Неделя в декабре - Себастьян Фолкс

Как только он добрался до далекого коридора, от него потребовали снять орден, поскольку таковой полагалось уложить в подарочный футляр. Проделавший это мужчина чарующе улыбнулся Молотку:

— Ну как, хорошо поболтали с принцессой?

— Прошу прощения?

— Она, как залезет на подиум, такой балаболкой становится. А, вот и он, сэр. Гонг — слышите? Удачи вам.

Спал Финн плохо, а проснувшись, обнаружил, что бодрствование еще и похуже сна. Вчера, чтобы оправиться от потрясения, вызванного видом удавившегося шизофреника Алана, Финн высосал большой косяк «Авроры / Суперплана-два», и высосал слишком быстро, не успев даже осознать его действие. А потом крепко спал до рассвета.

И, проснувшись, снова заснул, — так, во всяком случае, ему показалось. Хотя, похоже, он все-таки вставал, ходил по комнате. Или и это — сон, из которого ему необходимо выкарабкаться? Финн понял, что все еще лежит в постели. Если он снова заснул, значит, и не просыпался, но теперь-то он находится в ванной комнате, и кран открыт, и душ бьет в него мощными, как у Йосемитского водопада, струями, — так почему же он продолжает лежать в постели? Простыни же намокнут.

— Вставай, ты опаздываешь, — сказал женский голос — женский, но не мамин.

Финн услышал свой голос, или подумал, что услышал:

— Мне в школу нужно.

— Сегодня последний день занятий.

— Хотя я все равно уроки не сделал.

— Вставай, никчемный, гребаный чурбан. Вставай.

Финн на четвереньках пополз к двери. Комнату наполняли люди, их голоса. Впрочем, никаких людей он не видел. Может быть, думал Финн, я все-таки сплю.

Он прижался лицом к серому ковру и почувствовал, как туго переплетенные нити трутся о новые набухающие на подбородке прыщи.

А когда дополз до порога, лег на него и закричал, зовя мать:

— Мам! Мам! Мама!

Потом сжался в комок, крепко стиснув обтянутые футболкой ребра.

— Она никогда не придет. Она его не слышит.

— Ма-ма!

— Вот же мешок с дерьмом.

Слишком много мыслей вертелось в голове Финна, их вдруг полилось туда столько — и ведь все сразу, — что он не мог ни принять, ни как-то упорядочить их. Волнорез смыло.

Финну хотелось спустить свое тело вниз по лестнице, попросить кого-то о помощи, однако привести в действие ту часть мозга, которая управляет руками и ногами, ему не удавалось. Он просто не мог отыскать ее в этом хаосе. И остался способным лишь на одно рефлекторное движение, на то, чтобы все крепче стискивать свои ребра.

Голос звал маму, но Финн не мог понять, принадлежит ли этот голос ему.

А другие голоса спорили с ним.

В конце концов он почувствовал, что на его плечо легла рука. Рука Ванессы, хоть Финн и не знал, что она уже рядом.

— Господи, милый, да что же это?

II

Хасан оставил родителей — все еще пребывавшего в ошеломлении отца и суетившуюся вокруг него, разрумянившуюся от гордости мать — во дворце и пошел по траве к станции «Грин-парк» линии «Пикадилли».

Наконец-то, думал он, я вернулся в настоящую жизнь, к тому, что и вправду имеет значение. Войдя в вагон, он снял галстук и запихал его в карман. В «пабе» Хасан должен был появиться в 12.40, — он попросил у Салима разрешения прийти последним. Времени оставалось мало, однако охваченного душевным подъемом Хасана это не тревожило. Ему предстояло потрудиться во имя Божье, исполнить Его волю.

Он читал в газетах кафиров статьи о группировках исламистов, читал всякого рода претенциозные изыски, посвященные психологии «террористов», смотрел в кино «художественно-документальный фильм» о врезавшихся в Башни самолетах. О чем не говорилось нигде — и чего, похоже, никто не понимал, — так это о радости, о чистом восторге веры!

Людей, подобных ему, изображали безумцами, не способными связать и двух слов, но Хасан, пока он ехал в погромыхивавшем поезде метро к «Мэнор-хаус», ощущал ясность сознания, какой до этой поры не ведал. Все было, как и сказал им в Брэдфорде Али, очень просто. Жизнь не нуждалась в теории струн, одиннадцати измерениях, она вовсе не требовала, чтобы ты ломал голову над врожденной противоречивостью человеческого сознания. Она требовала лишь одного: следуй простой истине, явленной тебе в откровении. А откровение это стояло на полках любого книжного магазина и стоило 6,99 фунта. Стояло всегда. И чему же должно было дивиться в большей мере — восхитительной чистоте истины или тупому нежеланию людей принять предложенный им дар?

Хасан в последний, как он полагал, раз прошел по улице, где на тротуарах так и текла неторопливая жизнь, нажал на кнопку звонка, под которой значилось «Ашаф». Дверь открыл Салим. Наверху Хасана ждали Гэри Золотозубый Индус, Сет Стеснительный и Элтон Лысый.

В центре комнаты лежали на голом деревянном полу четыре рюкзака.

А в углу, спиной ко всем, стоял глядевший в садик за домом мужчина, которого Хасан никогда прежде не видел. Мужчина отвернулся от окна.

— Это Стив из «Хусам Нара», — сказал Салим. — Стив, это Джок.

Стив был невысоким коренастым африканцем лет тридцати.

— В этих мешках, — сказал он, — находятся компоненты нескольких бомб. Прежде всего, перекись водорода, разлитая по бутылочкам из-под питьевой воды. Мы предполагаем использовать эту модель в самолетах, однако для того, чтобы разрушить самолет, достаточно небольшого количества взрывчатки. Нам же нужен взрыв более сильный, поэтому каждый из вас понесет на себе двадцать пять бутылочек. Детонаторы укрыты в одноразовых фотоаппаратах. Начинка их батареек заменена ГМТД, или, если вас интересует точное название, гексаметилентрипроксиддиамином. Он играет роль инициирующего взрывчатого вещества, или «капсюля». ГМТД нестабилен и легко взрывается, но достаточно стабилен для транспортировки. В батарейку вставлена маленькая электрическая лампочка. При включении камеры лампочка дает вспышку, которой хватает для детонации ГМТД, а он, взрываясь, приводит в действие основную взрывчатку. Вам все ясно?

Все кивнули. Говорил Стив с сильным восточно-африканским акцентом, однако понять его было несложно.

— Теперь слушайте внимательно. До объекта вы добираетесь по отдельности. Пробных испытаний не будет. На объекте встречаетесь. Через минуту вы сами выберете место встречи. Один из вас приносит все детонаторы, поскольку рисковать, перевозя детонаторы поездом в одном мешке с взрывчаткой, мы не можем. Они вон в том, четвертом рюкзаке. Как только вы встретитесь на объекте, тот из вас, кто принесет детонаторы, раздаст их трем остальным, а они отдадут ему его долю взрывчатки. Вы уже выбрали того, кто понесет детонаторы?

— Да, — ответил Салим. — Детонаторы доставит Хасан.

— Хорошо, — сказал Стив. — Время встречи — завтра в одиннадцать утра. Добираться до объекта будете по одному. Маршрут разработаете сами. Если один из вас обнаружит другого в своем поезде, сделайте вид, что вы незнакомы. Объект находится в пятнадцати минутах ходьбы от оживленной железнодорожной станции, так что попадете вы на него без труда. Время на дорогу отведите с запасом, но небольшим. Слоняться вокруг объекта опасно. Запас не должен превышать получаса.