Призови сокола - Мэгги Стивотер

Джордан двинула его локтем в нос, и он пошатнулся. Этого хватило, чтобы выбраться из-под его туши. Сзади ее схватили за руки. Она заскребла ногами по кафелю. Джордан держали за локти, и она не могла вывернуться. Мужчина уже вставал.

Она поняла, что ей конец.

Внезапно она почувствовала, что руки, которые удерживали ее, дернулись. И еще раз. А потом, в ту самую секунду, когда мужчина полез за пистолетом, они совсем разжались.

Джордан качнулась, потеряв равновесие, но тут совершенно другая рука протянулась, чтобы помочь ей. Когда этот новый человек поднял ее, вместо того чтобы прижать к полу, взгляд Джордан зацепился за нечто знакомое.

Красивые ботинки с необычной отделкой.

Диклан врезал мужчине, который поднимался им навстречу с пистолетом.

Джордан подобрала ноги. В помещении было неопределенное количество людей. Оглушенная женщина на полу, видимо, недавно держала Джордан.

Диклан врезал мужчине еще раз.

И Джун тоже была где-то здесь.

Мужчина покачнулся от удара, но не упал. Он бросился на них.

В его действиях ощущалась профессиональная точность – нечто хирургически непринужденное было в том, как он боролся одновременно с Дикланом и Джордан, заслоняясь одним противником от другого, вместо того чтобы противостоять сразу обоим. Женщина поднялась с пола, и они вдвоем быстро оттеснили Диклана и Джордан в кладовку. Дверь осталась распахнутой.

Джордан не желала думать, как быстро все закончится в тесном пространстве.

Вдруг женщина, потеряв равновесие, зашаталась, а мужчина резко шарахнулся.

Джун, кашляя кровью, выстрелила в него.

Она нажала на курок еще раз, но пистолет щелкнул – бесполезный, пустой.

– Джордан, – прохрипела она.

Она умирала. Это было нестерпимо, но оставалось только смириться.

– Беги. Давай!

Женщина потянулась за одним из брошенных пистолетов.

– Их много… больше… – проговорила Джун. – Уходите, – велела она Диклану. – Они… ищут Ронана. Они знают про его брата. Знают, где он живет…

Она бросилась на женщину, которая как раз выпрямлялась с пистолетом в руках, и обвилась вокруг нее. Не обратив внимания на выстрел.

– Мэтью, – сказал Диклан.

Они побежали.

Кружево убивало Хеннесси.

Оно делало именно то, что сказало, всерьез, как всегда. Оно покрывало ее, обволакивало, заменяло собой. Сдайся, требовало оно, и больно не будет.

Оно убивало ее целую вечность, намного дольше, чем обычно. В норме Хеннесси уже проснулась бы, с очередным двойником и свежей татуировкой, на шаг ближе к смерти.

Но это был не сон, который она могла прервать, это был Линденмер, и остановить происходящее мог только…

– Линденмер, – проревел Ронан, совершенно незнакомым голосом, и вокруг замелькал свет, – забери это!

И тогда Кружево отпустило ее, потом вообще исчезло – Хеннесси лежала на спине посреди поляны. Опал испуганно плакала и осторожно гладила ее рукав. Хеннесси не могла двинуться, потому что все болело. Прошло слишком мало времени с последнего раза, чтобы полностью восстановиться, и теперь она чувствовала себя… выдавленной. Шея болела, и Хеннесси даже без проверки поняла, что Кружево заклеймило ее очередной татуировкой. Осталось место всего для одного цветка.

Почти кончено.

Было почти облегчением позволить себе эту мысль.

Ронан тихо выругался, опустившись на колени рядом с ней.

– Прости, я не успел. Я не думал, что оно набросится на тебя вот так, внезапно…

И снова выругался.

– Двойник… – начала Хеннесси.

– Двойника нет, – сказал Ронан. – Ты ничего не принесла с собой, потому что это не было сном, ты не просыпалась и не спала. Линденмер просто остановил процесс. Здесь только ты. Блин. Линденмер, Опал, помогите ей…

Значит, это была правда. Кружево могло убить ее даже без двойников. Это и ОЩУЩАЛОСЬ как правда. Хеннесси казалось, что она уже почти мертва. Казалось, если Опал притронется к ее коже, та просто слезет.

Опал положила что-то прохладное на лоб Хеннесси, потом на тыльные стороны ладоней, на обнаженные лодыжки. Она успокаивающе бормотала на каком-то фантастическом языке. И по-прежнему сопливо плакала. Ронан встал и притянул голову Опал к себе.

– Я не знаю, – сказал он. – Нужно как-то отогнать Кружево от тебя, как это сделал мой свет.

Хеннесси хотела сказать, что ничего не видела, но разговор требовал слишком больших усилий; и на самом деле, если хорошенько подумать, что-то она таки увидела. Вспышку света. Секундное замешательство Кружева, прежде чем Линденмер его рассеял.

– Кое-что уже есть, – продолжал Ронан. – Тебе помогает? То, что делает Опал. Броня. И еще одна штука, вроде щита – то, что ты можешь взять с тобой. То, что не ты. Пока ты не научишься удерживать сны в голове.

– Я не могу, – хрипло ответила Хеннесси.

Опал издала грустный звук и положила что-то прохладное ей на горло. Было приятно – особенно на контрасте. Что бы там ни делала Опал, это, во всяком случае, помогало. Обморок Хеннесси не грозил.

– Я мог бы попробовать, – сказал Ронан. – Заснуть вместе с тобой, встретиться и сделать что-то прямо там.

Любая идея кажется отличной, когда остался только один шанс.

– Просто попроси. Это легко, – сказала Опал, предположительно успокаивающим тоном, который, из-за ее тихого и хриплого детского голоска, больших глаз и странных козьих ног, звучал жутковато. – На.

И на грудь Хеннесси лег щит, придавив ее к земле. Она издала болезненный вскрик.

– Опал, – резко сказал Ронан. – Убери.

Щит исчез. Хеннесси немного выдохнула, и Опал вновь принялась деловито обкладывать ее тело чем-то прохладным.

– Ты не хотела ничего дурного, – примирительным тоном сказал Ронан, обращаясь к Опал. – И ты права, здесь это легко. Нужно только попросить. Хеннесси, попробуй.

Все, о чем когда-либо просила Хеннесси, оборачивалось бедой. Жестоким розыгрышем. Вместо того чтобы плавать, она тонула.

– Что-нибудь малюсенькое, – угодливо подсказала Опал, как мать, сюсюкающая с младенцем.

– Все, что я вижу во сне, оказывается дрянью, – сказала Хеннесси.

Ронан, нахмурившись, посмотрел на нее. Губы у него двигались, словно он был не согласен, однако еще не до конца сформулировал контраргумент. Она сомневалась, что он справится.

Он спросил:

– Например, Джордан?

В яблочко.

Потому что Джордан, конечно, была хороша. Лучше Хеннесси. Лучше всех.