Книги онлайн и без регистрации » Романы » Леди Удача - Бетина Крэн

Леди Удача - Бетина Крэн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 87 88 89 90 91 92 93 94 95 ... 102
Перейти на страницу:

— Скажи это, Чарити, — прошептал он, стараясь голосом выразить, как она нужна ему. Его взбудораженные чувства воспринимали каждый нюанс борьбы между страхом и надеждой, происходившей в ее душе. Когда она отвела взгляд, он чуть не умер от огорчения. — Что ж, придется мне тогда вступить в бой с твоими дурацкими приметами! Сейчас я им задам жару!

Он снова схватил Чарити за локоть и потащил в свой кабинет. Там взял приставную лесенку, которая служила для того, чтобы добираться до верхних полок книжных шкафов, поднял над головой и помчался к главной лестнице. Он бежал под приставной лесенкой, а ведь это очень дурная примета — проходить под лестницей.

— Прошу тебя, Рейн, опусти лестницу… ты даже не представляешь, что может случиться! — Она кинулась вдогонку за мужем и, раздираемая тревогой и гневом, крикнула: — Прошу тебя, давай поговорим…

— Мы уже поговорили.

Он взлетел одним махом на второй этаж, все так же держа приставную лесенку над головой, промчался по коридору, ворвался в их спальню. Приостановился, оглядываясь вокруг, соображая. Затем прислонил лесенку к балдахину их кровати, встал под ней и стоял так целую бесконечно долгую минуту. Затем встрепенулся, вспомнив что-то, быстро подошел к камину, вытащил старые баш-маки, которые Чарити поставила там в день своего приезда, отнес их к окну… и выкинул в бушующую тьму за окном. За этой парой последовала та, что Чарити припрятала за занавеской, за башмаками — сковорода с углями, извлеченная из-под кровати, и веточки омелы с полога. Гроза бушевала, ветер врывался в открытое окно, а Рейн сметал соль с подоконника. Закончив, он смел дорожку из соли у камина, намереваясь покончить со всеми суевериями и предрассудками раз и навсегда.

Чарити смотрела, как муж расправляется с охранительными талисманами, расставленными ею на счастье, и у нее было такое чувство, что он отрывает их от ее души. На нее нахлынули воспоминания детства и девичества, запахи и звуки, сопровождавшие миллионы мелких ритуалов, составлявших их повседневную жизнь в Стэндвелле.

Вспомнились и «счастливые» серебряные наперстки, и строгий запрет: «Никогда не зашивай ничего прямо на человеке, не то пришьешь беду». И истории про деревянные ложки, метлы, яйца, самые обыденные предметы, обладавшие волшебными свойствами, считалки и стишки, которые были обрывками древних заговоров, объяснявшими мир и учившими жить в нем, угадывая будущее. Ей казалось, она даже чувствует аромат сушеных трав и лекарственных растений, пучки которых висели по всем углам их дома.

Но из темных уголков ее сознания выползли и воспоминания помрачнее — о долгих ночах, когда она лежала одна в своей огромной холодной постели, не в силах уснуть из-за страха перед гоблинами, которыми, волей вездесущих суеверий, была населена темнота вокруг. Сколько раз отец успокаивал ее, говорил: и после самой длинной ночи все равно наступит утро. Она вспомнила, как ребенком молилась с лихорадочной истовостью, прося Бога, чтобы заставил утро наступить поскорее и спас ее от ночных страхов. Сознание ее снова вдруг оказалось во власти этой непроглядной тьмы…

Спальню освещал жутковатый свет молний, которые сверкали в небе, почти не переставая. Дождь лил как из ведра, струи его лупили в стекла, от ударов грома содрогалось все вокруг. Разгул стихий за окном подхлестывал бурю, бушевавшую в ее душе.

