Личное дело - Владимир Крючков

После августа 1991 года на должность председателя КГБ Горбачевым был назначен Бакатин. Помню, как я был поражен, узнав об этом назначении. Изумился я не выбору Горбачева — он-то все сделал «правильно». Мне была совершенно непонятна позиция Ельцина в этом вопросе. Ведь тогда фактически власть была уже у него, и без его согласия, уверен, назначение Бакатина состояться не могло. Неужели Ельцин не понимал, что, отдавая безопасность и разведку в руки «людей Горбачева», он лишает себя и своих единомышленников важнейших источников информации? Значит, у Ельцина была более высокая заинтересованность — он нуждался в человеке, который разрушил бы Комитет. Для этого Бакатин вполне подходил.

Возвращаясь к вопросу о Яковлеве и материалам на него, хочу сказать, что назначение временщика Бакатина было для него как нельзя более кстати. Бакатин не скрывал поставленной перед ним задачи — разгромить органы госбезопасности. Об этой совершенно небывалой в мировой истории ситуации (возглавить, чтобы уничтожить) Бакатин с нескрываемым цинизмом пишет в своих мемуарах. Не знаю, были ли в процессе этого разгрома уничтожены материалы на Яковлева или же они попали к российским службам безопасности, но, в любом случае остались еще живые свидетели, которые, думаю, рано или поздно заговорят…

Кстати, мои показания на этот счет, данные в ходе следствия по делу ГКЧП, прокуратурой также были оставлены без внимания. А ведь я прямо указал, что в КГБ поступала информация по Яковлеву, о его «недопустимых с точки зрения безопасности государства контактах с представителями иностранной державы».

Не знаю, докладывались ли генеральным прокурором Степанковым мои показания «наверху», и если да, то какие указания по ним давались. Но уж Степанков со своим заместителем Лисовым, в силу своего служебного положения, точно с ними ознакомились — в этом у меня нет никаких сомнений. И что же? Забеспокоились, известили руководство, попытались, наконец, выяснить у меня дополнительные детали? Ничего подобного! Никто у меня никакими деталями не интересовался.

Уже после освобождения из-под стражи я решил пойти на неординарный шаг и опубликовал некоторые материалы о Яковлеве в открытой печати. 13 февраля 1993 года в газете «Советская Россия» была опубликована моя статья «Посол беды». В ней я подробно изложил историю с Яковлевым, разумеется, кое-что опустив. Она вызвала определенный резонанс и даже большой интерес. Я получил много писем, много их поступило в редакцию.

Группа депутатов обратилась в Генеральную прокуратуру Российской Федерации с запросом по поводу фактов, изложенных в этой статье, и с требованиями разобраться, принять меры к выяснению, то есть начать расследование. Вот тут прокуратура зашевелилась, потому что деваться было некуда.

К тому времени Яковлев успел занять довольно сильные позиции в российских властных структурах, появлялся перед публикой, выезжал за рубеж, то есть стал государственным деятелем, наделенным всеми полномочиями, а главное — доверием со стороны российского руководства.

В этих условиях я, посоветовавшись со своим адвокатом, решил воздержаться от дачи более подробных показаний, а попросить прокуратуру предоставить мне и адвокату материалы, которыми она располагает.

Прокуратура стала раздумывать, в итоге никаких материалов мне не показали. Короче говоря, началась игра в кошки-мышки.

Спустя некоторое время Генеральная прокуратура дала утечку в печать, из которой было видно, что в ходе проверки были получены какие-то сведения о том, что в Комитете госбезопасности находились материалы о несанкционированных контактах Яковлева с американцами во время пребывания его на стажировке в Колумбийском университете в 1959 году. Далее в Комитет госбезопасности также поступали материалы, которые давали повод судить о недозволенных действиях Яковлева, но все это не нашло подтверждения, и потому прокуратура эту проверку прекратила.

Другого результата я и не ожидал. Считаю, что до тех пор, пока у власти находятся те, кто покровительствует Яковлеву и тем, кому он служит, правды не добиться.

Я вовсе не хочу сказать, что у меня в кармане лежит истина. Однако факт остается фактом — без глубокой, детальной, объективной проверки всего того, чем располагали органы госбезопасности в отношении Яковлева, в этой личности не разобраться.

Любой другой на месте Яковлева настаивал бы на проверке, причем не ради проформы, а по существу. Но, видимо, в интересах каких-то сил оставить это дело «под сукном», не доводить проверку до конца и тем самым увести в сторону от истины, хотя интересы государственной безопасности требуют совершенно иного.

Позже из печати мне стало известно, что 18 июня 1993 года Генеральная прокуратура Российской Федерации вынесла постановление о прекращении уголовного дела по фактам, изложенным в показаниях бывшего председателя КГБ В. А. Крючкова и статье «Посол беды» в газете «Советская Россия» от 13 февраля 1993 года о недопустимых с точки зрения безопасности государства контактах Яковлева с представителями западных стран. Дело было прекращено за отсутствием состава преступления.

Упомянутое постановление мне так и не показали, но мне достоверно известно, что с ним был ознакомлен Яковлев.

В этом постановлении, в частности, отмечается, что некоторые лица из числа допрошенных — бывший начальник разведки Л. В. Шебаршин, бывший заместитель начальника разведки Ю. И. Дроздов — подтвердили, что за период их работы в конце 80-х годов в разведку действительно поступали сигналы о недозволенных контактах Яковлева с представителями западных стран. Они докладывались Крючкову, однако от последнего не было указаний на их проверку, поэтому никаких проверочных действий не проводилось.

Не отрицал и Горбачев: в ходе разговоров с Крючковым ему докладывалось о том, что есть сигналы о настораживающих действиях Яковлева и что они нуждаются в проверке. Горбачев не отрицает, что он не дал команды Крючкову на проверку этих сигналов, поскольку, по его словам, понимал замысел Крючкова — посеять недоверие к Яковлеву.

Как видно — весьма странная логика для отказа в проверке материалов, которые затрагивают интересы государственной безопасности.

Горбачев также не отрицал того, что сигналы шли от определенного источника, причем весьма важного, которые свидетельствовали о возможности сотрудничества Яковлева с американской разведкой. Однако каких-либо конкретных фамилий Крючков не называл, и потому все это вызвало у Горбачева сомнения.

Конечно, Горбачев не мог не дать этих скупых признательных пояснений по той простой причине, что есть лица, которые могли бы уличить его в неправде, если бы он вдруг решился вообще отрицать подобные факты.

Другие лица отказались подтвердить мои показания, заявили, что никаких материалов на Яковлева не видели и, разумеется, не могли их уничтожить и что заявления Крючкова являются клеветническими по своей сути. Такими лицами были Бакатин и Калугин. Но в этом нет ничего удивительного, потому что они и в самом деле не могли видеть подобные материалы. К тому же и Бакатин, и Калугин являются единомышленниками (а вернее, сообщниками) Яковлева по развалу Союза, по развалу Комитета госбезопасности. Если говорить о Калугине, то связка Калугин — Яковлев тем более примечательна, что после учебы в Колумбийском университете их дружба не прекращалась. И тут уже действует принцип рука руку моет.