Пальмы в снегу - Лус Габас

По дороге в Бисаппо Килиан очень гордился тем, что ему позволили присутствовать на чествовании нового вождя. Не единожды Хосе жаловался, что молодое поколение племени не чтит традиции. Под испанским влиянием молодежь не так прислушивалась к словам старших, как прежде. И однажды они пожалеют, что позабыли большинство обычаев, говорил он.

Возможно, Бисаппо была одной из немногих деревень, где традиции еще сохранились, где продолжали выбирать вождей, несмотря на то что испанцы, вмешиваясь в жизнь племени, назначали послушных им старост.

Дорогу в Бисаппо Килиан помнил наизусть: тропинка через пальмовую рощу, ручей, кедровый лес, крутой подъем на холм… Ему больше не требовалось идти по пятам за Хосе, помогая ему прорубать путь мачете, – тропинка была утоптанная. И в этот раз он предпочел идти за Бисилой, чтобы любоваться ее движениями. На ней было зеленое платье с цветами до колен, чуть присобранное на талии, а на ногах – белые сандалии. Когда они преодолевали крутые участки, ткань облегала гибкое тело, и Килиан переставал дышать. Бисила время от времени оборачивалась и дарила ему улыбку.

Килиан счел для себя честью присутствовать на церемонии, пусть Хакобо и высмеял его, но брат конечно же понятия не имел о реальных причинах похода в Бисаппо: молодого человека влекла возможность насладиться компанией Бисилы.

Пройдя через буаба, ручей, они заметили множество людей, собравшихся под аркой, служившей входом в деревню. В тот день на арке висело еще больше амулетов. Симон поспешил переодеваться, а Хосе отправился поздороваться с соплеменниками. К церемонии все принарядились. Головы мужчин покрывали соломенные шляпы с петушиными перьями, женщин украшали длинные нитки бус из стеклянных шариков, ракушек и змеиных косточек, руки и ноги обхватывали браслеты. Пахло нтолой, краской для тела, Килиан так и не узнал, из чего ее делают.

Бисила воспользовалась моментом, чтобы рассказать о церемонии.

– Племя не может жить без вождя, поэтому все знают, кто будет следующим. Обычно сам вождь и выбирает себе преемника. Так что выборы – это скорее праздник, дань традиции. Правда, со временем у нас кое-что поменялось. Например, деревню почившего вождя больше не сжигают.

– Можешь себе представить сжигание Санта-Исабель после смерти мэра? – пошутил Килиан.

Бисила рассмеялась и толкнула его локтем.

– Когда назначается дата церемонии, для нового вождя и его главных жен специально строят дом, где они живут неделю, ни с кем не общаясь.

– Необычно, – перебил он с любопытством. – И чем же они занимаются?

– Нового ботуку, – продолжила она с улыбкой, – сажают в тени священного дерева, возле которого мы вместе молимся духам, моримо и боримо, призываем их из другого мира, чтобы они защищали нашего вождя и давали ему советы, если потребуется. Мы приносим в жертву козленка и его кровью мажем плечи, грудь и спину ботуку. Затем он должен взобраться на вершину пальмы с помощью крепких деревянных крюков, привязанных к ногам, чтобы срезать пальмовые листья и набрать сока для пальмового вина или водки, если выдержать вино побольше. Затем на носилках воины переносят ботуку к ручью, реке или морю, где омывают его тело, чтобы убрать все следы предыдущей жизни. Потом женщины натирают его нтолой и наряжают к процессии, и мы все время поем веселые песни, танцуем бателе…

– Я бы хотел, чтобы ты звала меня своим ботуку, – прошептал Килиан, – и купала в реке, и натирала нтолой. Но у меня проблема с лазаньем по пальмам. Тебе придется меня долго дожидаться внизу, или я попросту свалюсь тебе на голову.

Бисила закусила губу. Ей было очень трудно сдерживаться, чтобы не броситься к нему в объятия на глазах у соседей.

