Светские преступления - Джейн Стэнтон Хичкок

— Прошу прощения! — воскликнула я с почти непритворным негодованием. — Если в «интересующий вас период времени» Моника находилась у адвоката и подписывала — или не подписывала — завещание, то как она могла быть со мной?!

— Есть теория, по которой у каждого из нас где-то есть двойник. Допустим, вам подвернулся двойник графини.

— О! Как вы уже изволили заметить, не слишком ли много совпадений? Побеседуйте лучше с адвокатом, пусть он расскажет, как все было!

Наречие «он», намеренно мной употребленное, заставило инспектора устремить на меня один из своих особенно буравящих взглядов.

— Я еще вернусь, миссис Слейтер, — сказал он после долгой паузы и пошел наконец к выходу.

— В то утро Моника обещала воздать мне за пережитое, — сказала я, догоняя его. — Тогда ее слова остались для меня загадкой, но теперь я понимаю, что она имела в виду. Вы взяли ложный след! Поверьте, мотивации мистера Натаниеля далеки от благородства.

Тед Шрив пожал мне на прощание руку, а перед тем, как уйти, заметил:

— Вы — исключительная женщина, миссис Слейтер.

Натаниель, ныне душеприказчик графини де Пасси, делал все возможное, чтобы подстегнуть ход расследования. Вполне понятно, что его упорство нагоняло на меня страх. Я жила в состоянии неопределенности, как муха в паутине, с ужасом ожидая, когда явится мой палач. Ждать и надеяться — вот все, что мне оставалось.

Спустя несколько дней после визита инспектора Шрива я шла с работы домой. День выдался жаркий, и хотя уже близились сумерки, царила страшная духота. По дороге я заглянула в «Серебряную ложку», магазинчик гастрономии, и теперь несла за ручки бумажный пакет с половинкой жареного цыпленка и овощным салатом.

Повернув на нужную улицу, я сразу заметила перед своим домом сверкающий черный «БМВ», но не придала этому значения, пока у самой двери меня не остановил хриплый окрик:

— Подожди-ка, Джо!

Я сразу узнала голос и обернулась без малейшего удовольствия. Нейт летел ко мне на всех парах. Он схватил меня повыше локтя и дернул к себе так резко, что я выронила сумочку и пакет с едой.

— Слушай, сука, внимательно! Не знаю, как тебе удалось, но клянусь могилой матери, тебе это даром не пройдет!

— Вот уж никогда бы не подумала, что у тебя была мать…

— Ты, видно, спятила! Не понимаешь, что тебя за это поджарят? Нет, не понимаешь! Так знай, что у меня хватит друзей, чтобы отправить на электрический стул десяток таких, как ты!

Я наконец опомнилась достаточно, чтобы начать вырываться.

— О чем речь, Нейт?!

— Ты ее убила, ты убила ее! Столкнула с балкона, и это так же точно, как то, что меня зовут Натаниель Прескотт Натаниель!

— Прескотт? — не удержалась я. — Мне всегда казалось, что это твое «п» — начало слова из пяти букв!

Он ухватил меня обеими руками за ворот и так припечатал к стене, что расшиб затылок. Я вскрикнула от боли и забилась, пытаясь высвободиться, но Нейт прижал меня еще сильнее. Его широкое лицо оказалось так близко, что кончики наших носов соприкоснулись, и меня чуть не стошнило от запаха его дыхания.

— Вот что, психопатка! — прошипел он, едва внятно от бешеной ярости. — Я уверен, что ты сама состряпала это поганое завещание! И наверняка нашла такую же стерву, как сама, чтобы послать ее к адвокату! Клянусь, я ее разыщу и, мать твою, заставлю говорить! Тебя поджарят!

— Я закричу!

Судорожная хватка ослабла. Я несколько минут жадно глотала воздух. Меня трясло. Нейт стоял рядом и тоже весь дрожал, пытаясь совладать с яростью.

