Конец легенды - Денис Ватутин

– Здравствуй, милая, – произнес я негромко.

– Здравствуй, Странный, – как-то фальшиво произнесла она. Она почти никогда меня так не называла.

– Ты меня еще помнишь? – спросил я.

– Да, – тихо ответила она.

– Ты меня еще любишь?

– Зачем ты здесь? – спросила она, понизив голос.

Несмотря на какую-то странную перемену, я купался в волнах счастья – все же я нашел ее… Нашел…

– Я пришел к тебе, – ответил я, – хотел поговорить. Расстались мы как-то нехорошо. Так вот я решил догнать тебя…

– По заданию своей разведки? – холодно осведомилась она.

– Нет, – ответил я, почему-то глуповато улыбнувшись. – От себя лично…

– Ну да… – неопределенно произнесла она. – Тебе же не сидится на месте.

Я немного погрустнел.

– Понимаешь, Ира, – сказал я тихо, – я потерял все: свою прошлую жизнь, своих друзей, свою картину мира – понимаешь? У меня осталась только ты. Только ты – больше мне не за что цепляться в этом мире. Возможно, ты усмотришь здесь эгоизм, – плевать. Конечно, если ты скажешь, что я тебе больше не нужен, я уйду…

– Он тебе все рассказал? – вместо ответа спросила она, слегка кивнув в сторону вокзала.

– Да, – сдержанно ответил я.

– Ты пойдешь с нами? – спросила она.

– Я пока не знаю, – начал было я. – …Постой, что значит «с нами»? Ты собираешься идти с ним? На Объект?!

– Все это нужно остановить, прекратить, – ровным голосом ответила она, – это нужно остановить…

Мне показалось на мгновение, что вместо нее включилась заедающая пластинка.

Пейзаж вокруг мигнул, словно монитор, который на время потерял сигнал.

– Ирина, скажи, – я старался говорить спокойно, – ты что, всерьез собираешься сгинуть в термоядерном пламени ради счастья всего человечества?

– Ну, не все же тебе решать судьбы других людей! – холодно парировала она. – Какие у нас с тобой перспективы? Я не хочу быть женой Охотника: носиться с тобой по рейдам в этой треклятой пустыне или сидеть в поселке и кусать локти, думая – убили тебя или нет? Не попал ли ты в аномалию, не загрызли ли тебя церберы. А что? Жить в этой «Стране чудес» и Великих богов древности? Чтобы подчиняться до самой смерти их капризам и правилам? Или вернуться на Землю, где все будет тянуть обратно, в прежнюю опостылевшую жизнь? Ты сказал, что потерял все? Я тоже все потеряла, а главное – я потеряла веру в это существование… Да, не в жизнь, а в существование, – а ведь это, наверное, страшно. Но иначе еще страшнее…

– Значит, ты больше не веришь мне и не любишь меня? – спросил я, стиснув зубы.

– Ты здесь уже ни при чем. – Она покачала головой. – Дело не в тебе.

– Если ты меня уже не любишь, то и во мне тоже, – возразил я. – Не думай, пожалуйста, что мне легче воспринимать все те обломки, которые раньше назывались у меня «верой в реальность»… Не догадывался, что тебя сломает эта история…

– Это надо остановить, – упрямо проговорила она, будто не услышав моих слов.

Мне захотелось, как и некоторое время назад, взять ее за плечи и энергично встряхнуть, чтобы развеять это ее состояние. Мне казалось, что она еще прекраснее, чем раньше, но болезненно для меня отчужденная… Правда, я не рассчитывал, что наша встреча будет иной… Я вообще не рассчитывал ни на что. Я просто хотел увидеть ее… А теперь растерялся, как мальчишка…

– Ладно, после поговорим, – тихонько произнес я, – вон они возвращаются.

Со стороны вокзала к нам двигались двое – это была тучная фигура Криса, рядом с которым шел какой-то станционный работник, круглый, как воздушный шар. Крис рядом с ним смотрелся человеком атлетического сложения. На лицо тот напоминал жука-усача: под синей форменной фуражкой торчали очки в толстой роговой оправе и пышные черные усы, вычурно загнутые вверх.

– Так, значит, ты едешь с нами? – В глазах ее мелькнуло что-то похожее на интерес.

– Да, еду, – буднично ответил я, сам ужаснувшись смыслу сказанных мною слов…

– Так, значит, вас трое едет? – хрипло спросил жук-усач, подойдя с Крисом к нашей скамье.

Паттерсон бросил на меня вопрошающий взгляд – я едва заметно кивнул, прикрыв веки.

– Да, втроем мы. – Крис энергично закивал.

– Тогда с вас за троих. – Он снял свою форменную фуражку, протягивая ее Крису будто за подаянием.

У Криса выпучились губы, и он плавным движением фокусника вытащил изо рта три золотых монеты, которые с глухим звяком упали в фуражку.

– Можете занимать любое купе в любом вагоне, – милостиво разрешил жук, – у вас только ручная кладь, без багажа?

– Да, без багажа, – опять кивнул Крис.

Мне показалось, что в том месте, куда мы направляемся, багаж в принципе не нужен…

– Ну, устраивайтесь – через пять минут отправление…

Поезд, тихо постукивая колесами, покачивая вагоном, катил по равнине, уставленной какими-то массивными каменными сооружениями, которые иногда имели кубическую, а иногда и пирамидальную форму. Встречались ряды массивных колонн, которые стояли просто так, не подпирая собою ровным счетом ничего.

Было спокойно, пусто и немного тоскливо.

Солнце кровавым пятном садилось за горизонт, бросая в щели между древними постройками последние косые свои лучи.

В голову пришла глупая и неуместная мысль: откуда под землей, в центре вулкана, взялось солнце?

Я, как мог, отогнал навязчивую идею.

На душе было почему-то тяжело, все вокруг угнетало. А Ирина, единственное светлое пятно, саднила в сердце какой-то ноющей болью. То ли обида, то ли чувство вины, а может быть, ощущение безвозвратной потери…

Крис читал книгу, озаглавленную как «Нонн Панополитанский. Деяния Диониса»[76].

Сперва я подумал, что это его мелкая провокация, из жажды меня позлить, а потом я просто устало махнул рукой и стал смотреть на проплывающий мимо пейзаж.

Ирина, полусидя на парчовом кресле, курила сигарету и делала пометки в своем планшете.

Купе было роскошным, с тяжелыми бордовыми занавесями и золочеными светильниками. Молчаливый высокий и костлявый проводник принес кофе. Кофе был отвратительным. Все выглядело как в давящем тоскливом сне. Я пытался рассредоточить свои мысли, направив их в позитивное или же абстрактное русло. Получалось у меня неважно – краем глаза я нет-нет да и бросал взгляд на Ирину, и сердце болезненно сжималось. Где та девочка, которая с бластером бросилась ради меня на танк?