Судьба - Фиона Макинтош

«Я не могу, Джуно».

Джуно стояла за Лаурин, и они обе смотрели в зеркало. Женщина-Паладин заговорила веселым голосом на тот случай, если их кто-то подслушивал:

— Вы очень красиво выглядите, госпожа Лаурин.

«Не заставляй меня это делать».

«У нас нет выбора. Мы должны это пережить, чтобы прийти к участию в последнем сражении».

— Какая заколка вам больше нравится? Из оленьего рога или черепашьего панциря?

Лаурин отказывалась отвечать.

«Я буду с ним бороться. Он принесет мне боль, а я виню в этом вас, тебя и Адонго, моих Паладинов, которые, как предполагается, должны отдать за меня жизнь».

Это был несправедливый удар, но Джуно приняла его, понимая, что так должно. Девочка испугана, и имеет для этого все основания.

Служанка сама выбрала заколку из черепахового панциря.

Вошел Адонго:

— Пора, госпожа Лаурин.

«Я ненавижу вас обоих!» — закричала она, пряча истинные чувства за ничего не выражающим лицом.

«Мы любим тебя, — сказали они вместе. — И мы отомстим за это».

Лаурин посмотрела на одну, потом на другого. Она знала, что Паладинам больно, но ее это не волновало. Она больше не могла плакать, но не могла и унять дрожь. Но теперь это было не страхом, а яростью. Внутри, у нее в сознании что-то щелкнуло, девушка успокоилась, и на фоне этого спокойствия в ее тело вливалась чистая, дикая ненависть, напоминая лаву.

Лаурин встала.

— Давайте с этим покончим.

Она спокойно пошла между Паладинами, отказываясь вступать с ними в мысленный контакт, хотя оба несколько раз пытались открыть канал связи. Лаурин полностью закрылась щитом, и даже ее Паладины не могли до нее дотянуться. Она не будет вступать в контакт с отцом и не позволит ему стать свидетелем этого ужасного события.

Молча поднимаясь по мраморной лестнице, девушка стала укреплять вокруг себя ментальные магические стены. Орлак сможет делать с ее телом все, что захочет, но к сознанию не прикоснется. Она не позволит ему вступить с ней в ментальную связь. Лаурин достаточно сильна, чтобы противостоять его ментальным щупам. Она не допустит его к себе — себе истинной. На самом деле, ею можно обладать только через канал связи. А Лаурин закроет его для врага.

«Я могу быть кем угодно, — успокаивала она сама себя. — Я вполне могу стать Ксантией. Или трупом».

В конце концов, девушка остановилась на последнем варианте, потому что именно это определение больше всего подходило к тому, как она себя поведет.

Когда они подошли к покоям Орлака, их пустили в приемную. Паладины снова попытались ее подбодрить, но Лаурин ответила им только холодным взглядом. А когда слуга Орлака пригласил ее заходить, она остановилась, не позволяя Паладинам пройти с ней.

Лаурин подняла руку ладонью к ним. У нее было суровое выражение лица, и сразу же становилось ясно: она приняла для себя решение. Девушка хотела зайти к нему одна. Она позволила слуге раскрыть перед собой дверь и вошла с отстраненным видом, которого ей, наконец, удалось добиться. Перед тем, как переступить порог, она в последний раз с грустью подумала о Джиле.

Ей хотелось бы, чтобы первым был он. Но она не позволила себе над этим плакать.

Темнота окутала вечер, словно черная мантия. Орлак отпустил всех слуг. Последний проводил Лаурин на балкон и ушел. Благодаря прекрасному слуху девушка услышала, как за ним закрылась дверь. Она осталась одна со своим мучителем. Тот стоял у дальнего края балкона, повернувшись к ней спиной. Молодой бог был столь же ослепительно красив, он оделся в свободную белую рубаху, выпущенную над белыми брюками. Высокие черные сапоги подчеркивали его рост и худощавость фигуры. Лаурин не двигалась, и в это мгновение, наблюдая за врагом, ожидая его действий, поняла, что ужасно испугана.

Наконец, он повернулся. Его длинные золотистые волосы были зачесаны назад и завязаны в хвост. Кожа казалась бронзовой и отполированной.

— Спасибо за то, что пришла.

— А у меня был выбор?

Лаурин старалась говорить твердым голосом, но страх ее предал, и слова прозвучали нервно.

Он не ответил и улыбнулся ей. Улыбка получилась почти робкой. Мужчина приблизился к ней, но не прикоснулся. Вместо этого девушка с удивлением увидела, как он ей кланяется.

— На самом деле — нет. Но это не портит моего удовольствия от созерцания тебя. Лаурин, ты еще красивее, чем я представлял в мечтах.

Дерзкий тон Силка исчез, как и его намеки, и павлиньи манеры. Этот человек говорил тихо. Одежда, хотя и сидела на теле великолепно, была простого фасона, в ней отсутствовали цвета, предпочитаемые «регентом». Силк говорил возвышенным стилем, почти поэтически, а Орлак выражался просто и прямо. Лаурин мгновенно запуталась. Она хотела уколоть его язвительным ответом, но ничего не получилось. Беспокойство снова подвело девушку.

Единственное, что в нем не изменилось, так это фиалковые глаза. Они притягивали ее к себе и заставляли принять его.

Орлак показал на стол.

— Ты присоединишься ко мне? Здесь работает главный повар из прославленной поварской семьи. Как я понимаю, твой отец с ним знаком. — Орлак улыбнулся. — На самом деле, твой отец спас ему жизнь. Похоже, мой повар считает нашего общего родственника героем.

Это было сказало по-доброму. Если Лаурин все правильно поняла, то это произнесено, чтобы заставить ее улыбнуться, даже расслабиться.

Лаурин отчаянно хотела не поддаваться обаянию Орлака и отвела взгляд от его притягивающих фиалковых глаз.

— Зная о его преданности моему отцу, вы не боитесь, что он может вас отравить?

— Я принял меры предосторожности, — мягко ответил он. — Хотя я считаю, что Рик очень серьезно относится к приготовлению пищи. Это его страсть, и он не станет портить блюдо чем-то, что может сделать его горьким. — Похититель очень тихо вздохнул и взял ее за руку, но не оказывал на нее никакого давления. — По крайней мере, я хочу так думать.

Вот оно, снова — умаляющие собственное достоинство манеры. Лаурин хотела отказаться от пищи, игнорировать Орлака, заставить его навязываться ей, но против воли позволила ему проводить себя к столу.

— Я позволил себе смелость выяснить твои любимые блюда, — он несколько смущенно пожал плечами. — Конечно, у нас не было времени на выяснение деталей, но Рик очень старался. Надеюсь, что еда тебе понравится.

Лаурин вопросительно посмотрела на него. Она пыталась определить появившееся в нем новое качество. Дело было не в нервах, потому что Орлак, как и всегда, вел себя уверенно, любезно и естественно демонстрировал изящные манеры. Но девушка поняла, что он очень хочет сделать так, чтобы ей было удобно. Похититель пытался произвести на нее впечатление, как делал бы любой новый возлюбленный. Это ставило в тупик. Его вежливость, ухаживания, красивый голос, вызывающая возбуждение внешность, как была вынуждена признать девушка, тоже служили усилению ее смущения. Лаурин запуталась еще больше! А его голос, к тому же, еще и напоминал голос отца.