Коло Жизни. Зачин. Том первый - Елена Асеева

– Ну, что? – вклинился в течение ее мыслей голос Седми… не сердитый, а вспять вельми ласковый, умиротворяющий. – Пришла в себя, Владушка? – последнее время Боги только так и величали… нежно склоняя ее имя.

Девочка неспешно приподнялась на ложе, облокотившись об него рукой, и взглянула на сидящего, на огромном, облачном кресле недалече от нее, Седми, единственно нынче находящегося в зале.

– А, что случилось? – протяжно вопросила Владу, и медленно сев, спустила вниз на пол ноги.

– По-видимому, моя драгоценность, стоит держать свое обещание, – своим высоким тенором с нотками драматической окраски пояснил Бог, не сводя как, почудилось, девушке весьма беспокойного взора своих мышастых очей с ее лица. – И не бегать одной на луг аль лес… Словом не уходить из-под опеки нарочно приставленных для тех нужд созданий. Иначе Владушка, после перенесенного ранения, это может весьма не благостно сказаться на твоем здоровье, моя милая… Что ты помнишь? Последнее? – дюже резко перешел Седми с вкрадчивой речи к вопросам, молвив их вельми требовательно.

– Мы говорили с Вещуньей Мудрой об одноглазых ориках и моем сне, – чувствуя данное божественное волнение и требование незамедлительно отозвалась девочка. – И потом пред очами встала завеса, и мы шагнули в нее.

– А после… потом? – все также настойчиво поспрашал Рас и весьма резко подняв с комковатой облокотницы кресла левую руку, протянул в направлении юницы, да подавшись вперед сам, прикоснулся подушечками пальцев к ее лбу. – Потом? – прозвучало уже воочью велением.

– После ничего не помню, – взволнованно ответила Владу и робко взглянула в его с прямыми линиями красивое лицо. Страшась, что Зиждитель поймет аль прочтет ее желание прижаться к Небо и увидеть Огня… Огня… к каковому жаждалось прижаться как-то по-иному, не так как к Отцу.

Седми, судя по всему, остался доволен ответом девочки. И степенно убрав от лба Владелины руку, медлительно вернул ее на облокотницу да сам возвратясь в исходную позу, оперся спиной о высокий ослон своего кресла, немедля изогнувшегося покатой дугой.

– Хорошо, – сызнова благодушно проронил Зиждитель, и как показалось, юнице легохонько улыбнулся, ибо затрепетали пшеничные волоски усов и брады, слегка прикрывающие его уста. – Огнь, – будто отвечая на мысли девушки, проронил Рас. – Он улетел. Вмале на Землю прибудут новые людские поселенцы. Их привезет Бог Асил и Огнь.

– Бог Асил, это у которого кривой нос и короткие черные волосы? – переспросила отроковица, укладывая руки себе на колени.

– Верно… Тот самый. Бог, который главенствует в печище Атефов, – отозвался Седми и теперь весьма значимо просиял улыбкой так, что дрогнувшие разком волоски раздавшись в стороны, показали ровные рядья алмазно-белых зубов. – Ты очень умная девочка… Очень умная, любознательная, просто незаменимые качества для столь юного создания. – Похвалил Зиждитель Владу, а потом продолжил сказывать, – Асил привезет с собой особые создания, которые обучат наших мальчиков земледелию, возделыванию почвы, словом хлебопашеству. А мы подарим через своих духов отпрыскам Асила знания о строительстве, гончарном мастерстве и скотоводстве… Часть духов которых ты видела с детства обок себя отбудут к тем детям.

– А Выхованок? – с горячностью вскликнула юница и подалась вперед всем телом при том стремительно вскочив с ложа.

