Неусыпное око - Джеймс Алан Гарднер

Рот отвернулся от меня и прошептал что-то Бицепсу. Вопреки полученной от досточтимого проктора Смоллвуд информации, предполагаемое убийство все еще рассматривалось и обсуждалось комиссией.

— Просыпайся, Фестина, детка, — сказала я. После своего путешествия в туалет я сидела на краю кровати, моя спутница распласталась рядом со мной. Я извернулась так, чтобы дотянуться до нее связанными руками. Ухватилась за ее колено и потрясла ее. — Давай, просыпайся. Не давай им повода решиться.

Ноль реакции. Ее дыхание не изменилось, и на ее лице по-прежнему застыло отсутствующее выражение типа «никого нет дома». Я потрясла ее за ногу посильнее, сжимая ее колено. — Просыпайся, просыпайся же, Фестина!

Абсолютнейший, полнейший ноль реакции.

Я дернула ее за ногу изо всех сил и проорала:

— Разведчик Рамос, равняйсь, смирррно!

И вдруг меня с постели как ветром сдуло. Меня с реактивной скоростью несло через комнату, а ускорение мне придала пара ног, лягнувшая меня пинком-выпадом двойной силы. Полсекунды мне казалось, что я сейчас со всей силы впишусь головой в стену, но я успела сгруппироваться и врезаться в нее плечом, оставив на штукатурке солидную вмятину, после чего свалилась на пол. Станнеры выдернули из кобуры — я упала физиономией об стену, но звук был мне знаком.

— Стоять! — заорала я. — Всем стоять! — Потом прибавила: — Ох.

— Прости, Фэй, — сказала Фестина у меня за спиной. — Это рефлекс.

— Я буду помнить об этом в следующий раз, когда мы уляжемся в одну постель. Ой-ой-ой-ой-ой.

Моему плечу светил как минимум мощный синячище. Я оценила пульсирующую боль, пока Рот и Бицепс нетерпеливо водили Фестину в туалет. Они едва дали ей глотнуть воды, а пищи не предложили вовсе; мне даже стало любопытно: такой заскок у них был насчет самой Фестины или по отношению ко всем адмиралам?

Далее: из дома к их глиссеру, стоящему в гараже. Погода была мягкой и теплой как никогда — вокруг благоухала весна, Когда открылись двери гаража, я успела увидеть ночное небо, по которому быстро проплывали пушистые груды облаков.

Рот занял водительское сиденье, а я села рядом, чтобы показывать дорогу. За две минуты, понадобившиеся нам, чтобы добраться до бункера, Рот как минимум раз десять сказал:

— Вам лучше нам не врать.

Так он понимал поддержание беседы. Ох уж эти мужчины.

Говнюки и наполовину не так играючи справлялись с защитой класса 2, как им хотелось думать: городским хвастливым мальчишкам и представить было сложно, что ночь в тундре темная, хоть глаз коли, что тучи полностью закрыли небо, а фонарей поблизости не предвидится. Ближайшим жилищем были полусферы дома Кросби в сотне метров от шахты, а у Кросби всегда был пунктик насчет экономии, они бы ни за что не оставили гореть фонарь во дворе, после того как все ушли в дом спать. В свои семнадцать я иногда заваливала Эгертона прямо посреди лужайки возле его родительского дома, где мы и кувыркались, пока звезды глядели на наши голые задницы…

Ну, да сейчас не об этом.

Криворукие говнюки ковыряли и проклинали замок добрых минут пять, не смея зажечь свет из опасения, что его заметят Кросби. Пока они увлеклись этим занятием, я размышляла, не прохромать ли мне к портативной глушилке радиосигналов и не подпрыгнуть ли на ней разок-друтой. Если я ее сломаю, то пусть тогда говнюки вырубают меня своими станнерами. Мировой разум сможет уловить слабый сигнал моего связующего кристалла, даже когда я буду без сознания. Видит бог, власти должны уже искать меня к этому часу — мировой разум должен был поднять тревогу, как только мой радиосигнал пропал из гостевого дома. Но Рот и Бицепс, очевидно, успели смыться со мной до того, как прибыла полиция Замок класса 2 со щелчком открылся. Так я и прохлопала свою возможность для маленькой диверсии за спинами говнюков. Бицепс взял глушилку и перекинул пристегнутый к ней ремень через плечо, а Рот тем временем ухватил нас с Фестиной за руки, подталкивая к туннелю.

Они заперли за нами вход на случай, если кто-нибудь из местных вздумает пройти мимо. Никто не смог бы понять, что мы сюда забрались. И если бы я или Фестина попытались спастись бегством, замок бы, скажем прямо, затруднил наш побег.

Уж и не знаю, что я ненавижу сильнее, чем предусмотрительных говнюков.

Мы двинулись вниз. Наш свет исходил от фонарика-жезла, который Бицепс пристегнул к руке между плечом и локтем, чтобы руки оставить свободными. Он шел, отмахивая рукой так, что наши тени метались туда-сюда, туда-сюда по стенам туннеля.

Здешняя шахта была отделана тем же псевдогранитом, какой мы видели в Маммичоге. А может, это был настоящий гранит — гранитный щит Великого Святого Каспия. Трудно сказать, поскольку черные подпалины покрывали большую часть поверхности камня. Я пыталась не зависать на мысли о том, что вся эта гарь и копоть скопились от сожжения трупов улумов. Даже спустя двадцать семь лет в воздухе явственно ощущался душок от обугленных головешек — этот запах ничем не выведешь оттуда, где бушевало дикое пламя.

Полосы пепла на стенах становились тем шире, чем ниже мы спускались. Где-то под этими черными пятнами я однажды вывела свои инициалы украденной откуда-то желтой краской: «Ф. С. любит…», — уж и не вспомню, кого я тогда любила. Верно, одного из моих будущих супругов. Немногие мне нравились в Саллисвит-Ривере, и всех их я заставила на мне жениться.

Черт, я по ним соскучилась. Даже больно стало. И в этот миг я поняла, что никогда не смогу вернуться домой из страха, что я их заражу.

— Что с тобой? — шепнула Фестина.

— Это все запах дыма, — сказала я. — У меня от него глаза слезятся.

Туннель закончился обычной надшахтной постройкой: ровный пол, сплошные стены, пустая лифтовая шахта устремляется отвесно вниз. На ранних стадиях чумы именно здесь мы тщательно обряжали покойных, но это было до того мгновенного взрыва газа. После него мы просто упаковывали тела в специальные мешки, вставали на входе в шахту и закидывали тела так далеко, как только могли забросить.

Как я и надеялась, взрывом разрушило одну из стен помещения — через проломе рваными краями стала видна комната, о существовании которой мы никогда не знали. Спустя какое-то время после взрыва львиную долю обрушенной породы отгребли в сторону. Многое бы я дала, чтобы узнать, когда это произошло. Тогда, когда андроиды выносили тела? Или совсем недавно?

Может, Майя тоже знала, как справиться с замками класса 2. Я на это надеялась. В этом и был весь смысл завлечения сюда говнюков.

Бицепс открепил фонарик от своей руки и повел нас к пролому в стене. Пол под ногами был усеян твёрдыми частичками наподобие крупных песчинок. Но это были не песок и не грязь — крупицы были иссохшими фрагментами улумов, расшвырянными взрывом и оставшимися мумифицироваться на протяжении долгих лет. Я видела это повсюду, этими крапинками были испещрены все стены и даже потолок: они неплохо сохранились на протяжении, считай, трех десятков лет под этими холодными мрачными сводами.