Рыцарь пяти королей. История Уильяма Маршала, прославленного героя Средневековья - Томас Эсбридж

Все это изменило тактику рыцарских боев, но одновременно вызвало существенное удорожание стоимости рыцарского оснащения. Уже в конце жизни Уильяма Маршала цена приобретения комплекта экипировки и последующего поддержания статуса была непомерно высокой. Процесс инфляции, совместившийся с постепенным смещением акцента с военной аристократии XI и XII веков к крупным землевладельцам XIII века (коим стал граф Уильям), уменьшил число рыцарей. Довольно скоро высокие расходы и ответственность, связанные со статусом рыцаря, поставили перед многими вопрос: не лучше ли забыть о военной карьере, занявшись управлением делами в своих поместьях? Впоследствии этих людей назвали «мелкопоместным дворянством».

В первые десятилетия после смерти графа Уильяма Англия столкнулась с острой нехваткой рыцарей. Корона начала налагать штрафы на аристократов, отказывавшихся присоединиться к классу воинов, но одновременно королю пришлось уменьшить число рыцарей, которых лорды и бароны должны были выставлять в случае войны. По примерным оценкам, в Англии в конце XII века было около 4000 рыцарей, а в конце XIII века – 1250. Это резкое снижение было остановлено и частично компенсировано при воинственном сыне и наследнике Генриха III – короле Эдуарде I, вошедшем в историю под именем «Молот Скоттов», но даже он был вынужден использовать систему прямых платежей за рыцарскую службу по контракту.

И все же, хотя численность рыцарей резко сократилась, аристократическая культура восходила именно к «золотому веку» рыцарства, существовавшему при жизни Уильяма Маршала. Понятия позора и чести приобрели даже большее значение, а пышное великолепие турниров и поединков достигло апогея в XIV веке при короле Эдуарде III. Его знаменитый сын, Эдуард Черный принц, хотел возродить идеалы рыцарства, создав новый элитный класс воинов – орден Подвязки. Французы последовали его примеру, и появился орден Звезды. Но все это не остановило медленного упадка и постепенного исчезновения класса рыцарей в последующих веках. Для конных, одетых в броню воинов – таких, как Уильям Маршал, – которые так много сделали в истории средневековой Европы, не нашлось места на заре Нового времени.

УИЛЬЯМ МАРШАЛ. ЖИЗНЬ И ЛЕГЕНДА

Во многих отношениях Уильям Маршал был моделью средневекового рыцаря. Его черты воплощали, вероятно, даже определяли те, что больше всего ценились в аристократической культуре Западной Европы в конце XII – начале XIII века. Его карьера показывала, каких высот может достичь рыцарь и как сильно повлиять на историю своей страны. Несмотря на громкое заявление архиепископа Стефана во время погребения, Маршал был не единственным великим рыцарем своего поколения. Другие воины, такие как Уильям де Бар и Уильям де Рош, могли бы сравниться с ним по доблести и безупречной репутации. Правда, они не достигли столь удивительных высот. Жизнь Уильяма Маршала – не только модель рыцарского опыта, но и уникальный пример беспрецедентного успеха – ведь в конце его история вышла за привычные рамки рыцарского класса.

Замечательные достижения Уильяма, разумеется, в определенной степени объясняются его личными качествами. На поле сражения его необычная физическая сила и несгибаемость давали ему естественные преимущества. Мастерство в искусстве верховой езды помогало ему побеждать в турнирах, а военный опыт, полученный при Генрихе II и Ричарде Львиное Сердце, позволил Маршалу стать искусным командиром и грамотным стратегом. В отличие от многих своих современников-рыцарей Уильям мог умерить свой воинственный пыл, находясь при королевском дворе. Он обладал редкой способностью сдерживать эмоции, демонстрируя ледяное спокойствие, и достаточно хорошо знал политику, чтобы избегать конфронтации и даже участвовать в некоторых хорошо просчитанных махинациях.

Поведение Уильяма обуславливалось соображениями рыцарства, но его действия не всегда соответствовали нашим современным соображениям о вежливости. Маршал жил в то время, когда главным была публичная демонстрация доблести и почетная репутация. Он был материалистом – особенно в юности, – поскольку видимое благосостояние лишь укрепляло статус в обществе. Его решение действовать согласно соображениям чести часто основывалось на бытовых ожиданиях. Непоколебимая верность Уильяма, разумеется, достойна всяческих похвал, но при этом он не забывал и о себе, потому что именно она сохранила его доброе имя и позволила в определенных ситуациях избежать неприятностей.

Маршал был целеустремленный и в высшей степени честолюбивый человек. Ряд письменных свидетельств проливает свет на его неизменное стремление к богатству и власти и активным действиям в собственных интересах. До лета 1188 года Уильям поддерживал короля Генриха II исключительно ради наград. Во время правления Ричарда Львиное Сердце он постоянно увиливал от вопроса о своих отношениях с Иоанном, чтобы сохранить владения в Ленстере. А в 1205 году Маршал «напустил тумана» относительно своей присяги Филиппу-Августу, надеясь защитить права на нормандское поместье в Лонгвиле. Но даже если так, все это не умаляет необычайной готовности Уильяма рискнуть своим состоянием ради служения короне – его преданности Генриху II в 1189 году и рискованного решения поддержать короля Генриха III в 1216 году.

В конце жизни графа Уильяма современники признали его достижения – не в последнюю очередь защиту Анжуйской династии и поражение французов. Для многих он был несравненным рыцарем, вернувшимся к жизни Ланселотом. Маршал вдохновил авторов средневековой артурианской литературы. А граф Гийом (граф Уильям), которому таинственная, но в высшей степени влиятельная Мария Французская посвятила свой перевод басен Эзопа, вполне может быть Уильямом Маршалом. Неудивительно, что, даже основываясь на реальных фактах, «История Уильяма Маршала» написана в стихотворной форме, чтобы напоминать артурианский эпос. Однако после упадка династии Маршала текст вышел из обращения, и его подвиги постепенно забылись. К концу эпохи Средневековья об «Истории» уже никто не помнил, и граф Уильям стал всего лишь еще одним именем в пыльных анналах далекого прошлого.

Вот только об Уильяме Маршале никогда не забывали полностью. Он изображен в пьесе Шекспира «Король Иоанн». Правда, текст имеет мало общего с историческими фактами. В начале Нового времени о нем вспомнили как об одном из составителей Великой хартии вольностей и стороннике роялистов. Когда после большого пожара 1834 года перестраивался Вестминстерский дворец, была создана специальная комиссия, которую возглавил супруг королевы Виктории – принц Альберт, чтобы координировать его декорирование. Тогда было заказано несколько статуй лиц, участвовавших в составлении Великой хартии вольностей, для установки в палате лордов, и по совету историка Генри Галлама Уильяму Маршалу, выдающемуся человеку, было отведено самое почетное место, слева от королевского трона – фигура, стоящая за короной.

Даже тогда о его жизни были известны лишь разрозненные факты, упоминавшиеся в средневековых хрониках и королевских документах. Человеческая история – подъем из безвестности к высшему положению в стране, формирование уз дружбы и любви, связавших его с другими людьми, – была утрачена, казалось, безвозвратно. Ситуация изменилась, лишь когда Поль Мейер 6 февраля 1861 года вошел в здание аукциона «Сотби» и заметил «Норманно-французскую хронику английских дел» в стихах. Находка биографии пролила больше света на героя, но и сегодня о нем мало кто знает за пределами академических кругов. Сейчас, когда приближается 800-летие великой битвы при Линкольне и годовщина смерти Уильяма Маршала, можно утверждать, что он заслуживает более широкой известности.