Александр Невский и Даниил Галицкий. Рождение Третьего Рима - Виктор Ларионов

Для нас же важно вспомнить два первых чуда, зафиксированные древними хрониками.

Первое чудо произошло при гробе князя Александра в Рождественском монастыре Владимира. Некому монаху, пономарю, случилось, по обыкновению, бодроствовать в притворе церковном, где почивали мощи князя Александра. Пономарь молился у гроба и стал свидетелем действительно удивительного события. Вдруг сами собой у гроба князя стали зажигаться свечи. В этот же момент из алтаря выходят два чудных старца и, нисколько не обращая внимания на окаменевшего в испуге пономаря, подойдя к гробу Александра, стали молитвенно простить помочь сроднику своему Димитрию, одолеваемому иноплеменными. И о чудо! — князь на глазах у пономаря встал из гроба и тут же сделался невидимым. Произошло это в 1380 году в то самое время, когда русские дружины Дмитрия Донского сражались на берегах Непрядвы с ордами Мамая.

Для верующего сердца дорога память этого первого посмертного чуда князя, вставшего из гроба на битву с татарами и помогшего одолеть векового врага. Первое посмертное благодеяние русским людям князя стало логическим продолжением всего его жизненного пути, всей его земной политики, нашедшей оправдание в очах Всевышнего и на небесах. Вместе со своим потомком Александр взял военный реванш у тех, перед кем ради будущего Руси и ее народа вынужден был склонить голову.

Второе известное нам из письменных источников чудо князя и его явление произошло в 1491 г. Утром, перед тем как во Владимире приключился страшный пожар, который уничтожил Рождественскую обитель и сами мощи князя сильно обгорели, было видение от гроба Александрова. «Над самым верхом той церкви видели необычное явление: словно облако легкое протянулось, или словно дым легкий извивался — белый, словно чистый иней, и светлый, словно солнце, подобно ему блестя; и в тонкости и светлости облака того видели подобие образа блаженного великого князя Александра, ехавшего на быстром коне, словно взмывая к небу». Странным выглядит тот факт, что этот образ тотчас же не нашел отображения в иконографии князя. На иконах древнего извода князь традиционно изображался в схиме. Правда, в Лицевом своде XVI столетия, на цветных миниатюрах, мы видим князя на коне с высоко поднятым мечом и с нимбом. Но конный иконографический образ князя появляется на Руси только в синодальный период, имея, как мы видим, основание в древнем чудесном явлении князя.

При Иоанне Грозном, в 1547 г., когда он был провозглашен царем, первым, официально признанным Восточными патриархами русским царем и единым царем для всего Православного универсума, в этот же самый год царь канонизировал своего предка, князя Александра, прославив его со всей Русской православной церковью в качестве святого и благоверного князя.

Основатель Санкт-Петербурга Петр Великий, почитатель памяти и деяний царя Иоанна Грозного, небезосновательно считал себя продолжателем дела святого Александра.

При Петре мощи князя, которые очень сильно пострадали во Владимире при пожаре 1491 г., были перенесены в его новую столицу, в Александро-Невскую лавру. Это место при царе Петре считалось местом Невской битвы, как говорили предания той поры. Примечательно здесь вот что. Дело в том, что место битвы со шведами достаточно точно указано в летописи: при впадении в Неву реки Ижоры. Уже при Екатерине Великой это место было отмечено монументом. Вряд ли и при Петре существовали заблуждения насчет места Невской битвы. Лавра была основана как раз напротив бывшей шведской крепости Ландскрона, которая была уничтожена новгородцами в самом начале XIV века. И это событие, конечно, осталось в памяти потомков. Таким образом, лавра, так или иначе, знаменовала своим местоположением борьбу Руси за выход в Балтику со шведской экспансией. Борьбу, столь успешно начатую в лютые для Руси годы при Александре Невском и завершенную только при Петре Великом. Именно в этой борьбе созревало новое историческое понимание подвигов князя, определенная традиция его почитания, как покровителя ратных людей, которая связывала Александра Невского с новой столицей. По синодальному указу по случаю перенесения мощей в праздничную литургию был вставлен текст о борьбе русского народа за реку Неву и выход в Балтику. Указом Святейшего синода предписывалось отныне вставлять в праздничную литургию этого дня особый пункт о борьбе со шведами (Синаксарь со Службой Гавриила Бужинского). Иными словами, отныне вся борьба русского народа со Шведским королевством воспринималась православным русским людом как борьба священная, борьба народа Божиего с иноверцами. Этим указом русский православный народ фактически уподоблялся Библейскому Израилю, также церковно отмечавшему свои воинские победы над окружающими языческими племенами.

Уже первые цари Романовы проявляли чрезвычайную заботу об увековечивании памяти святого Александра Невского. Патриарх Филарет, отец первого царя из рода Романовых Михаила, приказал поставить первый собор в честь святого над Тайнинскими воротами Московского Кремля (около 1630 г.). Несколько раньше была написана икона «Александр Невский с деянием». Ежегодным стал крестный ход в день его церковной памяти 23 ноября по старому стилю. Перечень чудес, свершавшихся у раки святого, непрестанно увеличивался и тщательно фиксировался монахами Рождественского монастыря вплоть до первого десятилетия XVIII столетия. В списке середины XVIII века, присланном в 1772 г. из Владимира в Петербург, имеется добавление четырех чудес, последнее из которых датируется 1706 г. «Агиографический и иконографический образ Александра в XVI в. был “присвоен” московскими государями. В следующем столетии Романовы, декларировавшие свое родство с последними Рюриковичами, символически возобновили династическую связь Владимира и Москвы, торжественно прославив князя-мученика Георгия».

В сонме владимирских чудотворцев особое место с этого времени играют два князя: Александр Невский и Георгий Всеволодович. На уровне иконографических символов и форм им была отведена роль идеальных правителей — носителей «царского сана», воинов земного и небесного воинств, исповедников истинной веры.

Необходимо еще раз сказать несколько слов и об иконографии Александра Невского. Как мы отметили выше, до синодального периода истории нашей Церкви князь изображался на иконах исключительно в иноческих одеяниях. После переноса мощей князя в новую российскую столицу — Санкт-Петербург иконография изменилась. Александра Невского стали изображать в великокняжеском одеянии с обязательным княжеским атрибутом власти — мечом!

Святейший синод повелел изображать Невского на иконах не как схимника, но как монарха, в короне и богатом княжеском облачении, накинутом на доспехи. Святые мощи князя 30 августа 1724 г. были торжественно перевезены из Владимира в только что отстроенную Благовещенскую церковь Александро-Невской лавры Санкт-Петербурга, о чем упомянуто было выше. Случилось это в третью годовщину Ништадтского мира со шведами (1721).

В 1725 г. был учрежден государственный орден Святого благоверного великого князя Александра Невского, на котором в императорский период вдруг вновь была возобновлена древнемосковская царская геральдическая традиция, идущая из Византии, изображать не черного императорского орла на золотом щите, а золотого царского орла в красном поле. Именно золотые двуглавые орлы обрамляли на ордене красный крест с изображением князя Александра в средокрестии. Интересно, что поиск определенного канонического образа князя продолжался весь императорский период и продолжается ныне. Одной из наиболее удачных, на взгляд автора, икон князя можно назвать образ, созданный сравнительно недавно для храма в Переяславле-Залесском.