Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Люди огня - Олег Волховский

Люди огня - Олег Волховский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 88 89 90 91 92 93 94 95 96 ... 194
Перейти на страницу:

Я подписал, не читая.

— Ты все бумаги так подписываешь?

— А что?

— Так можно случайно подписать свой смертный приговор.

— Я тебе доверяю.

— Прочитай хотя бы!

— На фиг.

Варфоломей вздохнул.

— Знаешь, что говорят? «Наш апостол Петр держит в руках ключи от ада». А ты даже не читаешь того, что подписываешь.

— Хочешь, я тебе их подарю?

— Что?

— Ключи от ада.

— Спасибо! — усмехнулся Варфоломей. — У меня своих дел хватает.

— Вот именно. Ключи от ада никому не нужны.

— Ключами можно не только отпирать двери, но и запирать.

После ухода Варфоломея я вылил горячее сакэ в сортир и достал папки с делами. Я придумал себе новое оправдание. Если я возьму дела под контроль — жертв будет меньше. Все-таки я не самая большая сволочь в этой Империи.

За неделю сидения над бумагами я убедился, что система прекрасно работает и без меня. Если это можно назвать «прекрасным». Она работала, как комбайн без комбайнера, перемалывая все на своем пути: неважно, плевелы, пшеницу или птичьи гнезда. За время моего бездействия орден иезуитов был практически уничтожен: и тайный, и явный — без разбора. Впрочем, я подозревал, что тайный как раз частично выжил. Слишком много поступало сообщений об активизации ордена в Южной Америке, точнее — в государстве Гуарань. А еще точнее, в ПИСР — Парагвайской Иезуитской Социалистической Республике. Вообще-то она была уже далеко не такой социалистической, как триста лет назад (во избежание полного и окончательного экономического кризиса отцы-иезуиты объявили перестройку и ввели частную собственность). Но иезуитской оставалась вполне. Увы! Южная Америка — пока не наша территория. Хотя ей недолго оставалось. Буквально на днях Эммануил издал указ о присоединении Австралии. В стране с населением Москвы и весьма немаленькой территорией это не вызвало особых возражений. Сопротивление огромной Империи явно не имело смысла. Эммануил больше не утруждал себя военными акциями — он расширял границы единым росчерком пера.

Я подписал несколько десятков указов о помиловании. Они касались людей, явно ни в чем не замешанных. С остальными еще предстояло разбираться. Во всяком Случае, пьяный комбайн замедлил ход и начал выбирать дорогу.

Так не смывают грехи. Да! Так ищут самооправдания. Неправда, что искупить убийство одних можно спасением других. Покаяние — изменение жизни, а не битье себя в грудь кулаком. Я не был готов изменить свою жизнь.

Вскоре я получил письмо Эммануила. Бумажное. Вскрывал с некоторым содроганием, ожидая упреков в излишней снисходительности. Ничего подобного.

«Я рад, что ты взял себя в руки и наконец работаешь».

И приглашение на некое мероприятие. Почему-то в половине двенадцатого ночи. В саду.

И вспомнил харакири Варфоломея, и мне стало не по себе.

Старый бумажный фонарь слабо освещал мощенную крупными камнями дорожку, заросли хризантем, траву ноздреватые камни сада и каменный колодец с родниковой водой.

Я заметил Эммануила на берегу пруда. Он повернулся ко мне и сделал знак подойти.

В воде пруда отражалась луна. Снова полная. Как в ту ночь.

Эммануил оперся рукой о ствол дерева. Поза хозяина.

— Рад видеть тебя, Пьетрос.

Я склонил голову.

— Я рад, что ты остался. Я знаю, о чем ты думал. Тебе трудно. Трудно вам всем. Вы еще в Воинствующей церкви, а не в Торжествующей. На войне как на войне. Меч, который я принес, кто-то должен поднять и обагрить кровью. Этого не избежать, как бы нам ни хотелось. «Добро и зло — суть время». Так писал один дзэнский мастер. Догэн. В этом он прав. Бывают периоды упадка, когда божья Церковь становится синагогой Сатаны, а ее слуги — его слугами. Так стало перед моим приходом, иначе в нем не было бы нужды. Мы еще многих можем спасти. Вывести к свету. В этом наша цель. Но если люди отворачиваются от меня — они погибли. Тогда мы должны не дать им увести за собой других. Убить? Да! Но убить одного для спасения многих. Ты убил Погибшего, Пьетрос. Его уже нельзя было спасти. И тем более опасного Погибшего, что он мог увести за собой многих и многих.

Я кивнул. Я уже верил в это. Мне было удобно в это верить.

— Пошли!

Я обернулся и увидел на дорожке фигуру одинокого монаха, спешащего куда-то в сторону, противоположную той, откуда я пришел. Он показался мне знакомым. Монах остановился, повернулся к нам и почтительно поклонился.

Такуан Сохо! Что он здесь делает?!

Эммануил с усмешкой смотрел на меня.

— Да, еще один твой спасенный.

— Мой спасенный…

— Как? Неужто забыл? По просьбе Варфоломея ты подписал два помилования дзэнским монастырям: Эйхэйдзи — монастырю мастера Догэна, где скрывался китайский Император, и Токайдзи — монастырю Такуана Сохо. Их пощадили.

Да, до бумаг Варфоломея я еще не дошел.

— Я был недоволен этим помилованием, — продолжил Эммануил. — Но Варфоломей заслуживает награды. Если ему так хочется устроить чайную церемонию с мастером Такуаном и дзэнским мастером Догэном — пусть будет. Они согласились участвовать в обмен на то, что их монастыри пощадят. Правда, у меня было свое условие — признание меня Майтрейей. — Он улыбнулся. — Мы договорились.

В глубине сада скрывалась маленькая хижина с низкой дверью. Я согнулся в три погибели, чтобы войти внутрь.

Свет луны из окошка под потолком освещал комнату. Метров восемь-девять. Приглашенные едва умещались в тесном помещении. Сидели по-японски, на циновках. Эммануил на самом почетном месте, у токонома[73]. Рядом с ним Варфоломей, Иоанн, Мария, Хун-сянь, Филипп, Матвей. Тэндзин, Хатиман и незнакомый мне буддийский монах. Очевидно, Догэн. Такуан готовил чай, стараясь не встречаться со мной взглядом.

В токонома стояла фарфоровая ваза с нераспустившимся цветком белой хризантемы. И на вазе, и на бутоне блестели капли росы. А в нише висел свиток с надписью. Я еле разобрал слова в полутьме.

«Легко войти в мир Будды, трудно войти в мир дьявола»[74].

Я ничего не понял. Или не хотел понять? Почему трудно? И в какой мир я вхожу?

От дзэнской свободы на меня веет вселенским холодом. Я погружаюсь в пустоту. Нет! Мне приятнее думать о личном Боге, о руке, протянутой ко мне из иных сфер бытия. Впрочем, наши чувства — не критерий истины что бы ни писал об этом Владимир Соловьев[75].

1 ... 88 89 90 91 92 93 94 95 96 ... 194
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?