Конец игры. Биография Роберта Фишера - Фрэнк Брейди

Две недели спустя после его встречи, как героя, в Исландии и заявления о том, что он хочет жить в мире и покое, Бобби обнаружил, что проблемы не кончились. Он получил письмо от 7 апреля 2005 года из «Юнион-Банка» Швейцарии, в котором сообщалось о закрытии его счета. В ЮБШ находились порядка 3 миллионов долларов, помещенных на счет в 1992 году, и у Бобби спрашивали, в какой банк Исландии он бы хотел, чтобы перевели его вложения.

Бобби не имел желания помещать свои деньги в исландский банк (несмотря на потенциально более высокий процент на вклад) и попросил разъяснений. Пока банк и Бобби обменивались бескомпромиссными письмами, он дал интервью газете «Моргунбладид», в котором заявил: «Возможно, третья сторона стоит за этими новыми атаками. Я не знаю, о чем думают директора ЮБШ, но совершенно ясно, что банк боится оставлять меня в качестве вкладчика. Это зло, незаконно и нечестно со стороны ЮБШ». Он угрожал начать судебное преследование. Третьей стороной, по его мнению, являлись США.

Бобби обратился к Эйнару Эйнарссону за советом. Эйнарссон не только был членом исландского комитета, который помог ему выбраться из тюрьмы, он также являлся крупным банкиром, подружившим Исландию с кредитной картой Visa. Внимательно и терпеливо Эйнарссон руководил обменом с ЮБШ длинными и полными технических деталей письмами по и-мейл. Бобби проявлял нетерпение. Он не играл в турнире, где бы мог выбрасывать бурлящую в нем энергию, и потому обрушил ее на банк Швейцарии, в котором, как он настаивал, верховодили евреи. Противник ему достался прежде незнакомый, и Бобби не удалось выиграть техническую дуэль с международными финансовыми институтами. В конечном счете, он проиграл. ЮБШ ликвидировал все его активы, которые были переведены в Landsbanki в Рейкьявике. Бобби утверждал, что потерял много денег на транзакции.

В ретроспективе мотивы поведения ЮБШ совершенно понятны. Многие из его 52 тысяч счетов являлись оффшорными, размещенными секретно — многие анонимно, просто под номерами — налоговый рай для американских граждан. Бобби же открыто заявлял, даже хвастал — прямым текстом — что имел в ЮБШ 3 млн долларов (может быть, он даже сообщал номер счета в эфире), а поскольку он не платил налогов с них, а также с любых других доходов, начиная с 1977 года, налоговое ведомство США довело до сведения ЮБШ свое недовольство.

В течение нескольких лет, прошедших после споров Бобби с ЮБШ, тысячи американских любителей уклоняться от налогов, в большинстве своем миллионеры, как Бобби, показали свои доходы, чтобы избежать наказания, а те, кто продолжал прятать деньги в ЮБШ, были выявлены и арестованы за уклонение от налогов. ЮБШ не «конспирировал» против Бобби: он просто хотел избавиться от своего наиболее публичного и глупо себя ведущего клиента.

Поскольку процент на вклады в Исландии в то время был выше, чем в Швейцарии, непонятно, почему Бобби сопротивлялся переводу своих активов. Некоторые наделяли его пророческим даром, другие думали, что у него имелась инсайдерская информация или неизвестные другим знания о ненадежности исландских банков (которые рухнули в экономическом коллапсе 2008 года). Более вероятное объяснение состоит в том, что он не думал оставаться в Исландии вечно, вероятно, надеясь со временем получить гражданство еще какой-нибудь страны.

Банковское сражение оказалось неприятной интерлюдией, но оно не прервало основного занятия Бобби тех дней — чтения. Насколько в детстве изучение шахмат носило всепоглощающий характер, настолько и сейчас его разум всецело погрузился в историю, философию и т. п. Блуждая по проходам в магазине Bókin, он иногда не находил требуемой книги: в этом случае магазин ее для него заказывал. Он постоянно покупал книги, обычно две-три в день, почти все сохраняя, и лишь некоторые выбрасывая, другие отдавая друзьям.

