Очарованный дембель. Сила басурманская - Сергей Панарин

– Ну, Сивояр… – Иван держался за покосившийся дверной косяк. – Что же ты, сволочь, не у тех крадешь?

Обнажив меч, дембель приставил его острие к вздымающейся груди скомороха.

– Но-но, я самого Зарубы Лютозара человек, – попробовал наглеть вор.

– Заруба далеко, – криво усмехнулся парень, слегка прокалывая одежду и кожу Сивояра.

– Я… Я не виноват! – тонко взвизгнул он. – И на старуху бывает проруха, я понимаю. Но без вины виноватого не казни, прояви милосердие, витязь. Я тебя помню! И брата твоего. Мы с ним вместе из Тянитолкаева ехали, славный масыга.

– Кто?!

– Ну, человек хороший. А диковину твою мне пришлось прихватить из-за Нафани. Он, злодей окаянный, нас всех с ума свел, запугал, аки пащенков беспорточных! – Глаза обзетильника буквально лучились правдой, но Старшой актеришке не верил. – Он и холщовую банду замастырил!

– Котов, что ли? – уточнил дембель.

– Их самых! Было от него толку, как от козла молока, но вдруг вошел во вредную мудрость, сколотили мы с братвой ватагу, а потом за нами много кто повторил. Слава пошла, будто нас много и везде успеваем. Народ под Мозгвой вообще запугали.

– Ну-ну, продолжай свое чистосердечное признание. – Старшой промотивировал Сивояра легким уколом меча.

– Ай! – пискнул скоморох, коробейник и по совместительству участник банды. – Я все расскажу! Нафане мало грабежа, ему и не для наживы вовсе, как оказалось! Он хотел людей в отчаянье ввергнуть. Я тебе больше поведаю. Нафаня, он… Ну, будто бы ему кто волю свою сообщает. Я тогда убег от него и сообщников, да только на днях снова тут свиделись. С великого дела, говорит, вернулись.

– С какого дела?

Сивояр сглотнул, уставившись поверх плеча Ивана.

– Ну, он у меня за спиной, – устало промолвил дембель. – Я сейчас обернусь, ты вмажешь мне между ног, и понеслась махаловка, так?

– Так, – прошептал зло улыбающийся щепетильник. – Только он и правда сзади.

Старшой никак не успел среагировать на последнее откровение Сивояра.

На голову парня обрушилось что-то тяжелое, и он плюхнулся без сознания рядом с долговязым.

* * *

Тучи сгустились над строптивым Мозговским княжеством. Сначала занедужил Юрий Близорукий, потом по селам волной прошел небывалый падеж скота. В народе судачили, дескать, завелась в округе бешеная кикимора, она коровок-лошадок и попортила. Только кто ж эти слухи проверит? Кикиморы ведь невидимые.

А в день, когда волхвы пришли к Юрию и сказали, что пал славный град Тянитолкаев, на самой высокой башне княжьего городища зажегся странный огонь. Горело алым, а в середке чернела огромной чечевицей тьма. Красный глаз зыркал в разные стороны, рычал утробно, пробуждая в людях странные желания и неприличные мысли. Так продолжалось ровно сутки. Потом жуткий пламень потускнел и погас, оставив после себя клуб черного дыма и крик, услышанный всеми мозгвичами:

– Должок за тобой!

Некоторым причудилась в дымовой туче сухая рука, грозящая когтистым пальчиком.

Волхвы взывали к богам, но в небесной канцелярии было занято. Верховный жрец Перуна, здоровый мужик Ставр, плакал пуще дитяти, ибо во сне ему якобы явился сиятельный громовержец и предрек страшную гибель Мозгве, Эрэфии и, чтобы никому не было обидно, всему свету.

Как сказал бы Егор Емельянов, отрыв башки.

Но пуще всех знамений напугало князя полное отсутствие в Мозгве иноземных купцов. Сбежали все – от хитрых восточных гостей с их бесконечными диковинами до суровых кочевряжских торговцев, сбывающих награбленное в морских походах. Это уже было приговором.

Юрий Близорукий расхаживал вокруг трона, потрясая листом бумаги и яростно загибая пальцы свободной руки. Испытанное средство от гнева не помогало – князь явно сбивался со счета, и это еще больше его распаляло.

– Блудливая кошка! – возопил властитель Мозгвы. – Что это за грамотка, я тебя спрашиваю!

Краснощекая Рогнеда стояла, потупив взор. Пальцы нервно теребили каштановую косищу. Князь плюхнулся на трон и принялся в десятый раз перечитывать написанное на листе:

– «Я сымаю с тебя, краса моя и ненагляда, сарафан, целуя тя в червленыя губки и обымая крепкимя объятьями. Потом расплетаю косу… – Тут княжна резко, как бы пряча с глаз отца, откинула ее за спину. – Неспешно, одну за другой, высвобождаю ленты, потом мои руки опускаются ниже…» Тьфу, срамота!

Юрий отбросил бумажку, словно нечто отвратительное, например свежераздавленную жабу.

Стоявший в стороне советник Розглузд деликатно прокашлялся, выступил из полумрака на свет.

– Княже, не убивайся понапрасну. Сие есть разновидность подметных писем, кои пришли к нам с гнилого Заката. Такими грамотками обмениваются молодые люди, то бишь молодой человек и девушка, дабы возжечь запретный огонь желания. Забава сия не носит большого вреда и называется прелюбодействием по переписке. Понарошку, стало быть.

– Ты мне брось поганку мою выгораживать! – Близорукий саданул кулаком о подлокотник трона. – Сегодня понарошку, а завтра в подоле крошка! И ведь, аспид, не подписывается… Кто таков?

Рогнеда дернула плечиками, мол, не выдам.

– В подвале запру, – пригрозил отец. – Нет, в Кощеевой усыпальнице оставлю!

Княжна молчала. Советник приблизился к князю, поднял лист. Проговорил тихо:

– Дозволь, я этим сам займусь, князь-опора. Подсыла вычислю, он признается, чье писмецо. А дочь не заставляй дружка выдавать. Мало чести в предательстве.

– Она, змеюка, меня предала! Совесть презрела! – Юрий спрятал лицо в пухлых руках.

– Нынче об ином печалиться надобно, – с мягкой настойчивостью промолвил Розглузд. – Враг идет. Мозгва нуждается в твоем крепком руководстве. Забудь пока об этой неурядице.

Княжна наградила седовласого советника взглядом, полным благодарности. Близорукий снял соболью шапку-блин, утер с лысины пот. Водрузил убор на место, погрозил дочери пальцем:

– Изыдь в светлицу. Оттудова носа не высовывать, записок не передавать и не принимать, без мамок-нянек не сидеть. А ты, мудрец, найди охальника. Я ему сыму сарафан, я ему покажу, как руки ниже опускать, – голос князя стих до неразборчивого бормотания.

Девушка убежала к себе, чтобы броситься на подушку и как следует выплакаться. Государственные мужи вернулись к важным делам.

– Да, да, – закивал князь. – О первостепенном давай… Нет, ну какова бестия?! В такое темное время… Дитя нерадивое! Все, все.

– Бегут мимо нас и из разоренного Тянитолкаева, и из сожженной Отрезани. Сегодня прибыли к тебе остатки дружины тянитолкаевской во главе с богатырем Егорием.

– С каким еще Егорием?

Розглузд видел, что Юрий отлично понял, о ком речь. Недоразумение с головой Лиха подпортило князю немало нервов.