Попутчики - Кира Страйк

- Так, малыши, вы там уже определитесь, кто за кем стоит в очередь, и дайте матери спокойно помыться. - присела на полок, пережидая очередной спазм.

Вместе с нарастающими схватками начала подступать непонятная дурнота. Даже в какой-то момент чуть не решилась позвать кого-нибудь из женщин, чтобы побыли рядом. Тут уж не до стеснений.

-Странно, не помню такого в своём прошлом опыте...

Алекс

Немного послушав тихие голоса эскулапов, решил, что мне это точно не надо - нагромождение непонятных терминов, только вселяющих лишнюю неуверенность. Решил, что лучше пойду Танюшку покараулю, а то она там что-то задерживается.

- Тасмин, ты в порядке? - осторожно поскрёбся в дверь.

С той стороны послышались звуки слабого движения.

- Тасми-ин! - я решительно дёрнул за ручку, и как нельзя вовремя. Танька сидела, оперевшись на руку, не в силах подняться самостоятельно, - Тебе плохо?!

- Помоги одеться. Мутит - жуть, и ноги дрожат.

Заглянули перепуганные Энни с Рик, которых тут же услал проверить готовность комнаты и бросился хоть немного обтереть жену полотенцем. Затем, натянув висевшую на вешалке широченную хламиду, подхватил на руки.

- Почтенные, нам нужна ваша помощь! Сейчас же! - пинком распахнув дверь, громко, без лишних экивоков, гаркнул в сторону гостиной.

Однако, "почтенные", уже и так были в курсе, благодаря девчонкам, и без задержек проследовали на второй этаж вслед за мной.

Когда уложил Танюшку на кровать, она уже еле языком ворочала, проваливаясь в бессознательное. Тут же доктора, не сговариваясь, выставили меня за дверь, бескомпромиссно захлопнув оную прямо перед моим носом.

Минута тяжеловесно, мучительно текла за минутой, а новостей не было. Энни и Рикка рядом со мной сидели в коридоре, готовые в любой момент ринуться на помощь, выполнить любое указание. Прибежала запыхавшаяся Малота, которую с третьей попытки удалось разыскать Беллино.

- Ну, как дела? - задыхаясь спросила она.

- Не знаю. Понимаю одно - что-то идёт не так.

Тётка, нарушая все запреты, тихонько приоткрыла дверь комнаты.

- Люциус, вы не давали Тасмин успокоительного? - послышалось оттуда.

- Что вы, девочка прекрасно держалась. Не было никакой необходимости. Сам не пойму, что происходит, Ангрод. Разве только... Единственный раз в жизни видел подобное. Но это невероятно...

- Малота, что делать? - шёпотом спросил я.

- Молиться.

Алекс

Я стоял в тишине храма и молил. Так, как никогда в жизни. Отчаяние, вызванное бессилием - самое страшное, что может испытывать человек. Мысль о том, что прямо сейчас могу их потерять была настолько невыносимой, что даже про себя проговорить эти страшные слова не мог, не хотел, не смел...

- Не верю! Не верю. что ты притащил нас сюда для того, чтобы вот так... вот так всё закончилось. Это было бы где-то за пределами зла.

- Что я сделал не так? - мутными глазами глядя на статую, обращался к Дреусу, - Давай, скажи, что нужно исправить, что я могу отдать, чтобы они - жили? Забирай! Что угодно, всё, что требуется, самого меня!

И тут поймал себя на парадоксальной вещи... кажется, от переживаний моя "крыша" слегка поехала в неизвестном направлении. Ибо взгляд, мазнувший по лицу каменного истукана, зацепился за странное явление. Вот эта самая лёгкая усмешка его неожиданно показалась нереально живой.

Потёр глаза, подошёл ближе... Зрение никак не желало проясняться, вынуждая смотреть на окружающее, как будто сквозь водяную призму. Но Дреуса видел явственно. Кстати, улыбка его оказалась вовсе не язвительной, не злой. Напротив! Всемилостивый реально смотрел на меня так, как и звучит его это самое Имя. Как... мой батя, когда я молол чушь, или вытворял какую-нибудь глупость.

Вокруг как будто стало светлее. Искра надежды, зарождаясь где-то там, глубоко, заставила моргать чаще. Сердце, до того трепыхавшееся, точно птица, угодившая в силок, забилось медленней и громче, отдаваясь оглушительным гулом в висках. Напряжённые плечи опустились, я протянул руку и дотронулся пальцами до тёплого камня...

Из оцепенения вывел довольно громкий посторонний звук. Для местных храмов, в которых, кроме редкого шёпота, да шороха шагов или одежды, сроду ничего нельзя было различить, это казалось по меньшей мере странным. Не сказать, невозможным.

Наваждение спадало, открывая глазам нереальную картину: храмовники, которых сложно было уловить даже тогда, когда они заменяли подношения прихожан на вердикт Дреуса, заполонили зал, зажигая несметное количество свечей и... пели. Торжественные, величественные звуки гармоничного многоголосья уносились высоко, под самые своды, отдаваясь переливчатым эхом и вышибая слезу даже у такого толстокожего носорога, как я.

Дальше произошло совсем уж невероятное. Светлым пятном выделяясь из общей зелёной массы одежд, ко мне подошёл седой, сморщенный старик в белом. И заговорил:

- Священное дерево расцвело.

Сделал едва уловимый приглашающий жест, развернулся и пошёл. Я, силясь сообразить, что вообще происходит, последовал за ним.

Узкий каменный коридор привёл нас в небольшое круглое камерное помещение, стены которого куполом поднимались вверх и венчались круглым же отверстием, закрытым на удивление прозрачным стеклом.

В центре, в обрамлении самых обычных угловатых камней, играл, переливался солнечными бликами чистейший, какой-то даже хрустальный родник, над которым склоняло опушенные мелкими изумрудными листьями ветви миниатюрное деревце.

-Святая святых. Куда простым смертным путь - заказан. Тогда почему я здесь? -размышлял, разглядывая три хрупких, почти прозрачных бутона, нежно белевших в зелени священного растения.

Старик, сложив руки в замок, молчаливо замер на шаг позади.

- А почему три? - зачем-то спросил я.

- Волею Бога нашего, благословенная троица пришла в этот мир. - торжественно донеслось со спины.

- Что? Троица?!

Тасмин

Как ни боролась с мороком, накрывающим сознание душным, ватным одеялом, ничего не получалось. Чем сильнее сопротивлялась, цеплялась за ускользающие, враз ставшие далёкими голоса, тем сильнее наплывала тошнота, заставляя тьму закрытых глаз кружиться вихрем искр. Или это звёзды?

-Ещё чего не хватало. Боги на связи?- если бы могла - рассмеялась .

Собственное состояние странным образом не вызывало страха за детей. Откуда-то точно знала, чувствовала, что с ними всё в порядке. И со мной, вроде, тоже. Кроме вот этого странного приступа. Как будто кто-то не имел особых намерений пугать, но настойчиво вынуждал подчиниться.