Агентура НКВД-МГБ против ОУН-УПА - Владимир Игнатов

В свою очередь, агенты внешнего наблюдения, в большинстве, не вступают в контакт со своими объектами, их внутренне не разрабатывают, а лишь на протяжении определённого отрезка времени следят и фиксируют все их движения. Понятно, что объект, за которым следят, не должен об этом ничего знать. Позднее, на допросе, используя эти материалы, следователь быстро обезоруживает объект, давая ему понять, что следственным органам известно всё. Агенты внешнего надзора в основном используются в больших городах. Там они имеют в своём распоряжении все виды транспорта, (ж.д., авто, мотоциклы, велосипеды и др.) и временами, в погоне за объектом проезжают сотни километров. В большинстве агенты внешнего надзора используются в столичных городах и на железнодорожном транспорте, где очень часто одевают форму железнодорожников, исполняют обязанности железнодорожных служащих. В данный период, в нашей области, такая агентура может использоваться как исключение.

ОСВЕДОМИТЕЛИ

Секретные осведомители — это наиболее многочисленный и наиболее опасный для нас вид доносчиков. Это своеобразные "москиты", какие со всех сторон охватывают здоровое тело нашей организации. От этой агентуры мы несли и теперь несём наибольшие потери. Она нам страшна не какими особенными методами или тонкостью работы, а лишь своей массовостью. За сравнительно короткий период времени органы НКВД-НКГБ сплели и набросили на каждый населённый пункт такую густую сетку осведомителей, что ею охвачены все проявления нашего движения. В меру того как мы её уничтожаем — они её с каждым днём расширяют.

В противовес агентам, осведомители не имеют задания внедриться в ОУН или какое-либо войсковое подразделение УПА. Они к ОУН не имеют никакого отношения. Живут в своих домах, при своей семье, и одновременно следят за нашими движениями: когда, сколько и куда проходят через село наших войск, какое вооружение, где квартируют, откуда берут харчи, кто варит им кушать, где останавливаются, есть ли в селе руководящие ячейки (если есть, то какие и где квартируют), где есть бункера с имуществом ОУН, кто в селе станичный, связные, связная хата, разведчики, курьеры, гражданская охрана, тропинки, какими можно обойти заставы, — вот приблизительно объём "работы" обыкновенного секретного осведомителя.

Очень часто такой осведомитель не только доносит обо всём подробно, а даже сам, переодетый в советскую одежду, с забинтованным лицом (чтобы не узнали), проводит укрытыми тропинками вражеские войска к селу. Если принять во внимание, что в таком селе есть не меньше 5 таких осведомителей, то станет ясно их значение. Главным источником, откуда НКВД-НКГБ постоянно питает материалы для пополнения своих "кадров" — это наши сёла.

Метод один — людоловы. Все задержанные во время облав доставляются в РО НКВД-НКГБ на "фильтрацию". После этой "фильтрации" человека ждёт одно из трёх решений: первое — быть расстрелянным, второе — выпущенным, как агент (осведомитель), третье — освобождённым. Скажем коротко: ликвидируются только лишь те члены ОУН, стрелки и командиры УПА, которые при допросе ничего о себе и о других лицах не рассказали. Вербуют для сотрудничества рядовых членов ОУН, стрелков УПА, некоторых технических работников ОУН, которые во время следствия полностью сознались и дали компрометирующие материалы о других лицах и своих связях. Освобождают, и то лишь в отдельных случаях, лиц, которых не в чем обвинить и на которых нет никаких компроматериалов. Кроме того, следует учесть, что завербованные органами НКВД-НКГБ члены ОУН или стрелки (редко младшие командиры) УПА получают задания вернуться вновь в наши ряды и рассказать специально подготовленную легенду о своём бегстве, или другое сказочное освобождение, работать как агенты-внутренники. В то же время, обычный житель села, рассказав о нашем движении всё, что знает, оформляется как осведомитель, без задания пробраться в наши ряды. Эти обстоятельства каждое лицо, которому приходится вести следствие, должен твёрдо помнить, и ими руководиться в своей работе.

Большие массы людей, какие органы НКВД-НКГБ ежедневно пропускают через свои фильтры, принуждают их к крайней стандартизации труда при вербовке. Эта стандартизация облегчает нам работу, упрощает её, хотя делает в некоторой степени односторонней. Но об этом будем говорить дальше. Заставить задержанного человека сознаться о себе, при наивности солидных компрометирующих фактов (военная форма, найденное оружие, амуниция, эстафеты, трезуб, дезертирство из Красной Армии), есть самое лёгкое дело. А когда есть признание о себе, тогда методом "контрастных аргументов" ведётся дальнейшая обработка объекта, человеку рисуют параллельно наказание смертью и радость жизни, степень виновности человека перед родиной и возможность быть свободным, нашу слабость и свою мощь, и другое, чтобы склонить его к сотрудничеству. Кроме того, чтобы быть уверенным, что данный объект не отклонит предложение о сотрудничестве, и выйдя на волю не удерёт, а будет для них работать — угрожают его семье, которая должна отвечать за него.

Итак, главным методом вербовки агентуры НКВД-НКГБ является шантаж. Ясно, что только кристаллически чистый, мужественный и высокоидейный человек, может вынести муки и пожертвовать своей жизнью и жизнью семьи для пользы дела. Остальные люди, как показала практика, падают духом.

Мы уже сказали выше, что главной массой, из числа которой НКВД вербует наибольшее количество агентов, есть люди организованные — т. е. подпольщики и те, которые скрываются от большевиков по собственному почину. Однако известно, что в НКВД-НКГБ этим не ограничиваются, а засылают в наши ряды агентов из людей, которые легально работают в различных советских учреждениях (райисполкомах, райфинотделах, сельсоветах, школах и т. п.). Большую часть этих людей вербуют как осведомителей (особенно учительский персонал в сёлах и работников сельсоветов), а других разрабатывают и оформляют описанными выше методами вербовки как собственно агентов-внутренников. Последние подбираются из лиц, которые в результате своей прошлой деятельности или связи с точки зрения НКВД-НКГБ являются "политически подозрительными". Такого человека тайно вызывают в НКВД-НКГБ (без ареста) и открывают ему свои "карты", оформляют агентом, заставляют идти в "подполье". Через несколько дней после такого "бегства" арестовывают семью этого агента и "вывозят в Сибирь", в действительности в другой район, а дом палят. Агент неожиданно появляется в наших рядах, как "потерпевший" не вызывает никаких подозрений и быстро находит себе соответствующее место для "работы". Известно, что значительное количество таких людей пошло в подполье в ноябре и декабре месяце прошлого года — т. е. в тот период, когда падало духом наибольшее количество организованных людей, которые не верили, что можно выдержать зиму в условиях большевистской действительности. Мы этим не утверждаем, что все люди пошли в подполье с вражеским намерением, а только обращаем внимание органов СБ на эти факторы с тем, чтобы повысить нашу политическую бдительность.

Вербовка каждого агента или осведомителя всегда заканчивается его официальным оформлением — т. е. подача собственноручно написанной автобиографии и заполнение и подпись специальной анкеты, которая обязывает к сотрудничеству. В этой анкете, кроме биографических данных агента-осведомителя, записывается его псевдоним, под которым он будет работать. Агентура, которая вербуется Райотделами НКВД-НКГБ на основе компроматериалов (шантажом), утверждается в областном Управлении НКВД-НКГБ, туда отсылаются все материалы, которые объясняют причину и характер вербовки (специальный рапорт оперативного работника о цели вербовки, протокол сознания завербованного, его автобиография и вербовочная анкета).