Тем временем все собрались вокруг нового дома вождя. Килиан с Бисилой наблюдали издали. Нарастающий шум возвестил, что вождь появился. Килиан не смог рассмотреть его лица, но видел, что это низкорослый мускулистый человек, чье тело было украшено нитками ракушек тийбо, которые раньше буби использовали вместо денег. Браслеты из тех же ракушек обхватывали руки и ноги, а талия была опоясана ремешком, с которого свисал обезьяний хвост. Нового вождя сопроводили к священному дереву, и под восторженные выкрики соплеменников он уселся на каменный трон. Как и сказала Бисила, его обмазали кровью козленка, убитого тут же, а голову увенчали короной из козлиных рогов и пестрых перьев фазана и попугаев. В правую руку вложили скипетр с черепом козла, с которого свисали нанизанные на нитки раковины. Все, включая Килиана, одобрительно закричали. Килиан почувствовал в своей руке пальчики Бисилы и сжал ее ладонь.

К вождю подошел старик, возложил ему руки на голову и забормотал молитвы, напоминая, что ботуку должен чтить своих предшественников. Свою речь он завершил фразой, которую перевела Бисила: «Не пить иной воды, кроме горной или дождевой». Килиан кивнул. Для него, выросшего в горах, эти слова носили особый смысл.

К ручью нового вождя сопровождала группа мужчин. Все они были одеты как воины и вооружены копьями с длинными широкими наконечниками, при них были щиты, обтянутые воловьей кожей. У большинства тело было покрыто сеткой шрамов, а волосы выкрашены рыжей глиной и заплетены в мелкие косички, как у Бисилы сегодня.

– Смотри, видишь вон тех двоих? – указала она.

Килиан не сразу признал Симона, парень был великолепен.

– Несмотря на молодость, – шепнула Бисила, – Симон трепетно относится к нашим традициям.

– А рядом с ним кто? Второй?

– Ты не узнал моего брата Собеупо?

– Ого! Да он же еще недавно был ребенком! Гляди-ка, как вымахал!

– Да, Килиан, время быстро летит.

«Особенно, когда мы вместе», – подумали оба.

После завершения церемонии начался праздник, который, по словам Бисилы, продлится неделю: все племя будет есть, пить, петь и танцевать балеле.

– Жаль, что мы не сможем задержаться, – вздохнул Килиан.

– Но мы можем насладиться сегодняшним днем, – ответила она.

На пиру Бисила и Килиан сидели в разных местах, хотя время от времени посматривали друг друга, стараясь пересечься взглядами. Килиан уплетал козлятину с ямсом и соусом бангасуп, пил топе и пальмовую водку.

Хосе подбил Килиана разуться и попробовать себя в мужском танце. Танцы буби гораздо медленнее, чем у нигерийцев, и Килиан почти сразу поймал ритм барабанов и деревянных колокольчиков. Он танцевал с наслаждением, вовлекаясь все больше и больше. Внезапно он перехватил пристальный взгляд Бисилы, и на минуту почувствовал себя не испанцем, а буби.

Когда ритмы сменились и в круг вышли женщины, он хлебнул еще водки и принялся бродить среди пирующих с единственной целью – оказаться поближе к Бисиле. Праздник в Бисаппо, пусть и отдаленно, напомнил ему праздники в родном Пасолобино, когда все танцуют на площади под музыку оркестра и стук кастаньет, украшенных ленточками… мужчины у них взбираются на столб посреди центральной площади, а шествие в честь святого… разве оно не похоже на сопровождение вождя к ритуальным местам? Он подумал, что в последнее время редко вспоминает деревню и ее обитателей. Он почти не скучал! И с чего это началось? Видимо, с появления Бисилы… Даже мать выговаривала ему, что письма с каждым разом становятся все короче и короче. Но и Хакобо особо не утруждал себя письмами. После работы он отправлялся в город, где постоянно торчал на вечеринках. Они давно уже вращались в разных компаниях. Это было к лучшему: каждый жил своей жизнью и не лез в чужую.