Голая экономика. Разоблачение унылой науки - Чарльз Уилан

Он вырастил 100 бушелей зерна. 70 бушелей съел, а 30 – отдал государству. Для сева в следующем году ему нужно 20 бушелей. Но если произвести простые математические расчеты, вы поймете, что получается, что американский фермер использует 120 бушелей в год – при том, что выращивает только 100. Следовательно, ему приходится занимать зерно – в данном случае 20 бушелей. Это эквивалент дефицита текущего счета, и это чистая математика: если фермер использует больше зерна, чем выращивает, остальное ему нужно где-нибудь брать.

Через дорогу от американского работает китайский фермер. Он выращивает всего 65 бушелей зерна, потому что в сельском хозяйстве новичок и использует относительно примитивные методы земледелия. Китайский фермер сам потребляет 20 бушелей, 10 посылает государству и 15 откладывает, чтобы посадить в следующем году. Опять же, быстрые расчеты позволяют предположить, что этот фермер использует не все, что вырастил. У него остаются еще 20 бушелей. Ради удобства эти бушели можно продать американскому фермеру, соседу, которому не хватило выращенного им зерна. Понятно, что американцу предложить взамен особо нечего, и он предлагает написать расписку. Китайский фермер отдает американцу зерно (экспорт) и… одалживает ему деньги на эту покупку.

А теперь перейдем от аналогий к реальности: на сегодняшний день США должны Китаю около триллиона долларов.

Как правило, в глобальные дисбалансы такого вида заложены определенные самокорректирующиеся механизмы. Валюта страны с большим дефицитом текущего счета обычно начинает обесцениваться. Предположим, что в такой ситуации оказалась Новая Зеландия. Остальная часть мира неуклонно накапливает новозеландские доллары, потому что они продают этой стране больше, чем у нее покупают; иностранные компании охотно обменивают накопленные новозеландские доллары на свою национальную валюту. На валютно-обменном рынке поступление новозеландских долларов для продажи будет превышать спрос на них, из-за чего их стоимость по отношению к валютам торговых партнеров Новой Зеландии будет снижаться. Падение новозеландского доллара помогает откорректировать торговый дисбаланс путем повышения конкурентоспособности экспорта Новой Зеландии и удорожания ее импорта. Например, если новозеландский доллар дешевеет по отношению к иене, автомобили Toyota становятся в стране более дорогими, в то время как сельскохозяйственная продукция Новой Зеландии (киви?) в Японии кажется более дешевой. Одновременно то же самое происходит и с другими странами; Новая Зеландия начинает меньше импортировать и больше экспортировать, уменьшая дефицит своего текущего счета.

Однако нынешняя ситуация с участием Китая и США несколько иная. По всей вероятности, эти две страны угодили в ловушку нездоровых симбиотических отношений, имеющих шанс в любой момент ослабнуть. Китай разработал весьма успешную стратегию развития, построенную на «росте за счет экспорта», следовательно, основная часть роста занятости и процветания страны генерируется компаниями, производящими продукцию на экспорт. Многие из этих экспортных продуктов отправляются в Соединенные Штаты Америки.

Ориентированная на экспорт стратегия развития Китая во многом зависит от сохранения относительной дешевизны юаня. Чтобы этого достичь, китайское правительство переводит накопленные доллары в основном в казначейские облигации США – займы федерального правительства этой страны. Обе стороны получают то, что они хотят (или в чем нуждаются), по крайней мере в краткосрочной перспективе. Китайское правительство использует экспорт для создания рабочих мест и обеспечения экономического роста. Штаты финансируют огромными кредитами Китая свою трату сбережений. И эта ситуация не так уж сильно отличается от описанной выше истории о китайском и американском фермерах: США берут у Китая кредиты, чтобы купить экспортные товары.

В долгосрочной перспективе данная ситуация создает серьезные риски для обеих сторон. США как нация стали крупным должником. Должники всегда чрезвычайно чувствительным к капризам и запросам своих кредиторов и, следовательно, уязвимы. У Америки выработалась привычка жить в долг, и Китай ее старательно подпитывает. Журналист и писатель Джеймс Фаллоус пишет: «Не получая от китайцев по миллиарду долларов в день, США не смогли бы сохранить стабильность своей экономики или защитить доллар от обвала»[196]. Но что еще хуже, Китай может в любой момент «сбросить» накопившиеся у него огромные запасы долларовых активов. Если бы он это сделал, последствия были бы поистине катастрофическими для самой этой страны. Как указывает Фаллоус, «сбережения, которые Китай копил годами, хранятся в тех же долларах, которые будут уничтожены; в панике они получат лишь небольшую часть того, что могли бы получить до снижения стоимости доллара». Тем не менее это, безусловно, невероятно мощное оружие в руках нации, с которой США расходятся по многим вопросам.

Но для самих-то китайцев дело обстоит еще хуже. Предположим, долговое бремя США вырастает сверх того, что могут (или хотят) платить американские налогоплательщики. Правительство страны может объявить дефолт – просто отказаться платить по долгам. Это весьма маловероятно прежде всего потому, что существует еще один не менее безответственный, но не такой заметный выход из положения: Америка может «съесть инфляцией» большую часть своего долга Китаю (и другим кредиторам), включив, как говорится, печатный станок. Если бы мы начали печатать доллары пачками, американская валюта обесценивалась бы – как и наши долларовые долги. При повышении инфляции до 20 процентов реальная стоимость того, что мы должны выплатить, снизится на те же 20 процентов. Если же инфляция составит 50 процентов, то улетучится половина нашего долга Китаю. Насколько вероятен такой сценарий? Признаться, не слишком. Но если бы кто-то задолжал мне триллион долларов и имел право и возможность по своему усмотрению печатать доллары, вопрос инфляции меня бы очень сильно беспокоил.

Понятно, что такие неблагополучные экономические отношения не могут продолжаться вечно. Главные вопросы – когда они прекратятся, почему и как именно? Джеймс Фаллоус так описывает нашу нынешнюю ситуацию: «В сущности, каждый человек в (богатых) США за последние десять или около того лет занял у кого-то из граждан (бедной) Китайской Народной Республики около четырех тысяч долларов. Как и многие другие дисбалансы в экономике, этот не может продолжаться бесконечно и, следовательно, не будет. Но то, как все это закончится – внезапно или постепенно, по предсказуемым причинам или в результате паники – в ближайшие несколько лет, чрезвычайно важно и для американской, и для китайской экономики, равно как и для сторонних наблюдателях из Европы и других уголков земного шара»[197].

Учитывая огромные ставки в данной ситуации, возникает логичный вопрос: а все это вообще контролирует кто-нибудь из взрослых? Да, но из этих взрослых уже песок сыплется. В последние дни Второй мировой войны представители государств-союзников собрались в отеле «Маунт Вашингтон» в Бреттон-Вудсе, в штате Нью-Гэмпшир. (Кстати, если вы собираетесь в Новую Англию, знайте, что это восхитительное место для отдыха как летом, так и зимой.) Их миссия состояла в том, чтобы разработать стабильную финансовую инфраструктуру для послевоенного мира. В итоге было создано два международных института, или «две сестры».