Единственные - Далия Трускиновская

Но, если вглядеться, не такой уж это и край; поле, где расставлены участники событий, не ограничивается городом, оно простирается дальше.

За кладбищем – речка, за речкой – дорога, и на этой дороге копошится техника, даже долетает запах горячего асфальта. Строится широкое шоссе, а в десяти метрах от обочины идет другая стройка – это Борис Петрович возводит свой ресторан. Вот он – полысевший, с дурацкой длинной прядью через всю плешь, орет на рабочих – не туда выгрузили кирпич. Ему хорошо – он делом занят! Близок день, когда директором ресторана он поставит свою единственную дочь.

А единственная дочь в смятении: как вышло, что она оказалась в постели с любимым? Женатый, любимый, чужой, лучший в мире – как это?.. Олег взял у приятеля-холостяка ключ от квартиры, и вот… стыд и срам, стыд и срам…

Олег тоже в растерянности. Этого нельзя было делать – но он сделал, и теперь он в ответе за эту женщину. Она стала его женщиной. Сказать ей, что это была ошибка, что они погорячились и поспешили, он не может. Потому что это неправда. Они долго держались, очень долго, и вот – случилось…

Слово «люблю» еще не прозвучало. Они оба смертельно боятся этого слова.

Олег едет по проселочной дороге, скоро ему выруливать на новое шоссе. Частично оно уже готово. Недалеко от перекрестка строится что-то непонятное, явно не для житья. Олег – сам строитель, и этот архитектурный маразм, мимо которого он проезжает раз или два в неделю, его даже развлекает. А едет он осуществлять авторский надзор – в Берсеневке наконец-то собрались строить поликлинику, настоящую, большую, и он занимался привязкой проекта к местности. Так что едет он и думает о двух женщинах – любимой и нелюбимой. Любимой голову морочить – грех, и нелюбимую бросить с ребенком – грех, все это называется «цугцванг» (Олег когда-то увлекался шахматами). На обочине голосует женщина, тех лет, когда можно спокойно сажать в машину, не ожидая амурных приключений. Она в благодарность рассказывает все окрестные новости – так Олег и узнает, что нелепое сооружение будет придорожным рестораном. И он думает: вот куда можно будет иногда выбираться с Ксюшей, днем их тут никакие знакомые не увидят. Ему кажется, будто Ксюша нуждается в таких развлечениях. А ей ничего не нужно – она и на городской свалке будет счастлива, лишь бы Олег был рядом.

Лида ни о чем не подозревает. Она очень неудачно упала на днях, повредила спину, сидит дома и, благо есть компьютер и Интернет, выполняет свои служебные обязанности, не показываясь на глаза Роме с Яшкой. И в самом деле – зачем? Ей даже за деньгами приходить не нужно – Яшка открыл ей счет в банке, и каждый месяц туда поступают деньги.

Рома – опять! – безуспешно пытается понять, на что он Аллочке – старый, чуть ли не на тридцать лет старше, некрасивый, маленький, а на нее высокие парни заглядываются. Вот он следит из машины, как Аллочка идет по улице, ведет за руку малыша, и ее рыжие жесткие кудряшки пронизаны солнцем. Он смотрит на нее, свою жену, и он счастлив. Он до самой смерти будет отдавать ей свою любовь, и ей, и маленькому Федору, и тому, кто появится на свет через восемь с половиной месяцев. Рома и Аллочка еще не знают о нем, а он уже живет, он – живая точка, которая потихоньку разрастается, и в ней есть все, что проявится, может, только через сорок лет. А высоко вверху для этой зреющей точки уже собирают приданое.

