Всё равно растаешь, принцесса - Ольга Островская

было всего лишь этапом моего становления. Достаточно, важным, должна признать. С детства слышала, что в храмовых библиотеках хранятся все знания о нашем мире. Даже утерянные, о силах, которыми когда-то владели наши предки. Те, которыми их наделяла природа от рождения, и те, что храбрецы приобретали для себя сами. Это меня и привлекало в служении. А потом у меня проснулся дар. Посредственный, слабый. Но я поняла, что даже этого мне хватит, чтобы получить гораздо больше. Если буду достаточно рассудительна и смела.

— И бессердечна. Темная магия нуждается в страшных жертвах. Как можно идти на это ради силы?

— Силы и власти, — снисходительно провожает меня Маргрета. — И не тебе меня судить, принцесса Сэйнар. Силу тебе было даровано от рождения, поэтому тебе так легко осуждать тех, кто стремится получить ее другими путями.

— Я осуждаю тех, кто ради этого убивает и калечит людей, — выплевываю презрительно.

— Что ж, — ведьма задумчиво поджимает губы. — Я твое осуждение как-то переживу. Конечно, я могла бы тебе сейчас рассказать, что до сих пор мне удавалось обходиться без смертей на алтаре. Но какой в этом смысл, если именно тебе суждено умереть ради осуществления моей цели?

О боги, она больная.

— Кроме того, — продолжает Маргрета, — у нас уже почти нет времени. Приближается самый темный час ночи. Ты должна взойти на алтарь и умереть. Одевайся, — она бросает мне к ногам какое-то тряпьё.

− Ты не в своём уме. Я не стану этого делать, — фыркаю ошеломленно. Даже не знаю, как реагировать на подобные заявления.

Глаза невольно стреляют в сторону камина с кочергой.

− Не советую оказать мне сопротивление. Потому что я могу заставить тебя еще не такое сделать, — с усталостью в голосе предостерегает ведьма.

− Принять участие в оргии с Ульфриком? — вырывается у меня.

И только тогда я понимаю, что именно это она, кажется, и делала. Вынуждала девушек отдаваться Ульфрику и его подельникам. Это и было той жертвой, которую Маргрета приносила ради темной силы. Ужас, боль, стыд, страдание жестоко изнасилованных на алтаре девушек.

— О боги! — отступаю от нее, упираясь спиной в холодную стену. − Ты еще безумнее, чем я думала. Как можно… скольких ты погубила?

— Ой, перестань, — морщится Маргрета. — Никого я не губила. Ну, помучились немного, ну пролили девичью кровь на алтарь. Никого я насильно не заставляла идти с Ульфриком, все они, как одна, сами едва не прыгали к нему в постель. Если такие дуры, то сами виноваты. Тем более что все они потом почти ничего не помнили о ритуале. Только то, что потеряли девственность. И что было неприятно и стыдно. Только Юфа почему-то смогла со временем избавиться от внушения и вспомнить кое-что. Пока молчала, никто ее не трогал, но когда вы с Яном начали разнюхивать и расспрашивать, пришлось убрать, чтобы не растрепала лишнего. Но ты меня отвлекла. Переодевайся, принцесса. Иначе пойдешь голышом. Мои последователи будут рады. Когда им еще такой случай представится — увидеть настоящую принцессу во всей красе.

Пока она говорила, я взвешивала свои возможные действия и все риски. Наручники не дадут воспользоваться магией. Придется защищаться без неё и искать другое оружие. Если бы удалось обезвредить Маргрету и не попасть под ее влияние, можно было бы залезть обратно в камеру. Эта маленькая дверца может сыграть мне на пользу. Было бы хорошо еще прихватить с собой кочергу, чтобы лупить по голове каждого, кто ко мне полезет. Но она достаточно далековато.

Всё равно попытаться стоит. Если для Маргреты так важно время, это может существенно мне помочь.

Поэтому я роняю одеяло из рук и делаю вид, что присаживаюсь, чтобы поднять одежду, которую она мне дала. А на самом деле хватаю маленький табурет и швыряю им в проклятую ведьму.

А дальше рыбкой ныряю за стол, чтобы перекатиться и схватить вожделенное оружие. Уже почти чувствую холодный металл пальцами… но мне не хватает доли секунды.

На шее словно петля затягивается, дергая меня назад. Я больно грохаюсь на спину. Даже дыхание перехватывает.

− Я же говорила. У тебя ничего не получится. Лучше просто смирись, — тянет меня назад Маргрета. Удавка из чистой силы сдавливает горло, обжигая, перекрывая дыхание. Темные сети опутывают все тело, лишая любой возможности сражаться.

− Иди к бесу! — хриплю, изо всех сил барахтаясь и пытаясь содрать с себя обжигающие узы.

Но, конечно, мне это не удается. Вскоре я оказываюсь у ног Маргреты. И еще до того, как успеваю откатиться или отвлечься, она склоняется ко мне и хватает за подбородок, заставляя повернуться лицом к ней. Единственное, что я могу, это крепко зажмуриться.

− Думаешь, это тебе поможет? — с улыбкой в голосе интересуется проклятая ведьма. — Помогло бы, если бы я не имела возможности подготовить твое сознание к моему влиянию. Ты думаешь, зачем я приехала в замок и несколько дней слушала нытье этих дурочек? Мне нужны были марионетки. Мне нужно было сделать послушной марионеткой тебя. Что случилось, принцесса? Вы как-то побледнели. Голова болит?

Я уже слышала эту фразу от нее. Не помню когда точно… но у меня, как и тогда, будто что-то щелкает в голове, раздваивая сознание. Как будто она какой-то ключ, или тайный пароль произнесла.

− Ну вот. Уж лучше. Открой глаза, моя хорошая, — гладит меня по щеке. И когда я невольно выполняю эту просьбу, продолжает: — С тобой пока ничего плохого не произойдет. Просто переоденься и все будет в порядке. Хорошо?

— Хорошо, — шепчут мои губы.

− Умничка, − довольно улыбается Маргрета, и удавка на моей шее слабнет. Темные сети пеплом опадают с рук и ног. — Выполняй, — она выпрямляется и отступает в сторону, давая мне возможность подняться. От движения ее пальцев цепь между наручниками распадается надвое. Так что теперь с браслетов свисают дребезжащие тяжелые концы.

Сев, я касаюсь пальцами распухших следов на горле. Сознание разрывает на части противоречивыми чувствами. С одной стороны, хочется наброситься на эту гадину и выдрать ей глаза, а с другой — что-то внутри побуждает меня подчиняться. Словно петля на шее никуда не делась. Поэтому я все-таки поднимаюсь на ноги и ищу глазами нужный наряд.

Вот только, всё-таки… Что-то мне подсказывает, что мое состояние не совсем такое, как Маргрета хотела.

Я, хоть и не могу сопротивляться, все-таки вполне осознаю, что она мной манипулирует. Разве так должно быть? Мне казалось, что нет. Рамина рассказывала, что ведьминские внушения становятся как бы желаниями и мыслями тех людей, на ком они применены. Маргрета же