Все лучшие повести о больших приключениях - Эдуард Успенский

— Пистолет такой, — ответил инспектор. — Есть «ТТ», есть браунинг.

— Я не про оружие, — сказал папа. — Я про то, как его зовут. — Папа показал на табличку.

— Трофим Трофимович.

— Спасибо.

Папа зашел к начальнику один и что-то долго там говорил. Потом он высунулся в коридор и сказал Жаб Жабычу:

— Заходите.

Жаб Жабыч с трудом пролез в узкую милицейскую дверь и долго потом расправлялся по горизонтали. Начальник сказал:

— Здравствуйте. Вы и в самом деле умеете разговаривать?

— Далеко не на все темы, — ответил Жаб Жабыч.

— Какие же темы вы предпочитаете? — спросил милицейский командир.

— Я люблю поговорить о съедобности насекомых. Особенно чешуйчатокрылых.

— Захватывающая тема, — сказал начальник. — Но какая-то не сразу милицейская.

И он быстро перешел к главному делу:

— У вас есть какие-нибудь документы?

Жаб Жабыч посмотрел на папу:

— Пал Палыч советовал мне сказать, что все они потеряны.

— Вот так и говорите.

— Все они потеряны. Наверное, поэтому я их никогда не видел.

— Да, трудный случай, — сказал командир Бронежилетов. — Будем думать, чем помочь.

Он прошелся по своему небольшому кабинету твердой милицейской походкой и сказал:

— Вот что, найдите хоть какую-нибудь бумагу. Ну хотя бы таможенную декларацию, что за вами следует груз. Или чье-нибудь старое свидетельство о рождении. И приходите. Да, принесите две фотографии, заявление о выдаче паспорта и продумайте вопрос о национальности.

Домой папа ехал ликующим.

— Все, уладим дело! Давно не видел таких прогрессивных представителей милиции. Он нам поможет. И фамилия у него такая интеллигентная — Бронежилетов. А говорят, что в милиции работают непробиваемые люди.

Дома возникли неожиданности. В заявлении надо было указать возраст. Долго думали, сколько же Жаб Жабычу лет. По умственному развитию он мог сойти за пенсионера, а по пухлости облика тянул на тридцать. Остановились на тридцати пяти.

Возникли осложнения с фамилией.

Папа предложил:

— Есть хорошая фамилия — Жабс. Жаб Жабыч Жабс.

— Нет, нельзя, — не согласился Жаб Жабыч. — Могут подумать, что я еврей.

— Чего же ты хочешь?

— Мне бы чего-нибудь круглое.

— Мячиков? — предложил Владик.

— Нет.

— Почему?

— В середине пустое.

— Батонов? — сказал папа.

— Слишком легковесное.

— Бубликов? — решила мама.

— Тоже нет. Очень дырчатое.

— Скороваркин!

— Сковородкин! — посыпались предложения.

— Это то, что надо. И круглое, и тяжелое.

— Так что же, Скороваркин или Сковородкин? — спросил папа.

Остановились на Сковородкине.

Местом рождения выбрали Суринам. Национальность — пип. Нашли и таможенную декларацию «За мной следует груз». Это стало чем-то вроде метрики.

Быстро сделали фотографию три на четыре (Жаб Жабыч еле-еле в нее уместился) и снова поехали в милицию. Поехали папа и Жаб Жабыч.

Начальник Бронежилетов слово свое сдержал. Но он сказал:

— Вы понимаете, что каждый чистый паспорт на учете. Все они под номерами. И чистых паспортов у меня нет. Я могу вам предложить только испорченный.

— Как так испорченный? — заволновался Жаб Жабыч. — Что, с дырками?

— Без дырок. Но уже с фамилией. Вот смотрите: например в этом паспорте надо было написать фамилию Стенькин, а паспортистка ошиблась. Она написала Стелькин. Хотите паспорт с такой фамилией?

— Нет, — сказал Жаб Жабыч.

— А других фамилий у вас нет? — спросил папа.

— Есть. Есть паспорт с фамилией Ювсупов.

— Чем плохая фамилия? — удивился папа.

— Не знаю, но хозяин обиделся, зачем лишнее «в» вписали.

— Эта фамилия для черепах хороша, — сказал просвещенный Жаб Жабыч. — Чем-то с супом связана.

— А есть красивые фамилии? — спросил папа. — Например Милославский или Шереметьев?

— Есть еще фамилия Голицын.

— Чем она плоха?

— Она с двумя «ц» написана.

— Это серьезная ошибка, — согласился папа. — И что, больше ничего нет?

— Есть. Еще одна фамилия, совсем последняя — Цыпленок.

— А чем Цыпленок-то не годится? — удивился папа.

— Тем, что паспортистка приписала к нему «жареный». Берите, если хотите.

Остановились на Голиццыне с двумя «ц». Правда, Жаб Жабыч настоял, чтобы фамилия была сдвоенная: Голиццын-Сковородкин.

После этого начальник торжественно вклеил фотографию Жаб Жабыча, написал место рождения — «Суринам», национальность «пип», расписался и вручил документ счастливому Жаб Жабычу.

Жаб Жабыч не знал, куда деть паспорт. Карманов у него не было, а держать во рту — паспорт расклеится.

Когда они вернулись, мама быстро нашла выход. Она сшила Жаб Жабычу жилетку из парусины и купила летнюю кепочку с карманчиками по бокам.

Теперь он мог носить там не только паспорт, но еще и ключ от квартиры.

Постепенно наступала холодная осень. Жаб Жабыч становился все вялее и вялее. Его все труднее было вытащить из будки. Практически его приходилось вытряхивать и выкатывать.

Как-то раз в один из последних солнечных дней Жаб Жабыч сказал Владику:

— Я все-таки земноводный. А земноводные зимой спят. Меня пора упаковывать.

— Как? — спросил Владик.

— Очень просто. Твои папа и мама меня уже укладывали. Меня надо положить в коробку из-под телевизора и пересыпать опилками, а весной разбудить, чтоб я не видел этого кошмара.

— Какого кошмара? — удивился мальчик.

— Ну, снега там. Всякой метели.

— Жаб Жабыч, а откуда ты знаешь, что снег и метели — это кошмар? Ты же их никогда не видел.

— А откуда ты знаешь, что тараканы несъедобные? — спросил Жаб Жабыч. — Ты же их никогда не пробовал.

— Это врожденное, — ответил Владик.

— Вот и у меня врожденное!

Раз так, стали готовить Жаб Жабыча к упаковке. Нашли ящик из-под телевизора. Засыпали в него опилки и стружки всякие. И стали ждать первых морозов.