Джунгар. Небесное Испытание - Ольга Погодина

– Ах да, я и забыла, что ты какое-то время был немножко мертвым, – с легким разочарованием прошелестела Исмет Тишайшая, Отнимающая Жизнь. – Быть может, это и продлит твое существование. Ненадолго.

Он услышал тихий смех, но не заметил, как она ушла, охваченный дикой болью в омертвевшей руке, на смену которой пришло ощущение холода.

Илуге затрясло. Закусив губу, чтобы не стонать, он медленно двинулся прочь от страшного места. В голове крутились обрывки мыслей, и основной была та, что теперь он, если вернется в мир живых, вернется не угэрчи, а безруким калекой.

Туман впереди начал редеть, и железное небо Эрлика снова нависло над ним, земля стала сухой и красной. Река Слез, стиснутая берегами, уходила все глубже, и Илуге пришлось карабкаться куда-то вверх. Он услышал отдаленный грохот, который уже слышал когда-то, – должно быть, дворец Эрлика, повелителя подземного мира, уже близко. Где-то здесь он впервые встретил великого предка косхов, чтобы унести его в своем теле в мир живых. Где-то здесь, должно быть, владения Эмет Утешительницы.

Она сидела на большом плоском камне и наблюдала, как он поднимается к ней. На этот раз Эмет Утешительница приняла вид женщины, а не кошки. Ее рыжие волосы в багровых отсветах, полыхающих над этим миром, казались красными, как кровь, бьющая из раны.

– Какой храбрый, упрямый глупец, – промурлыкала она, когда Илуге, наконец, достиг вершины. – И везучий. Отделался потерянной рукой – и это после того, как повстречал мою очаровательную сестренку. Расскажи-ка, как тебе это удалось? Большинству смертных Исмет Тишайшая внушает непереносимый страх – такой, что они готовы на все что угодно, лишь бы избавиться от него.

– Есть существо, внушающее мне больший страх, чем Исмет Тишайшая, – задыхаясь, сказал Илуге. Он уже не мог быть ни вежливым, ни льстивым.

– Ах, неужели это я? – хрипловато, чувственно рассмеялась женщина. Илуге мог рассмотреть ее соблазнительные формы, прикрытые лишь узкими кусочками чего-то, напоминавшего тонкую кольчугу из червонного золота. Лицо у нее, должно быть, такое же соблазнительное, как и тело. Но Илуге ни за что бы не стал смотреть ей в лицо.

– Ты, сам не зная, польстил мне, маленький нахальный смертный, избежавший той участи, которую припасла для вас обоих. Моя милая сестренка иногда бывает ужасно заносчивой. Как забавно! Тот, кому принесли жертву, пожертвовал существованием ради нее!

– Ты получила свое, кошка, – устало сказал Илуге. – Равновесие миров восстановлено. Чего ты еще хочешь?

– Я – ничего. – Эмет издевалась. – Это ведь ты пришел ко мне, чтобы я дала тебе волос с моей головы. Может быть, и дам. Сначала попроси.

– Дай мне волос с твоей головы, Младшая, – с трудом выговорил Илуге. Его страх медленно переходил в ярость – как тогда.

– Расчеши мне волосы, – с удовольствием сказала женщина-кошка, призывно растягиваясь на камнях. – Мне нравится, когда их расчесывают.

Ногти на ее руках были покрыты чем-то темным и блестящим, напоминая, что Эмет Утешительница вырывает недавно умершую душу из тела и несет ее к пределам Эрлика. Илуге сглотнул. Он взял металлический гребень из рук Эмет – левой рукой, все левой. И опустился рядом с полулежащей женщиной на колени.

Расчесывать длинные сверкающие медные пряди одной рукой, не выпуская других волос, было очень неловко, но Илуге, стиснув зубы, старался не обращать внимания ни на это, ни на возмущенные понукания Эмет, требующей, чтобы он обращался с ней понежнее. Наконец, видимо, не достигнув того, чего хотела, Эмет вывернулась из-под его руки. Однако на гребне, оставшемся в его руке, осталось несколько рыжих волосков.