— С твоей стороны было глупо втягивать эту дуру Маккласки! Думаешь, этот номер с рукой тебе пройдет?

— Какой еще номер с рукой?

— Моника мне все рассказала. Ты поранила ей руку на лестнице, по дороге к тебе домой!

— Моника сказала, что это я?

— Это и была ты, проклятая сука!

— Послушай, Нейт, я тебя совсем не понимаю. А что она сказала миссис Маккласки?

— Она не была у Маккласки, мать твою, и тебе это хорошо известно! Когда твоя сообщница пудрила мозги этой чертовой курице, Моника была с тобой, у тебя на квартире!

— Почему ты все время обзываешь миссис Маккласки? Разве она не хороший адвокат? Ты же сам мне ее рекомендовал.

— Хороший адвокат? Ха-ха! Это лейсба, которая ненавидит мужчин! Меня она точно ненавидит и сделала бы все, что угодно, лишь бы мне навредить! Хороший адвокат? Да она гроша ломаного не стоит!

— Понимаю. Как раз поэтому ты мне ее тогда и рекомендовал. Знал, что она мне ничем не поможет. Ну, спасибо!

Это немного остудило пыл Нейта. Он до хруста стиснул челюсти, пытаясь взять себя в руки.

— Короче, — сказал он тоном ниже, — не знаю, кто в тот день был в конторе у Маккласки, но только не Моника.

— Это миссис Маккласки так сказала?

— Ей-то откуда знать? Она ведь не знакома с Моникой, правда?

— Мне-то откуда знать? — передразнила я. — Она при этом была, ее и спрашивай.

Нейт снова пришел в возбуждение.

— Умно придумано, Джо, ничего не скажешь! Дьявольски умно! Тут приходится отдать тебе должное. И все равно ты проиграешь! — Он начал кивать, в который раз напомнив мне китайского болванчика. — Я рассказал полиции все, абсолютно все!

— Абсолютно все? Неужели и про ваш хитроумный план, как подставить Люциуса? Очень интересно, что сказали на это в полиции.

Нейт, не слушая, продолжал свое:

— У меня есть друг в окружной прокуратуре, он не купится на всю эту чушь насчет того, что Моника была на таблетках и подозревала у себя рак. Рак, мать твою! Скажите на милость! И потом, из всех людей на земле она откровенничала бы с тобой в последнюю очередь! Вскрытие покажет, Джо, вскрытие покажет! Тебя поджарят!

— Послушай, Нейт, я еще не видела завещания. Что именно в нем написано?

— Что? — Его щеки побурели от гнева. — Не знаю, как тебе удалось раскопать такие подробности, но учти, приговор чаще всего выносится на основании косвенных улик! У тебя были и мотив, и средство, и возможность! Не думай, что сорвешься с крючка только потому, что одна дурочка думает, будто слышала твой разговор с Моникой! Я до тебя доберусь, Джо!

— «Лучше не суйся — пожалеешь!» Это наш фамильный девиз, Нейт.

Он начал говорить что-то еще, но оборвал себя на полуслове, резко отвернулся и пошел прочь. Он словно вполз на водительское сиденье черного «БМВ» — ни дать ни взять рептилия, ускользающая в темные воды, — и растворился в густых сумерках.

Мой ужин валялся в сточной канаве. И к лучшему — аппетит все равно пропал.

После встречи с Нейтом я совсем перестала спать и лежала ночами, снова и снова задаваясь вопросом, насколько он был прав насчет приговора на основании косвенных улик. Нервы звенели как натянутые струны. Что, если Шрив нашел человека, который подтвердит, что мы с Моникой в тот день были у меня? Тогда конец! Только теперь я поняла, через что пришлось пройти дяде Лэдди, пока он был под подозрением. Правда, в конце концов он выпутался. Андре Кастор тоже, но этому пришлось выдержать пытку судом. Выдержу ли я? Не сломаюсь ли?