Бог все также медленно протянул в сторону девушки руку, и, положив длань ей на голову несильно, но достаточно настойчиво надавил, повелевая сесть. Под тем указанием и божественной силой Владелина тотчас опустившись, села на ложе, каковое было, как и кресло Седми облачным… словно скомканным из клубистых испарений. Ложе нежданно резко укоротилось, в миг обернувшись в кресло, правда менее мощное, рассчитанное под фигуру юницы и образовало позадь ее спины широкий, мягкий ослон. Зиждитель довел голову девочки до спинки кресла, и, втолкнув вглубь той пышной поверхности, лишь тогда неспешно ответил:

– Выхованок всегда будет возле тебя, Владушка. Наш Отец, Небо, не станет тревожить тебя, милая девочка. Он не станет разлучать с дорогим тебе духом. Не стоит даже о том беспокоиться. И потом даже если Выхованок нам понадобится, тебе стоит только сказать и наши замыслы сразу изменятся. Важно, моя драгоценность, чтобы ты научилась нам доверять и сказывать обо всем, что тревожит. Важно, чтобы ты говорила о своих желаниях и научилась себя беречь, так как ты для нас бесценна.

– Бесценна, это как? – не мешкая переспросила отроковица, перебирая перстами материю рубахи, где явственно наблюдались черные мелкие прорехи оставленные от ядренистых искорок Бога.

– Бесценна это столь любезна, мила, дорога всем нам Зиждителям, что нет той просьбы, в коей мы могли тебе отказать. Нет того, чтобы мы не исполнили только бы порадовать тебя. – Седми говорил, вкладывая в каждое слово столько нежности и тепла, что лицо Владелины стало покрываться густой испариной от стыда за непослушание и вечно доставляемые собственным своеволием неприятности Богам, царице, Двужилу, духам. – Бесценная, дорогая, драгоценная и милая наша девочка.

– Нет, я этого не заслуживаю, – опустив голову и теперь уставившись в те самые прожженные черные бусенцы, часточко покрывшие белую рубаху, молвила Владу. – Не заслуживаю… ни чем… ни чем я не отличаюсь от мальчиков, кроме того, что девочка. И я хуже их бьюсь на мечах, хуже стреляю… и даже не сияю… не сияет моя душа как у иных. Нельзя меня так выделять… Незаслуженно выделять.

Небожитель, молча, не перебивая, выслушал отроковицу, и во взгляде его ощущалась такая теплота, коя после, похоже, просквозила искристой россыпью огня в воздухе. И несколько горящих искорок нежданно упав на белый пол заплясали на нем, закружили вроде живые творения, порой сталкиваясь меж собой то ли ссорясь, а то ли вспять милуясь.

– Ты сияешь так светло, что мы Зиждители, – протянул вельми по любовно Бог, узрев как улыбнулась тому плясу искорок на полу юница. – Просто не можем не заметить света исходящего от тебя. Мы не можем не порадоваться твоему рождению и тому, что ты живешь средь отпрысков Расов. Ты нам столь дорога, что во имя той бесценности, того трепета, оный мы испытываем всяк раз глядя на тебя, должна беречь себя… И слушать тех кто присматривает за тобой. Не только Вещунью Мудрую, Выхованка, Двужила, но и тех противных, как ты выразилась соколов, порученцев Словуты. Не надобно расстраивать своих родителей, Владушка, как ты думаешь? – это звучала явственно просьба, наполненная беспокойством за здоровье девочки.

– Да, – ответила отроковица с раскаяньем не только в голосе, но и во всем теле которое легонько сотряслось.

Она лишь на морг вскинула вверх от искорок очи, и зыркнула в теперь ставшими голубо-серыми с синими брызгами по окоему очи Седми.

– Вот и хорошо, – отметил Бог, обрадовавшись тому согласию, и медленно поднявшись с кресла, взмахом руки повелел было дернувшейся юнице сидеть на прежнем месте. – По поводу твоего сна… видения про ориков. Ты, должна понять одно, что обладая нечто большим чем все мальчики живущие в этом аль ином поселении должна спокойно принимать таковые сны… Сказывая о них Дажбе. Не надобно их скрывать и тем паче не надобно тревожиться за тех людей, кои подобно лопастам позабыли наставления своего Творца и теперь беспощадно себя вырезают, губят свое племя. Они не достойны твоей, девочка моя, жалости, тревоги и пречистого взгляда. А море… Море я думаю ты вскоре увидишь, надо только обождать.