Неужели все это в действительности было обыкновенной солью, старыми башмаками, просто сухими листьями? Ей казалось, голос отца проговаривает за нее эти мысли. Ну, как эти предметы могут защитить человека от горя, или болезни… или смерти? Отца-то они точно не уберегли…

Рейн увидел, как внезапно побледнела жена и ужас исказил черты ее прелестного лица. Он чувствовал, что она ускользает от него, погружается в бездну своих страхов, и, совсем потеряв голову от отчаяния, снял башмак к быстро пошел к зеркалу в полный рост, тому самому, перед которым они стояли в знойный полдень. Он размахнулся, ударил, и зеркало разлетелось на куски. Чарити вскрикнула.

— Ах, только не это! — Она подбежала к мужу, схватила за рукав и стала оттаскивать от зловеще поблескивающих осколков. — Разбившееся зеркало — это же семь лет счастья не видать! А уж разбить зеркало… Обязательно случится беда с…

— Ничего со мной не случится! — Он схватил жену за плечи. — Черт побери, Чарити. Нет ничего волшебного ни в зеркалах, ни в подковах, ни в вонючих амулетах! Никакой мистической силы — ни хорошей, ни плохой — не заключено ни в словах, ни в обычаях. Ты принесла мне только хорошее, Чарити. Мой дом стал уютным, моя постель согрета, мое сердце ожило — я даже не ожидал такого, даже не подозревал, что так может быть. Я люблю тебя…

— Мой отец тоже любил меня… и погиб! Ах, Боже мой, Рейн, неужели ты не понимаешь — ведь он из-за меня погиб! — Это признание вырвалось из самой глубины ее души, и выкрикнула она его срывающимся голосом. — Отец потерял все, остался только Стэндвелл, само имение, и ему волей-неволей пришлось заняться контрабандой. Он вышел в море в ненастье, а я своей рукой затушила в ту ночь фонари, по которым он должен был вести лодку к берегу. — Ужасная правда эхом отдавалась в ее мозгу, в сердце. Бесслезные рыдания сотрясали тело. — Неужели ты не понимаешь? Это я убила его.

Эти слова и мука, исказившая ее лицо, ошеломили его, но только на мгновение. И сразу вспыхнула мысль: вот он, ключ к проблеме! Смысл ее слог дошел до него. Его жена совершенно искренне считает себя виновной в гибели отца и, хуже того, полагает, что она убила его своей рукой! Не в силах вздохнуть, он смотрел на жену, на страдание в ее глазах. Впервые он понял, какой страшной силы были горе и чувство вины, заставившие ее принять неприемлемое … поверить в то, что было за пределами здравого смысла. Горе заставило ее искать сверхъестественные объяснения тому, что было бесповоротно, как смерть… И суеверие предоставило такую возможность.

— Чарити, ты не виновата в смерти отца. — В голосе его звучала сила убежденности. — Виноваты чертовы скалы, ветер и море…

— Нет! — Она отчаянно затрясла головой и попыталась вырваться из его рук, но он держал ее крепко. — В ту ночь я случайно зашла в одну из комнат — ту самую, где потом лежал Стивенсон, — и увидела, что на подоконнике стоят два горящих фонаря. Я подумала, что это Мелвин по старческой забывчивости оставил их в пустой комнате, и потушила. А это и были сигнальные фонари, по которым отец должен был плыть назад. Так что сам видишь, я и в самом деле была причиной несчастья.

Мощный разряд молнии полыхнул в небе, и за ним последовал оглушительный раскат грома. Гроза! Ведь и тогда была гроза, которая отняла у нее отца! Молнии, ветер и буря… и опасность. Рейн уже дважды подвергался опасности сегодня вечером… Неужели все повторяется? Если она немедленно не уйдет от мужа, с ним случится что-нибудь ужасное. Она снова забилась в его руках, и ужас отчаяния придал ей такой силы, что она сумела вырваться.

— Не подходи — ты должен держаться от меня как можно дальше!

И в следующее мгновение он принял решение. Он кинулся на жену и, не обращая внимания на ее испуг и крики, потащил вон из спальни, и дальше, по коридору, и вверх по темной лестнице в конце его… один марш, потом второй, очень узенький, по винтовой лестнице, ступеньки которой скрипели в пугающей темноте. Он тащил ее вверх, навстречу Грозе.

1 ... 87 88 89 90 91 92 93 94 95 ... 102
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?