Кровавый орел - Крейг Расселл

И в этот момент где-то внутри склада оглушительно грохнуло, словно гигантский кулак ударил в кирпичную стену. Тяжелая дверь слетела с петель и упала на камни; из дверного проема вырвалось облако пыли, а за ним и шар пламени. Фабель, в кирпичной пыли и дыме, скорчился на булыжниках, прикрывая голову.

Наступила оглушающая тишина. Фабель решился встать. Огонь из двери больше не вырывался, но внутри склада бушевал пожар. Взвыли противопожарные сирены на смежных складах. Качаясь и надсадно откашливаясь, Фабель поплелся прочь – на чистый воздух. В его памяти горели зеленые глаза старика.

Витренко-сын устроил все так, чтобы гаупткомиссар мог увидеть то, что он должен был увидеть, и при этом остался в живых. Витренко-сын желал иметь живого очевидца его «шедевра», обреченного погибнуть в огне. Время было просчитано точно: достаточно, чтобы все как следует рассмотреть, но недостаточно, чтобы спасти Витренко-отца. И теперь Фабелю жить с этими двумя картинами в памяти: растерзанный труп киевлянки и окровавленный беспомощный старик.

Где-то ревели сирены приближающихся пожарных машин.

Фабель сел на булыжники, привалился спиной к складской стене и, дав себе наконец волю, расплакался навзрыд. Ему нужно было успеть выплакать все слезы до появления полиции и пожарных.

Суббота, 21 июня, 20.30. Управление полиции, Гамбург

Начальник пожарной команды сообщил Фабелю то, о чем он и сам догадывался:

– Мы нашли четыре пустые пятилитровые канистры. Бензином облили пространство вокруг взрывного устройства, поэтому пожар такой мощный. У ваших ребят будут большие трудности с поиском улик.

Фабель угрюмо поблагодарил капитана, и тот ушел. Фабель, Вернер и Пауль подавленно молчали. Мария, просто чтобы нарушить тишину, сказала:

– Хольгер Браунер и его эксперты уже на месте. Хотя, конечно, делать им там практически нечего…

Ее слова никого не ободрили.

Не поднимая глаз на Марию, Вернера и Пауля, Фабель мрачно произнес:

– Этот сукин сын играет с нами. И конкретно со мной. Он хотел, чтобы я все это увидел, но при этом не погиб – остался живым свидетелем его «деяний». Вот зачем в свое время он развесил в афганском сарае убитых женщин – чтобы другие могли полюбоваться его художеством и разносить дальше славу Витренко…

Впервые подчиненные видели Фабеля в таком угнетенном настроении.

– Эрзац творческого акта. Сознательная или случайная имитация холстов Марлис Менцель, выставленных в Бремене.

– Шеф, что будем делать? – спросил Вернер Мейер.

– Вначале я домой, – сказал Фабель. – Приму душ и отдышусь.

Три покойника в один день – даже для него многовато. После взрыва он был с головы до ног в пыли, в горле першило, во рту ощущался вкус песка.

– Давайте встретимся в управлении часов в десять.

– Хорошо, шеф. Команду собрать? – спросила Мария.

Фабель улыбнулся. Хорошая девочка, никогда не жалуется.

Раз надо – значит, надо…

– Да, пожалуйста, Мария. Только Анну не беспокойте. Я дал ей сутки на отдых. После истории с Максвейном она как выжатый лимон.

Мария понимающе кивнула.

– Свяжитесь с криминальдиректором Ван Хайденом. Спросите, не сможет ли он прийти на наше совещание.

– Хорошо, шеф.

Суббота, 21 июня, 21.30. Пёзельдорф, Гамбург

Три сообщения на автоответчике Фабеля были как три ниточки из его зазеркалья в нормальный мир, где существует что-то еще, помимо насилия и убийств.

Первое – от дочери Габи. Она хотела провести с ним следующие выходные и сходить на концерт группы «Ди фантастишен фир». Фабель и на английском-то рэп не очень любил, а на немецком и подавно. Что ни говори, в Германии не существуют гетто типа нью-йоркского, или чикагского, или лос-анджелесского, – социальная помощь щедра, и хорошее образование доступно практически всем. Поэтому немецкие рэпперы в основном высасывают страсти-мордасти из пальца, романтизируют алкоголиков и наркоманов. Фабель нигде в Гамбурге не видел вынужденной нищеты и объективного беспросвета, которыми можно оправдать массовую преступность. Однако он все равно пошел бы с Габи на этот концерт… да разве ж проклятая работа позволит!

Второе сообщение на автоответчике было от Сюзанны. Она просила сообщить, все ли у него в порядке.

Третье сообщение – от брата Алекса. Он звонил без особой причины, просто поболтать. И жалел, что Фабеля так трудно застать дома.

Фабель завидовал внутренней молодости старшего брата – рядом с Алексом он чувствовал себя стариком. Брат управлял отелем и рестораном на острове Зильт; когда-то знаменитый только своими рыбаками, этот балтийский остров стал любимым местом отдыха гамбургской и берлинской богатой публики. Ресторан находился на высоком холме, из его окон открывался чудесный вид на широкую полосу пляжа и вечно меняющее свой цвет море.

Фабеля вдруг потянуло прочь из города, на природу. Он решил при первой же возможности махнуть с Сюзанной к брату на Зильт.

Но прежде чем звонить дорогим ему людям, Фабель обязан был связаться с Махмудом. Тот присутствовал на первой встрече Фабеля с отцом Витренко. Из бывших тогда в Шпейхерштадте четырех человек двое теперь мертвы. И Фабель хотел убедиться, что с Махмудом ничего не случилось.

К счастью, в трубке после пятого гудка раздался голос обычно неуловимого Махмуда. Фабель коротко рассказал о происшествии на складе. И с удивлением заметил, что при этом у него дрожат руки. Голос нормальный, а руки дрожат.

Махмуд несколько секунд молчал.

– М-да… – наконец произнес он, – я воображал, что живу в невеселом темном мире, но это, оказывается, не последний круг ада. Чтобы сын таким образом прикончил собственного отца… Фу, мороз по коже! – Махмуд сделал паузу, словно что-то обдумывал. – Слушайте, Йен, слиняю-ка я на время из Гамбурга. Не знаю, что думает обо мне этот долбаный супервикинг, считает ли он меня опасным свидетелем или нет, но лучше я залягу на дно – от греха подальше. Когда вернусь, сам выйду на вас. А до этого вы меня даже не пробуйте искать.

– Понимаю, – сказал Фабель. – Удачи вам.

Махмуд повесил трубку.

Фабель позвонил Габи, и они несколько минут весело болтали. Лучик света в его темном царстве.

Положив трубку, Фабель вдруг сообразил, что не помнит, когда в последний раз ел. Он пошел в кухню, наскоро сделал большую чашу салата и заварил крепкий-прекрепкий черный кофе. Затем он хотел позвонить брату, но сообразил, что именно в это время тот очень занят на кухне ресторана. Поэтому он набрал номер Сюзанны. Его приключение в Шпейхерштадте произвело на нее такое сильное впечатление, что она хотела тут же приехать к нему домой – убедиться, что с ним действительно все в порядке. Фабель вздохнул и ответил твердым «нет» – ему скоро опять на совещание в управление полиции. Зато у него есть идея рвануть с ней вместе на остров Зильт.