь.

— Я не убегаю, — ответил он. — Просто подожду пока до тебя дойдет, что если другой парень дарит девушке подарки, это означает, она ему нравится. И да, логично, что это совершенно не понравится ее парню.

Несмотря на то, что мы вроде как ругались, мне почему-то было ужасно смешно. Я смотрела на него, стараясь сделать серьезное лицо, но уголки губ словно за веревочки вверх тянули.

— Ревнуешь?

— Делать нечего, — буркнул он. — Где я и где он.

— Конечно! — подначила я. — Вот это самомнение.

Виктор фыркнул.

— Признайся, ты просто бесишься, что в отличие от всех твоих фанаток я не бегу по первому же зову исполнять приказы.

— Это не так!

— Ну и может немножко от того, что я не умерла от счастья, что не какой-то там Пашка Из Подворотни, а Сам Виктор Северов, черт возьми, назвался моим парнем. Ну это за такое признание такое, а, Север?

— Ну прости, что не заявился на порог с пледом и обещанием чистой и светлой любви, — съязвил он в ответ, закрыв наш спор, и ушел плавать.

Я лишь улыбнулась.

Несмотря на то, что день тянулся до ужаса медленно, когда все по очереди выбирались «на сушу», было весело. Парни сделали несколько заходов на жуткие, по моим меркам, горки, мы с Адель съели по рожку мороженого, а к концу дня я даже осмелела настолько, что села на край, полностью опустив ноги в воду.

Лежак, с которым я уже сроднилась и который на всякий случай пододвинула ближе, чтобы в случае чего схватиться рукой, приятно упирался в спину, оказывая моральную поддержку.

Виктор подплыл ко мне, и положил локти на мои колени.

— Прости меня, — пробубнил он. — Но эта ситуация меня бесит.

Я погладила его со собранным в хвост на затылке волосам.

— Знаешь, Северов, если бы я так ревновала к каждой твоей поклоннице, меня бы уже разорвало. Так что упокойся, ради всего святого, и просто наслаждайся жизнью.

Он хмыкнул.

— Наслаждаться жизнью, значит? — подняв мокрую голову, произнес он.

Я кивнула.

— А ты, я смотрю, осмелела.

Он погладил мою ногу, опущенную в воду.

— Решила объявить войну собственным страхам, — улыбнулась я.

— Похвально. И как успехи?

— Ну вот… — поболтала я в воде пальцами. — Существенный прогресс.

Виктор покачал головой.

— Идем ко мне. Сюда.

— Неа.

— Ну давай.

— Даже не думай.

— Да здесь воды всего по плечи. — Он встал рядом с моими ногами, демонстрируя, что бассейн и правда не сильно глубок.

— Это тебе по плечи. Мне хватит, чтоб захлебнуться.

— Обещаю, что спасу тебя, — едва сдерживая смех, ответил он. Очередная искусственная волна разбилась о его затылок, сильнее намочив волосы.

— Не пойдет. Я пока не готова снова тонуть.

— Я не дам… — он протянул руки и, не дожидаясь разрешения, опустил их на мою талию, улыбнулся. Не так как обычно, словно посмеиваясь над происходящим. Открыто. Искренне.

Внутри меня же боролись два противоположных чувства: страх и волнение. Потому что больше всего я хотела быть там, с ним, и больше всего этого же и боялась.

— Ты мне доверяешь? — погладил он большими пальцами мои бока, прожигая на коже ласковые дорожки.

«Да»

— И да, и нет, Боже... я не знаю, — протараторила я, закрывая лицо руками. — Ты же знаешь, о чем я думаю, глядя на воду.

— А ты не смотри, — сказал он мягко. — Закрой глаза.

Мне было девять, когда, рассматривая свадебные фотографии родителей, я впервые спросила бабушку, что такое «любовь»?

Она, удивленная вопросом, внимательно посмотрела на меня, таинственно опустила глаза и произнесла:

— Это чувство, о котором сложно рассказать словами. Прозрачное и невесомое, как крылья мотылька. Но при этом такое сильное, что может поднять тебя к самому небу.

— Но разве, поднявшись к небу, ты не побоишься упасть и разбиться? — удивилась я.

Бабушка улыбнулась.

— Любовь не бывает одинока. За руку с ней всегда ходит «доверие».

Кажется, этот разговор случился вечность назад, но сейчас вдруг заиграл новыми красками. Медленный вдох вырвался из грудной клетки, сердце забилось как сумасшедшее, но если в этом мире и был человек, которому я могла доверять, он был передо мной.

— Хорошо, — прошептала я и, крепко зажмурившись, оттолкнулась руками, медленно соскальзывая в прохладный плен воды и крепких мужских рук.

Я чувствовала, как намокает ткань, становятся тяжелыми шорты, мурашки пробегают по позвоночнику и сжимается живот, когда вода коснулась сначала пупка, потом груди. Нервы звенели как натянутые струны, но я могла их удержать, потому что чувствовала, Виктор рядом. Я обернула руки вокруг его шеи, а ноги сами обхватили за пояс.

— Задушишь, — рассмеялся он, и я открыла глаза.

Мы стояли недалеко от бортика, по плечи в воде, которая обволакивала, но, впервые, не пугала.

— Я достану до дна? — спросила я неуверенно.

Виктор опустил взгляд на воду, и снова поднял на меня.

— Проверь.

Крепко вцепившись в его шею, я осторожно опустила ноги, пытаясь кончиками пальцев дотянуться до кафельной плитки, все еще не веря, что парю, подхваченная водой и теплыми руками, придерживающими за талию. Короткий нервный смешок вырвался изо рта, тут же потонув в окружавшем шуме искусственных волн.