Наши дети. Азбука семьи - Диана Машкова

Случайными встречи родителей и детей не бывают. Если ребенок каким-то образом приходит в семью, значит, соединились не только решения, мысли, чувства взрослых людей, но и усилия высших сил. Каждый ребенок – рождается он в семье или встречается с ней позже – выбирает своих родителей.

Радио Даня

Спустя несколько дней я поехала на встречу с Даней. До Нового года – в который раз дети приходили в нашу жизнь в канун этого праздника – оставалось совсем немного времени. Было ясно, что мы не успеем оформить документы, к тому же Даня должен был уехать в лагерь в Белоруссию на зимние каникулы, а мы еще в начале осени купили билеты на дачу. Но смысла тянуть со знакомством я тоже не видела. Ребенок ждет.

Я вышла из метро на окраине вечерней Москвы. Было уже темно, но свет фонарей настойчиво разгонял мглу. В парке сияла разноцветными огнями елка. Родители катали своих детей с ледяной горки. Праздник был уже совсем близко. Я шла, улыбалась довольным малышам, а внутри с каждым шагом все нарастало волнение. Сердце сжималось, сбивалось дыхание – как будто я иду к очень близкому человеку, которого давно не видела, и одновременно это первая встреча. Сумасшедшая какофония чувств!

По дороге я думала: если взрослого человека так сильно выбивает из колеи каждая новая встреча с ребенком, остается только догадываться, что творится с детьми. Им в тысячу раз сложнее. Они должны буквально с первого взгляда довериться человеку, о котором не знают почти ничего. И принять решение уехать в его дом, в его жизнь. Как там все сложится? Не знает никто. Это всегда шаг в неизвестность.

Чем ближе я подходила к забору – везде одна и та же картина: железная ограда, замки на воротах, охранники в будках – тем сильнее колотилось сердце. Я все замедляла шаг, ноги не шли. Каждый в жизни визит в эти учреждения становится для меня испытанием. Внутренний протест поднимается внутри и растекается мелкой дрожью по всему телу. Я снова испытывала боль и чувство потери, которыми насквозь пропитаны стены сиротских домов. По этой причине без крайней нужды даже близко к забору не подхожу. Не знаю, как уходить, не забрав с собой ни одного ребенка. Слишком тяжелое испытание.

Даня караулил меня у входа, сразу за дверью.

Высокий, выше меня, темноволосый симпатичный парень.

– Привет! – я улыбнулась.

– Здравствуйте, Диана Владимировна, – манерный голос, забавная деликатность.

В отличие от Гоши я не стала говорить Дане «вы» при первой встрече, у меня не было задачи сохранять между нами дистанцию: я собиралась его забрать.

– Подождешь немного? – я подошла к еще одной будке охранника, теперь уже внутренней. – Мне нужно паспорт им дать.

Количество сотрудников ЧОП на одно учреждение меня всегда потрясало – режимный объект повышенной секретности. Неудивительно, что в любом детском доме работает гораздо больше взрослых, чем содержится детей. Даже самая простая математика говорит о том, что если хотя бы половина этих сотрудников могли бы переквалифицироваться в профессиональные семьи, необходимость содержать гигантские здания и выделять космические суммы на содержание каждого ребенка в системе давно бы отпала. Профессиональные семьи могли бы принимать детей на время, максимум на полгода, пока не удастся найти постоянных усыновителей или помочь восстановиться кровной семье. В идеале именно профессиональные семьи должны заменить собой детские дома. Но так это у нас в стране не работает.

Я попросила Даню отвести меня к директору. Пока мы поднимались по лестнице, шли по коридору, он говорил без умолку, я даже рта не успевала открыть. В тот первый раз списала это на нервозность – бывает, люди именно так реагируют на стресс. Даня рассказал свою историю от рождения до сегодняшних дней. Оказалось, его воспитывала бабушка, которая, к сожалению, год назад умерла. Мама тоже жила с ними в одной комнате коммунальной квартиры, но ее зависимость не позволяла заботиться о ребенке. А если вдруг на нее находил родительский пыл, заканчивалось это для Дани весьма плачевно. После смерти бабушки была приемная семья, мальчика забрала к себе подруга усопшей, но там не сложилось. Потом – как у всех – больница, приют, детский дом. По обычной отвратительной схеме, когда травмированный ребенок за несколько месяцев меняет учреждения одно за другим, получая все новые и новые травмы. Каждое перемещение – это чудовищный стресс.

По дороге из кабинета директора в социальный отдел Даня уже закончил с историей своей жизни и теперь пересказал наизусть собственную медицинскую карту – с перечнем всех диагнозов, заболеваний и препаратов, которые он получал. Речь получилась внушительной. По всему выходило, что мой новый знакомый самый больной человек в мире. Он с легкостью выдавал симптомы всех известных науке заболеваний, как это сделал герой Джерома К. Джерома. С одной стороны, было смешно, а с другой – чего греха таить – стало страшно: основная часть диагнозов лежала в области психиатрии.

– А тебе на сцену идти не надо? – с трудом вставила я пару слов, чтобы сменить тему.

В детдоме гремела музыка, шел очередной новогодний концерт для спонсоров: с годами ничего в учреждениях не менялось. Песни и пляски. Новогодние подарки. Разовое «добро».

– Надо, но я не пойду, – Даня тут же ухнул с головой в новую тему, – вообще я ведущим там должен быть и еще песню петь. Но заранее замену себе нашел, так что все нормально. А так-то я постоянно защищаю честь детского дома и еще лучше всех…

«Радио Даня, Радио Даня, есть такая передача», – пела я себе под нос по дороге домой. За два часа общения голова у меня распухла и качалась теперь на плечах как гигантский воздушный шар, до предела наполненный жизнью Дани, болезнями Дани, талантами Дани.

От первой встречи остались смешанные чувства. С одной стороны, мы уже познакомились. Все самое важное произошло – назад пути нет. А с другой стороны, мне хотелось бежать от Дани без оглядки. При моей любви к тишине, уединению и книгам по всему выходило, что мы с Даней несовместимы. Я не выдержу ребенка, который говорит без остановки и любыми способами ищет внимания. Такого опыта воспитания у меня еще не было.

Каждый новый ребенок в семье – рожденный или приемный – это вызов родителям. Не существует двух одинаковых детей. Не работает универсальный стиль общения с каждым. Всякий раз приходится расти, развиваться и искать особый путь отношений.

– Ну, как все прошло? – спросила Даша Большая, когда я вернулась домой.

– Познакомились, – я вздохнула.

– И как он тебе?

– Говорит без остановки. Не замолкает ни на секунду.

– Я его убью!

– Ох… – я тяжело вздохнула и едва слышно пробормотала себе под нос: – Похоже, я тоже.

С таким позитивным настроем мы и встретили Новый год.

После личного знакомства на протяжении нескольких недель мы с Даней переписывались – он, как и должен был, уехал в лагерь, а мы улетели на дачу. В первый же день там я заболела, причем очень сильно. Моментами, в полубреду, казалось, что организм сопротивляется очередным переменам в жизни. Да еще таким! Требует остановиться – «больше никаких детей». Но с выздоровлением через несколько дней эти мысли прошли. Даже стало стыдно за свою слабость. Даня – хороший мальчик, ну да, с некоторыми причудами. Не злодей, не агрессор, у него даже привязанность сформирована – бабушка, к счастью, любила и оберегала его. Приемные родители и не с такими детьми справляются, а я испугалась всего лишь словоохотливости. Наверняка это все из-за повышенной тревожности, как последствие пережитых душевных травм, – можно работать.