Секретные бункеры Кенигсберга - Андрей Пржездомский

Он, подсвечивая себе карманным фонариком, сверял маркировку на ящиках с каким-то списком и делал пометки в блокноте.

«Крысы готовятся бежать с тонущего корабля и прячут награбленное», — пришло на ум генералу. Он круто повернулся и зашагал по скрипящему снегу к стоявшей у контрольно-пропускного пункта машине. Вдали слышался гром артиллерийской канонады. Далеко, в стороне Нойхаузена виднелись всполохи зарева — это горели аэродромные сооружения — там уже были русские. Немецкие саперы, отступая, подорвали резервуары с авиационным топливом и склады боеприпасов.

Из книги Отто Ляша «Так пал Кёнигсберг».

Штуттгарт, 1959 год

«…Это сообщение я получил в утренние часы 28 января. В нем говорилось следующее: „С этого момента Вы назначаетесь командующим кёнигсбергскими оборонительными сооружениями и крепости Кёнигсберг“… Таким образом, я стал четвертым и последним комендантом крепости Кёнигсберг после того, как три моих предшественника в течение четырех последних недель были смещены по тем или иным соображениям личного характера».

Ящики, лежащие в кузовах трех грузовиков, на которые обратил внимание Ляш, имели маркировку черной краской. Может быть, на верхней крышке каждого из них кроме трехзначных цифр через трафарет были нанесены буквенные индексы «MWR», «UKI», «UKCH», «OLE»… а через дробь одни и те же буквы — «ES»? Так обычно маркировались подразделениями «Айнзатцштаба рейхслейтера Розенберга» ящики с ценностями, награбленными нацистами на оккупированной советской территории — в Белоруссии, на Украине, в Эстонии… и направленные в штаб реквизиций и просмотра, расположенный в Берлине.

Вероятнее всего, указанный груз в Берлин все-таки не попал, тем более что очень скоро Кёнигсберг был блокирован с суши войсками Третьего Белорусского фронта, а вывоз его из города морским путем через порт Пиллау был крайне проблематичен, так как активные действия советской авиации и подводных лодок на Балтике практически парализовали эвакуацию, а после потопления 30 января «Вильгельма Густлова» вселили в нацистскую верхушку Восточной Пруссии суеверный страх[214].

…10 или 11 апреля 1945 года в отдел контрразведки Смерш 5 армии был доставлен задержанный контрразведчиками одной из дивизий зам. полицай-президента Кёнигсберга, который сообщил, что по дошедшим до него косвенным данным в подземных бункерах затаились специальные отряды эсэсовцев… что по указанию Э. Коха в Кёнигсберге и его окрестностях созданы надежно замаскированные тайники, где спрятаны громадные ценности, вывезенные с советской территории, в том числе Янтарная комната…

Из записки Владимира Ананьевича Боярского, бывшего начальника разведки 5-й армии. 20 декабря 1984 года

Июль 1945 года. Лето было в самом разгаре. Казалось, опаленная войной земля стремилась как можно быстрее воспрянуть из пепла, гари, черной копоти, покрывшей все вокруг. На территории бывшего имения нацистского гаулейтера развернулось подсобное хозяйство гвардейского стрелкового полка. С близлежащих хуторов, покинутых местными жителями, собрали уцелевший после апрельских боев домашний скот, несколько десятков лошадей, которые были размещены в полуразрушенных постройках Гросс Фридрихсберга. Во фруктовом саду, чудом уцелевшем среди обугленных деревьев парка, созрел хороший урожай яблок, слив и черешни. Прикомандированные солдаты и несколько местных жителей восстанавливали теплицы и огород, заготавливали корм для коров и свиней, пытались починить разрушенный водопровод и дренажную систему. Так что у майора Борисова, боевого офицера, прошедшего войну от Старой Руссы до Пиллау, а теперь вопреки его воле назначенного начальником подсобного хозяйства, дел было невпроворот.

Прошла кровавая круговерть боев — и наступило долгожданное расслабление. Борисов вдруг неожиданно для себя вспомнил, что он — бывший студент четвертого курса исторического факультета Московского университета. Память все чаще возвращала его в предвоенное время: семинары, лекции, студенческий кружок по изучению истории большевизма, туристский поход в июне сорок первого по маршруту Москва — Кубинка — Москва под лозунгом «Сегодня в походе — завтра в бою», вечеринки, драматический кружок… Все это было так давно, что казалось Борисову неправдоподобным. Но здесь, в Германии, он снова почувствовал себя историком-исследователем… Дело в том, что вот уже несколько дней он был захвачен идеей найти ценности, спрятанные фашистами перед штурмом Кёнигсберга.

А началось так: старый немец, безуспешно ремонтирующий насос, который качал воду из артезианской скважины, рассказал ему, что год назад здесь велись большие строительные работы, результатов которых практически не видно. Борисов знал, что на месте хозяйства раньше находилось имение «палача украинского народа Эриха Коха», по указанию которого многие сооружения были взорваны перед приходом наших войск, а все сельскохозяйственные животные умерщвлены каким-то сильнодействующим ядом. Борисов не обратил бы особого внимания на болтовню старика, если бы через пару дней немка Элизабет, которую наши солдаты звали Лизой, не рассказала майору о том, как «наци» что-то прятали в районе имения. Об этом ей по секрету поведал ее школьный товарищ перед уходом в фольксштурм. Его дядя, правительственный директор отдела культуры Оберпрезидиума, якобы знал, что какие-то ценности из музеев Кёнигсберга, упакованные в ящики, были вывезены из города в район Гросс Фридрихсберга, после чего их следы затерялись в суматохе последних месяцев.

Борисов стал выяснять у оставшихся немцев, что они знают о пропавших сокровищах. Большинство жителей, подавленные катастрофическими событиями весны, потерявшие близких и настороженно относящиеся к победителям, как правило, отмалчивались. Некоторые старательно заверяли майора в своей лояльности по отношению к Красной Армии, наперебой ругали Гитлера и Геббельса, проклинали войну и настойчиво повторяли, что кроме своего хозяйства и дома ничего не видели и ничего не знают. Были и такие, которые бросали злые, ненавидящие взгляды на советского офицера, шипя сквозь зубы проклятия. От немца-инвалида, потерявшего ногу под Тобруком в 1942 году, Борисов узнал, что неподалеку отсюда на хуторе рядом с окружным шоссе живет бывшая кухарка Коха — Магда, которая уж наверняка может сообщить «герру майору» интересующие его сведения.

Из справки А. В. Максимова

«Местечко „Фридрихсберг“»

«…Первый начальник подсобного хозяйства нашей воинской части был по званию майор, хорошо говоривший по-немецки. По описанию он был человек всесторонне развитый, любопытен и внимателен к каждой необычной детали поведения хуторян. Некоторых принял на работу с тем, чтобы с их помощью раскрыть тайну… Через них он нашел бывшую кухарку Э. Коха. Но расположить ее к себе ему не удалось. Она была дерзка, надменна и до предела ненавидела победителей».