Диверсия - Андрей Ильин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дело выгорело. Дотла.
Президент дал «добро» на проведение ревизии в подчиненной ему организации.
Такого в Конторе еще не случалось. В святая святых запускался посторонний чиновник. Пусть очень высокопоставленный чиновник. Но ПОСТОРОННИЙ. Который вообще не должен был знать, что Контора существует. Руководитель Конторы пытался возражать. Но его не слушали.
— У вас действительно ни разу не проверялась документация. У вас действительно не исключены финансовые и кадровые злоупотребления, — бубнил личный представитель Президента и прятал глазки.
— Но у нас не совсем обычное учреждение. И не совсем обычные кадры и финансы.
— Это ничего не значит. Работа любого государственного учреждения должна контролироваться. Так считает Президент.
— Я могу с ним встретиться?
— Пока это исключено. Но я передам ему вашу просьбу.
— Когда?
— Как только представится возможность… Пробить бюрократическую броню было невозможно.
— На какой день назначена проверка?
— На завтра.
— Пытаетесь застать врасплох? Как проворовавшегося кладовщика.
— Никто никого, как вы изволите выражаться, не пытается застать врасплох. Это лишь плановая проверка…
Какая, к дьяволу, плановая? О плановых ревизиях любой проверяемый узнает за полгода до того, как ревизор на пороге шнурки завяжет. А эти спешат, как получивший очистительную клизму больной в кабинку больничного сортира. Нет, дело не в плановости и даже не в проверке. Дело в самом факте такой проверки. Видно, кто-то кого-то очень крепко ухватил за то самое, не при дамах будь сказано, место, если Президент решился пусть на частичное, но разглашение Тайны. Видно, то самое место тому самому Президенту в тиски завернули…
Кто? И по какому поводу?
Руководитель Конторы перебрал мысленно политиков и события последних дней. Нет, явных причин для проявления столь бурных реакций не было. Что же произошло? Что?
Трудно было это узнать, на то и существует Контора, чтобы раскрывать чужие тайны. Но… Президент не дал «добро» на расследование. Президент дал «добро» на совсем другое.
Президент не поставил на Контору.
Президент подставил Контору.
— Завтра в девять часов утра я представлю вас ответственному за ревизию человеку…
— Не мне представите. Посреднику. Меня лично вы можете представить только Президенту. Или вашему преемнику.
— Хорошо. Завтра в девять я представлю Ревизору назначенного вами посредника. Надеюсь, у вас в процессе работы не возникнут проблемы, требующие моего или Президента вмешательства.
— Это будет зависеть от Ревизора.
— За Ревизора можете быть спокойны. До свидания.
— Прощайте.
В девять тридцать следующего дня Ревизор затребовал первый пакет документов. Перечень происшествий, повлекших гибель либо утрату трудоспособности работников организации за последние полтора года. И выбрал наугад одно. Последнее. О расстреле агента в подъезде жилого дома.
Только его.
— Мы предоставили объяснительные по настоящему делу, — сказал представитель Конторы.
— И тем не менее. Я бы не стал спрашивать вас о подробностях этого дела, если бы не особые обстоятельства. Затрагивающие интересы высшего руководства страны. Мне необходима встреча с непосредственными начальниками погибшего агента и агентами, курировавшими данную операцию.
— Это невозможно. Прямой контакт работников нашей организации с посторонними лицами допускается лишь в экстраординарных ситуациях…
— С которой мы и имеем дело, — нетерпеливо перебил Ревизор.
— И только по прямому указанию главы государства. Посредник блефовал. Такого правила не существовало. Равно как и других писаных правил. Равно как и самой Конторы. Просто никогда и никто из высокопоставленного начальства на прямой контакт с непосредственными исполнителями выходить не пытался. Разве только с посредниками. Этот случай был первым и единственным.
— Но я уполномоченное Президентом лицо…
— Я знаю. Почему и нахожусь здесь. И готов ответить на все интересующие вас вопросы.
— Мне не нужны вы. Мне нужны разработчики и исполнители операции, повлекшей гибель агента. Мне поручено служебное расследование данного инцидента.
— Я могу запросить необходимую дополнительную информацию.
— Вы меня не понимаете. Или не хотите понять. Повторяю. Проваленная операция, равно как еще несколько проведенных до нее, задели интересы безопасности государства. Мне поручено ознакомиться с обстоятельствами дела. И дать по ним заключение. Получать объяснения от потенциально заинтересованных в сокрытии служебного неблагополучия начальников я не намерен. Я буду работать только с первоисточниками. Только с людьми, непосредственно исполняющими работу. Все ваши ссылки на невозможность организации таковых встреч я буду истолковывать как попытки сокрытия порочащей вашу организацию информации. Как саботаж. И буду ставить вопрос о правомочности существования вашей организации. С чем готов выйти на Президента. Если вы будете продолжать настаивать на его участии в деле…
Подобная постановка вопроса выглядела убедительно. И посредник вынужден был пойти на уступки.
— Хорошо. Я проконсультируюсь со своим непосредственным начальником. Определю время и место встречи. И доложу вам…
— Не позднее чем через два часа.
— Не позднее…
И посредник, как обещал, пересказал обстоятельства дела своему непосредственному начальнику. Слово в слово. Потому что на память не жаловался. Потому что служил в Конторе, где забывают только то, что лучше не помнить.
— Так вот, значит, откуда ветер дует, — кивнул Руководитель. — Вот где мы прокололись. Теперь они вцепятся мертвой хваткой. И не отпустят, пока мы не перестанем трепыхаться.
— Может, попытаться потянуть время?
— Нет. Время работает на них. И против нас. Придется приносить жертвы. Отдавать кусок, чтобы сохранить целое. Придется отдавать разработчика операции.
— Но это значит…
— Придется отдавать! У нас нет другого выхода, кроме как выполнять Его распоряжения. Как уполномоченного представителя Президента. Или мы накличем гораздо большую беду. Мы будем вынуждены отдать Ему то, о чем Он, по всей видимости, и так осведомлен. А вот все прочее. То, о чем он не знает…
Руководитель медлил с последним наставлением. Руководитель прокачивал в голове варианты действия. Десятки — в минуту. Их ближние, отдаленные и очень отдаленные последствия.
Позитивные.
Негативные.