– Кто-то предупредил тебя, – прошипела Эмет, на глазах превращаясь в его вечный кошмар, выпуская металлические когти из рук, стремительно обраставших темной искрящейся шерстью. – Верни мне гребень и мои волосы!

Илуге умудрился намотать один из волосков на палец и бросил гребень наземь.

– Что ж, – мурлыкнула крылатая кошка, обходя его и облизывая клыкастый рот, – не вышло. Однако так даже хорошо. Оставайся жить. Ты знаешь, что за гребень держал в руке? Это гребень, которым Младшая дочь расчесывает голову Эрлика. А когда она расчесывает, она, словно волосы, направляет пути живущих к смерти, к своему господину. Исмет Тишайшая сделала мертвой руку – ту, которой ты посмел прикоснуться к ней. Это, право, несколько обыденно – кого удивишь безруким бойцом? Пожалуй, я немного усовершенствовала работу сестры. Ты будешь убивать этой рукой все, к чему прикоснешься. И очень скоро ты сам захочешь, чтобы я унесла тебя от твоих деяний и твоей памяти!

– Будь ты проклята! – тяжело дыша, выдохнул Илуге. Его рука перестала быть такой заледенелой, как раньше, но теперь она словно не принадлежала ему.

– Живи теперь долго! – засмеялась кошка и исчезла.

Илуге посмотрел на свою руку с зажатыми в ней тремя волосами. Он чувствовал себя больным.

Внезапно железное небо Эрлика задрожало. Послышался долгий вдох, потом удар, похожий на удар молота по наковальне. Один из огромных железных гвоздей прямо над ним зашатался и вывалился, едва не пришибив его. В образовавшуюся дыру ударил ослепительный свет.

Илуге и сам не понял, как он поднялся к нему. Он просто потянулся – всем телом, всем существом. Воздух вокруг него закрутился в воронку, и, будто плотный восходящий поток, втянул его наверх.

Наверху все было белым и голубым. Илуге стоял по колено в облачно-белом тумане, купаясь в солнечном свете. Радость – безграничная, слепящая радость охватила его. Он прошел подземелья Эрлика! Он получил все три волоса!

Словно в ответ, они сами соскользнули с его руки, свиваясь в тонкую черно-красно-белую нить. Илуге поудобнее перехватил это подобие уздечки и зашагал вперед.

Он нашел их по слуху: ржание небесных жеребцов, вольно мчащихся ему навстречу. Они неслись прямо на него – табун белоснежных, грациозных, полных силы коней. Раздувая мягкие розовые ноздри, грозно размахивая копытами, они вихрем проскочили мимо. Илуге умел обращаться с лошадьми, умел взлететь на неоседланного жеребца на полном скаку, но эти кони мчались мимо со скоростью, далеко превосходящей обычную.

И тут один из них затормозил, оставив своих сородичей. Повернулся, прянул ушами, будто к чему-то прислушиваясь. Повернул голову…

– Арго-ол! – закричал Илуге, бросаясь к нему и размахивая руками. Белая масть у него или черная, это был Аргол, он не сомневался в этом, как и в том, что все это происходит на самом деле. Это был его Аргол – живой и невредимый, настоящий!

Конь обернулся на звук и неторопливо потрусил к Илуге, изящно изогнув шею. Илуге бросился было к нему, чтобы обнять его, но вспомнил слова Эмет и на всякий случай спрятал за спину левую руку, прижался к теплой морде правой.

– Пойдем со мной, мальчик! – уговаривал он коня, остро ощущая, как, должно быть, хорошо и вольготно Арголу здесь, на Полях Аргуна. – Пойдем домой! Я больше никогда не покину тебя, обещаю!