Своей атмосферой, но не «начинкой», Bókin напоминал ему шахматный магазин д-ра Альбрехта Бушке в Гринвич-виллидж, коего он был частым гостем ребенком и юношей. Книги у Бушке были также случайно разбросаны, но не в настолько тотальном беспорядке, как в Bókin. Бобби всерьез просил Браги нанять его, чтобы он несколько упорядочил «груду» книг, поскольку внутри нее должны находиться, по его мнению, те, которые могли быть ему интересны, и к тому же раздражал беспорядок. В конце концов, он заявил, что готов работать и бесплатно. «Но куда мы их поставим?», — ответил отказом Браги.

Уголок Бобби обеспечивал ему спокойствие. Располагаясь спиной к стене — гангстерский стиль — он видел всех, идущих вдоль длинного и узкого коридора, и если Бобби казалось, что это — искатель автографов, или, что хуже, журналист, он хмурил брови или изображал абсолютную погруженность в чтение и не отвечал, если к нему обращались. Такая метода оказалось столь же эффективной, как табличка с надписью «Не беспокоить» на шее.

Когда время близилось к шести, он нередко отправлялся в «Иггдрасил», магазин здоровой пищи — название относилось к мифологическому Дереву Жизни — стараясь прибыть к нему за минуту до закрытия. Он выбирал продукты без спешки к большому неудовольствию сотрудников, которым не терпелось уйти домой. Приход под закрытие позволял ему избегать пристальных взглядов других покупателей.

Пробивая чек у прилавка, он однажды заметил шоколадные батончики марки Rapunzel; их было два типа — халва, покрытая шоколадом, и кокосовый орех. «Это из Израиля?» — спросил он подозрительно. Когда ему ответили, что из Германии: — «Знаете, сказки народные, братья Гримм», — Бобби успокоился и купил несколько на пробу, — его антисемитские чувства были умиротворены.

Хотя его часто узнавали на улице, из исландцев мало кто пытался вступить с ним в контакт. Иностранцы не были столь вежливы, и он обычно «отшивал» тех, кто имел смелость к нему обратиться. Известно только одно исключение, и его стоит отметить, настолько это было для Бобби необычно. Американский турист — шахматист-любитель — подошел к Бобби и пригласил его на обед. Проверив паспорт подошедшего, чтобы удостовериться в его личности, и спросив, не журналист ли он, Бобби согласился — абсолютно нетипично — на совместный обед. Они направились в один из самых дорогих и стильных ресторанов Рейкьявика, где имели долгую беседу, в основном о политике.

Месяцы проходили спокойно в первый год жизни Бобби в Исландии. Когда гроссмейстер Хельги Олафссон спросил его, как ему живется в стране, Бобби ответил в своем типичном стиле Кальвина Кулиджа[24]: «Хорошо». Но его прибежище в Bókin стало известно слишком многим. В прессе распространялись разные истории о его походах в этот магазин, появились интервью с владельцем магазина Браги. Русское телевидение попыталось взять у него интервью, и он бежал. Ему надоело утомлять долгим ожиданием журналистов, поджидающих его в засаде в окрестностях магазина, и он сменил диспозицию. Бобби зачастил в Публичную библиотеку Рейкьявика, расположенную в нескольких кварталах от дома, где он жил. Библиотека стала фокальной точкой его жизни.

На шестом этаже в нескольких футах от высоких книжных полок по истории и политике, Бобби погружался в чтение на долгие часы за столом, стоявшим рядом с окном. В отличие от непривлекательного вида на боковую улочку, на которую выходили окна магазина Bókin, из окна библиотеки виднелись рыболовецкие траулеры в доке, и горы за гладью залива. За все те дни и месяцы, что Бобби ходил в библиотеку, его новый маршрут не стал известен прессе. Все работники библиотеки знали, кто он такой, но этого не афишировали.