Сердце принца-ворона - Тессония Одетт

– Здравствуй, Эмбер.

Глава 44

Франко

По-прежнему терзаемый болью, я спешу по коридору. Стены словно придвигаются ко мне, изменяются, вращаются вокруг. Ноги слабеют. Хватая ртом воздух, я моргаю, чтобы прогнать застилающую глаза темную дымку.

Когда я добираюсь до лестницы, ведущей к комнатам Маруса, живот пронзает, будто кинжалом. Согнувшись пополам, я цепляюсь за перила, чтобы не упасть. Медленно, на дрожащих ногах я поднимаюсь по лестнице и, шатаясь, бреду по коридору.

Оказавшись возле нужной двери, я стучу в нее кулаком. Движения кажутся неловкими и даются с трудом. Через несколько секунд – или минут? – дверь открывается. Стоит лишь взглянуть на брата Маруса, застывшего в дверном проеме, и боль немного слабеет. Внутри нарастает ярость. Даже не пытаясь сдерживаться, я выпускаю ее наружу в виде теней. Зарычав, я бросаюсь на Маруса и, схватив его за горло, прижимаю к стене.

– Отмени его, – цежу я сквозь зубы.

Широко раскрыв глаза, Марус лихорадочно пытается меня оттолкнуть.

– Что отменить?

Боль продолжает рвать изнутри, но вкус его страха немного подстегивает меня, питает, помогая бороться с пагубными последствиями обещания, которое я просто не могу исполнить.

– Скажи, что отменяешь вырванное у меня обещание.

– Нет! – с негодованием восклицает он.

Я сильнее стискиваю руку на его горле.

– Отмени его сейчас же!

– Ни за что! – хватая ртом воздух, выдавливает он. – Вы обещали мне ее отдать. Если знаете, где она, тогда скажите.

Тени становятся темнее. Я натравливаю их на Маруса, и они проникают ему в голову. Я пытаюсь призвать чары, но магия, судя по всему, меня не слушается. Силы почти на исходе. Марус, поборов страх, превращает его в ярость, почти лишая меня дополнительной подпитки. Рука соскальзывает с его горла, но, сделав вид, что так и задумано, я тут же упираюсь локтем ему в грудь.

– Отмени, или я убью тебя! – дрожащим голосом обещаю я.

– Вы обезумели, ваше высочество? Как вы смеете мне угрожать? Я – любимец королевы!

Он пытается отпихнуть мою руку. Я едва держусь…

– Вы не мой любимец, Марус, – раздается голос Никсии – спокойный, несмотря на ее растущую тревогу. – Вы мне даже не нравитесь. А теперь, Франко, отпусти его и объясни, в чем дело!

Стиснув челюсти, я не свожу взгляда с Маруса. Пот заливает глаза, холодные капли выступают на лице. Снова невидимый кинжал пронзает меня насквозь. Вздрогнув, я отпускаю Маруса. Сил почти не осталось, дышать удается с трудом. Стиснув зубы, я собираю всю решимость, чтобы удержаться на ногах.

– Ваш брат, – возмущенно начинает Марус, – пообещал вернуть мне невесту, как только узнает, что она во дворце. А теперь он пытается заставить меня взять назад обещание. Нет, ваше величество. Она моя невеста. Вы сказали, я сам могу выбрать пару себе по душе и вы меня поддержите.

– И правда сказала, – мрачно соглашается Никсия, беспокойство за меня мешается в ней с раздражением. – Франко, почему ты не хочешь выполнять данное ему обещание?

– Я люблю ее.

– Любите? – усмехается Марус. – Как вы можете ее любить? Она моя невеста. Вы ее даже не знаете.

Тревога в глазах Никсии сменяется страхом.

– Франко, не глупи. Если эта девушка – невеста брата Маруса, он заслуживает с ней увидеться. Ты перегибаешь палку.

Я нетвердо переступаю с ноги на ногу, и Никсия поддерживает меня за плечи. Сердце яростно колотится в груди, но постепенно ритм его замедляется, слабеет. Я встряхиваю головой в тщетной попытке прояснить мысли. Может, Никсия права, и я перегибаю палку? Нет никакого смысла…

– Просто скажи, где она, – просит Никсия.

– Чтобы поговорить, – выдавливаю я. – Другого я не обещал…

– Да, ваше высочество, – шипит Марус. – Я помню. И определенно настроен с ней поговорить.

– Только поговорить. – Я бросаю на него свирепый взгляд. Но в глазах почти темно, и вряд ли я добился нужного эффекта.

– Франко, ты умираешь, – едва слышно произносит Никсия. – Не важно, что ты обещал, оно не стоит твоей смерти. Скажи, что он хочет знать.

Моей смерти…

Да, я умираю. Но как долго? И где я?

– Франко! – с тревогой вскрикивает Никсия, и я понимаю, что больше не чувствую собственного тела…

Миг – или вечность – спустя я лежу на спине на чем-то мягком. Надо мной склоняется сестра.

– Просто скажи, где его невеста, – дрожащим голосом просит она.

Я ощущаю на языке вкус страха Никсии и вдыхаю его. Он помогает чуть-чуть приглушить боль, и на краткий миг я могу мыслить ясно.

– Комната принцессы Мэйзи, – чуть слышно выдыхаю я. – Только поговорить… и все…

– Он исполнил обещание? – Голос Никсии звенит от ярости, но я не в силах открыть глаза, чтоб разглядеть ее лицо.

– Нет, пока я не увижу ее своими глазами, – упрямится Марус.

– Я отведу вас туда, Марус, – мрачно сообщает сестра. – Но, поверьте, не забуду, что из-за вас жизнь брата висела на волоске. Да за это я могла бы убить вас на месте!

– За несколько минут мне уже дважды грозили расправой, ваше величество. Я это запомню. И если вы все же решите от меня избавиться… Члены братства тоже не склонны забывать.

Он явно предупреждает, но я уже не в силах мыслить связно. Я не понимаю, что это значит. Братство… смерть… Сейчас я знаю лишь боль.

Прямо над ухом раздается голос Никсии:

– Держись! Я скоро вернусь. Он увидит ее, и твое обещание исполнится.

Перед мысленным взором мелькают бирюзовые волосы и улыбающиеся губы, и разум вновь проясняется. Я открываю глаза и поспешно хватаю Никсию за руку, пока она не успела уйти.

– Не позволяй причинить ей боль… Обещай мне…

– Обещаю, – мрачно произносит она.

И я проваливаюсь в забытье, больше не видя и не слыша ничего вокруг.

Эмбер

Испуганно взвизгнув, огоньки срываются с места и вылетают через балконную дверь. При виде стоящей на пороге сводной сестры сердце ускоряет бег, от лица отливает кровь. Во время нашей прошлой встречи Имоджен казалась неуверенной в себе. Теперь же нерешительность исчезла без следа. Прищурившись, сестра окидывает меня самодовольным взглядом.

– Я знаю, это ты! Так что даже не пытайся отрицать.

Она проходит мимо меня в комнату, и я растерянно взираю на пустой дверной проем.

Что делать? Попытаться убедить, что она не права? Продолжать вести себя как принцесса?

Теперь, когда сделки больше нет, она мало что может мне сделать. Пока я не открыла Франко правду о себе, то больше всего боялась, что он не примет меня такой, как есть, не станет бороться