Яшка… ох, этот Яшка, сколько девиц через свою постель пропустил… Чего искал, на что надеялся? Или просто жил, как живется, ни в чем себе не отказывал? И долго ли его будут звать Яшкой? Полтинник же стукнуло…

Яшка тоже сидит в машине, в дорогом джипе, и не знает, куда ехать, – нигде его не ждут. Сегодняшние дела переделаны, завтрашние наметятся завтра, а сейчас – отдых, который его немного раздражает. И он принимает решение – просто покататься по городу, поглазеть по сторонам. Заодно, может, и с очередной девицей познакомиться…

Он обгоняет одну, стройную и тонкую, видя ее со спины, думает – а неплохо бы… Но, обогнав, узнает и прибавляет скорости – эту блондинку он знает, эта ему не нужна, с ней на один кокаин разоришься, и она может пойти с Яшкой только потому, что он, взяв на себя заботу о ней на ближайшие две-три недели, будет исправно давать деньги на дозы. Жаль девчонку, пропадет, пока что ей удается сохранять юный и цветущий вид, но она уже потеряла берега.

Яшка уносится вдаль, а блондинка подходит к дому, где живет Регина.

Регины там сейчас нет. А где она? А едет из аэропорта. Ей понравилось путешествовать. И она себе новую игрушку нашла – турецкие ночные клубы. Там она чувствует себя молодой и красивой. Вот только требуется бдительность и еще раз бдительность! Эти красивые и за подарок на все готовые мальчики сами могут такой подарочек преподнести – замаешься к врачу бегать. В молодости Регина не носила в сумочке презервативы, а теперь вот носит.

Едет она домой и думает: помирилась она с сыном, или предстоит делать ему подарок, чтобы перестал злиться. В последний раз упрекнул мать в том, что она всю жизнь за ним шпионила. Она попыталась объяснить, что мать должна быть в курсе, где и как ребенок проводит время. Но, видно, Артурчика уже сами звуки ее голоса раздражали. Он пригрозил, что уйдет из дома. Она не выдержала и спросила, как он собирается жить без денег и знает ли, что за съемную квартиру раз в месяц надо платить. Он же ответил примерно так, точных слов Регина не помнила: мать сделала все, чтобы он вырос беспомощным и во всем от нее зависел, но он вырос, он вырос, с этим придется считаться! Потом оказалось, что пора в аэропорт, и он быстро снес вниз ее чемодан на колесах, настолько сыновней любви все же хватило.

Регина подъезжает к дому и достает мобилку. С одной стороны, нужно же было еще из аэропорта позвонить, чтобы Артурчик успел выпроводить Диню, если Диня опять заявился в гости. С другой – есть смутное подозрение, что у сына другой приятель завелся, и неплохо бы на него посмотреть, а потом – выгнать! Хотя это такая публика… Вон Диню дважды из дому выставляла, а он опять просачивается. Когда она в отчаянии решила заводить ребенка, никто ее не предупредил о таких радостях материнства.

Кстати о Дине. Он – вон, в окошке виден, подкрашивает глаза. Чуть-чуть, самую малость. У него встреча с одним столичным чиновником, который прикатил по делам и пользуется возможностью втайне от своего начальства пошалить. Чиновник – дядька богатый, и Диня, который, в сущности, добрый и хороший товарищ, пока не истерит, думает: не пойти ли на встречу вместе с Артурчиком? Артурчик – яркий блондин, сам Диня – брюнет (крашеный, ну да ладно), так пусть у дяденьки будет разнообразие, будет выбор. В конце концов, если есть шанс перебраться в Москву и зацепиться там – грех упускать.

* * *

Шофер такси любезно втащил чемодан и две сумки по лестнице. У него были широкие, чуть покатые плечи, тонкий стан. Поднимаясь вслед за ним, Регина оценила ноги, бедра и ягодицы. Даже улыбнулась: с такими данными – и прозябать в шоферах. Но тут не Турция, тут нужно сдерживать благие порывы.

Регина вошла в залу и остолбенела – там у книжного шкафа стояла девушка. Это была удивительно красивая девушка, длинноногая, с прекрасными светлыми волосами, длинными и кудрявыми; Регина всю жизнь о таких мечтала. Лицо было сказочным – пряменький точеный носик, чуть вздернутый, пухлые губы безупречной формы, едва тронутые помадой, щеки и подбородок – изысканной лепки, глаза – обрамленные густейшими ресницами, и шея – совершенно лебединая.