Охота на Ботаника! - Янина Логвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да.
Не знаю, что толкнуло меня вернуться и войти в ванную комнату… Скорее всего то, что Агния оставила дверь распахнутой. Девушка стояла под верхним душем в сарафане, ладонь лежала на стене, а с мокрых волос и одежды стекала вода…
Все это я однажды уже видел в своем сне и знал, что вода холодная.
— Ты с ума сошла, Корсак! — я кинулся к ней и перекрыл кран. — Зачем?!
Она протянула руку и снова включила.
Я выключил.
Агния вновь потянулась и сняла с полки гель.
— Хорошо-хорошо, я понял! — сдался. — Ты хочешь помыться. Но можно было хотя бы раздеться и сделать воду теплой?
— Смыть, — она ответила коротко. — Я хочу все смыть! Помоги мне, Морозко.
Просьба на длинную секунду повисла в воздухе.
Если между нами и оставалось расстояние, то сейчас оно обещало исчезнуть.
Это не было соблазнением или игрой. Черный взгляд не светился обещанием, но я точно не мог уйти и оставить ее одну.
Горло перехватило, а сердце ударилось в ребра.
— Повернись спиной, — только и сказал.
Застежка в сарафане поддалась легко, а вот ткань заскользила вверх по телу неохотно. Из белья на Корсак оказались только бикини. Я видел ее в купальнике, но все равно судорожно сглотнул, заметив, что они намокли от воды, практически слившись с кожей.
На бедра этой девушки любой мужчина мог смотреть вечность — не удивительно, что и я замер.
Агния выдавила на руки гель и стала неуверенно себя намыливать, но мешали волосы. Очнувшись, я скрутил их в легкий жгут и убрал на плечо. А вот руку с плеча убрать не смог.
Безотчетно и медленно скользнул большим пальцем вдоль шеи к затылку, погладив девушку. Я уже касался ее сегодня и знал, какие острые по ощущениям эти прикосновения, и не смог сдержаться.
Под моей лаской она тоже замерла. Подняла голову.
Пришлось силой заставить себя отнять руку и отступить.
— Я буду здесь. Никуда не уйду.
Я включил теплую воду и закрыл дверь в душ. Стекло запотело и по нему заскользили вниз тяжелые капли. Отвернувшись, сгреб пятерней волосы у виска и тяжело выдохнул.
Сердце ходило ходуном. Вряд ли хоть один человек на земле мог пройти испытание Агнией, а я был всего лишь обычным парнем, который никогда не мечтал оказаться наедине с такой девушкой. Так чего же я ждал?
Она вышла из душа и запахнулась в банное полотенце — сбоку мелькнуло плечо и рука. Сделав пару шагов, остановилась и вдруг прижалась к моей спине щекой, обняв под грудью.
— Морозко, уложи меня спать, пожалуйста, — попросила. — Иначе я сейчас наделаю глупостей, а утром ничего не вспомню. — Агния вздохнула: — А я хочу помнить все, что касается тебя.
Прежде чем выполнить просьбу, мне пришлось вытереть ей волосы и на несколько минут оставить одну.
Когда она уснула, я еще какое-то время не ложился. Повесил ее сарафан на балкон, смыл с себя запах реки, и сам постоял на свежем воздухе, слушая, как на поляне играет музыка и продолжает шуметь толпа. Где-то совсем рядом, во дворе отеля, послышался чей-то звонкий смех и голоса — в этот субботний вечер народ продолжал активно отдыхать. Плевать ему было на чьи-то личные драмы и ошибки.
Я прикрыл дверь на балкон и вернулся в комнату. Пройдя к широкой кровати, улегся, закинув руки за голову. Было так непривычно и странно ощущать себя в окружающей темноте не дома и не в своей постели. Понимать, что я лежу не один, а с девушкой, пусть даже она и спит, отвернувшись к окну, в метре от меня. Еще долго в тишине смотреть в потолок и вспоминать, с чего же у нас все началось…
Агния проснулась глубокой ночью. Вздрогнула неожиданно в темноте и приподнялась.
Последний час мой сон напоминал одновременно сладкую пытку и плавал на поверхности, поэтому я сразу очнулся и открыл глаза.
- Кто… Кто здесь?!
Шепот прозвучал со страхом и изумлением, и я поспешил ответить:
— Тихо, Корсак! Это я.
— Морозов, ты?!
— Да.
После долгой паузы, в которую девушка осознавала действительность, послышался вздох облегчения, и ее лоб уткнулся в мою шею.
— О, господи, Морозко, слава богу! Я так испугалась!
— Ты танцевала на поляне перед сценой. Я нашел тебя, принес в номер, и ты легла спать. Неужели ничего не помнишь?
Агния дышала тихо и взволнованно, но призналась, пусть и с неохотой:
— Я вспомню. Обязательно все вспомню! Но не сразу.
Мы продолжали лежать. Ее дыхание согревало кожу, и все же казалось прохладным в сравнении с жаром голого тела, которое просто обжигало.
— Морозов, — она вновь первой нарушила тишину. Спросила осторожно: — А почему ты меня обнимаешь? А я — тебя. Почему?
Ответ на это нашелся только один:
— Наверное, потому, что ты лежишь на моей груди.
— А разве… ты не оставил меня? Не ушел?
Я качнул головой.
— Нет.
— Даже после того, как увидел, какой я могу быть?
Когда-то она сказала правду, признавшись, что я смогу ее остановить.
— Даже. Я знаю, какая ты.
Корсак замерла. В темноте я не мог видеть, но точно знал, что она подняла голову и смотрит на меня.
Кадык сухо дернулся в горле.
— Я раздета, Кудряшка, но почему мне кажется, что у нас ничего не было?
— Потому что ничего не было, — тихо ответил на вопрос. — Мы просто уснули.
— Но…
— Когда ты засыпала, то была в полотенце. Скорее всего оно осталось на твоей половине кровати — там, где и подушка.
Голова опустилась, и груди коснулась щека. Волосы Агнии защекотали губы и послышался новый вздох.
— Ясно, — меня оплели руки. — Значит, и здесь я тебя нашла. Иногда я думаю, что ты — самое лучшее, что со мной случалось.
Мы уже окончательно проснулись и успели осознать, что лежим обнявшись, но Корсак и не подумала отстраниться. Напротив, вдруг приподнялась и легла выше. Положила горячие пальцы на висок.
Мое горло и так с трудом смыкалось от ее близости, а теперь и вовсе пересохло, а тело напряглось еще больше. Последний час стал настоящей мукой.
Я обнимал ее за талию и не убрал руки. Скользнул открытой ладонью по голой спине к лопаткам и шумно втянул в себя воздух, когда ощутил теплое дыхание у своего рта.
— Морозко, там, у бассейна… Бывают ситуации, когда человек видит совсем не то, что есть на самом деле. Я чуть не умерла, когда поняла, что ты подумал! Да, я совершала глупости в прошлом, но все это до того момента, как в моей жизни появился ты. Я бы никогда с тобой так не поступила, слышишь? Ты очень дорог мне!