Главный рубильник. Расцвет и гибель информационных империй от радио до интернета - Тим Ву

После принятия законопроекта внимание общества к данному вопросу, как и к подозрительным законодательным мерам, предпринятым в те годы во имя национальной безопасности, в основном угасло. Железный кулак правительства был единственной силой, способной раздробить всемогущую монополю Bell. Однако теперь эта сила вмешалась, чтобы вызволить из огня юридической опасности своего бывшего врага, а ныне, как и в прежние времена, стратегического партнера.

Вполне возможно, что благодаря предоставленным привилегиям мы никогда не узнаем об истинных масштабах правительственной слежки — прошлой и нынешней. Но мораль сей истории очевидна. Сегодня мы, как никогда, зависим от телекоммуникаций. И чем сильнее сконцентрирована власть над каналами информации и связи, тем легче правительству играть в «Большого брата». Мы все связаны друг с другом, и, если нужно будет склонить к сотрудничеству лишь несколько компаний, наши риски ощутимо возрастают. Когда все коммуникации сошлись в переплетенных между собой сетях (так называемая интермодальность), возрожденные гиганты телефонии настолько приблизились к обладанию «главным рубильником», что Теодору Вейлу и не снилось. Такова невидимая цена возвращения империи.

К 2007 г. Эд Уитакер выполнил свою миссию. Бо́льшая часть системы Bell была снова собрана в крупнейшую в мире коммуникационную компанию, во главе которой стоял он сам. В возрасте 65 лет, доказав все, что можно, Уитакер объявил, что уходит{375}. В соответствии с обычаями начала XXI в. это послужило поводом для весьма внушительной выплаты — более 200 млн долларов. Если деньги и не являются единственной мотивацией строительства информационной империи, они определенно входят в число наград за нелегкий труд. В начале 2011 г. преемник Уитакера Рэндалл Стивенсон сделал следующий логический шаг на обретенном пути AT&T: он объявил о намерении купить T-Mobile за 39 млрд долларов. Сделка встретила сопротивление Министерства юстиции, но итогом могло бы стать появление крупнейшего оператора мобильной связи в США (первое место в мире занимает China Mobile, которая подконтрольна китайскому правительству). В связи с планируемым приобретением AT&T заявляла об устранении конкурента как об очередной победе в борьбе за конкуренцию. «Конкуренция в самом разгаре, а после этой сделки она только укрепится», — утверждал представитель AT&T[95].

В определенном смысле возрождение AT&T — этого вечного Феникса — можно рассматривать как самое сильное доказательство неизбежности Цикла информационных империй и их бесконечного возврата к состоянию воссоединенности, какие бы мощные силы созидательного разрушения на них ни покушались. В конце концов, несмотря на явное противодействие и жесткие попытки Федеральной комиссии по связи и Конгресса сохранить открытый и конкурентный телефонный рынок, буквально за 20 лет вся телефонная система страны оказалась во владении горстки компаний, большинство из которых раньше входили в систему Bell. Возможно, эта точка зрения на неизбежность Цикла заслуживает более тщательного обсуждения, однако изучать историю нельзя в отрыве от реалий каждого периода и от влияния конкретных людей. Любая единая организация, возможно, протянет до следующего круга Цикла, после чего рассеется. А все, что рассеяно, может быть, только и ждет момента, когда появится новый властитель с амбициями императора.

К концу первого десятилетия XXI в. традиционные информационные отрасли закрылись во второй раз. Бо́льшая часть телефонной системы снова оказалась в руках Bell, которая неуклонно давила конкурентов. Банда конгломератов вальяжно управляла кинематографом, кабельным ТВ и вещанием. И хотя этот новый порядок нельзя назвать абсолютным, индустриальная концентрация достигла масштабов, неслыханных с 1950-х гг.

Единственной величиной, не входящей во владения большого бизнеса, оказался интернет, его пользователи и вся отрасль, выросшая на основе Всемирной сети. В 1990-х гг. произошло не только объединение информационных индустрий, но и интернет-революция. Приведет ли она к падению консолидирующих сверхсил? Некоторые считали, что да. «На наших глазах рождается новый этап информационной экономики, — пророчил Йохай Бенклер. — На наших глазах рождается новый этап развития информационной экономики. Он приходит на смену периоду индустриального производства информации, продолжавшемуся примерно с середины XIX и весь XX в.

К сожалению, медиа- и коммуникационные конгломераты не взяли на вооружение предсказания Бенклера. Обладая миллиардными совокупными аудиториями и триллионными суммарными доходами, они совсем иначе видели — и видят — будущее. Либо интернет станет подобен прочим информационным индустриям, либо как минимум не будет угрожать их ключевым интересам.

Хотя истоки интернета достаточно специфичны, к 2010 г. он превратился в развивающуюся всемирную сеть для всех типов информации: телефонные звонки, видео и телевидение, информация. Словом, это потенциальный заменитель для каждой информационной отрасли XX в. Технологически это получилось в результате особой структуры интернета, которая была заточена на максимальную открытость любому передаваемому контенту и способность работать со всем подряд. Но для старых каналов информации XX в. вечно изменчивый интернет, способный быть телефоном, телевизором или еще чем-то вроде Facebook, представляет смертельную угрозу. Отсюда их горячее желание тем или иным образом поставить интернет на колени.

Сегодня мы стоим перед жестким вопросом. И рассмотренная нами в этой книге история информационных отраслей должна помочь на него ответить. Действительно ли природа интернета — иная? Все подобные изобретения переживали периоды открытости только для того, чтобы затем стать фундаментом для еще одной информационной империи. Что же сильнее: радикальное новаторство интернета или неизбежность Цикла?

1 октября 1999 г. Стив Кейс и Джеральд Левин вместе сидели на трибуне на пекинской площади Тяньаньмэнь и разговаривали о планах на будущее, глядя на длинную процессию танков и войск. Это были торжества в честь 50-й годовщины Коммунистической революции, и вокруг площади возвышались величественные знаки огромной власти: дворцовый комплекс Запретный город, в котором жили многие поколения императоров, а также символы Китайской Народной Республики, в том числе гигантский портрет Мао Цзэдуна. Любопытно, что в тот день исторически соединились два духа великих империй. Ведь два человека, сидевших на трибуне, как и духи китайских владык, что кружились вокруг них, были своего рода императорами. Джеральд Левин управлял Time Warner — крупнейшим в мире медиаконгломератом, а Стив Кейс был генеральным директором и президентом America Online — в то время самой успешной компании по интернет-услугам во всем мире{376}.