Чернокнижник - Андрей Смирнов

Уилар снял с плеча чехол с посохом и протянул его девушке.

— Шабрез пообещал нам безопасность, и, думаю, он сдержит свое слово, но его детишкам я бы доверять не стал, — сказал он. — Лучше побеспокоиться заранее, чем потом предъявлять счета за твои обглоданные косточки, — усмехнулся. — Будь настороже. Если почувствуешь угрозу, беги или нападай, но ни в коем случае не жди, пока все разрешится само собой. Ты для них слишком большое искушение. Вкусная, аппетитная еда, которая плавает у них прямо под носом. Помни об этом.

Эльга быстро кивнула. Осторожно приняла Скайлаггу из рук чернокнижника.

— А как же… вы?

Похоже, его развеселил этот вопрос.

— Ты что же, считаешь, что без своего посоха я уже ни на что не гожусь?

Посмеиваясь, он вышел из комнаты, а Эльга заперла дверь на засов, убрала с кровати пыльное покрывала, пролежавшее нетронутым, наверное, не меньше столетья, постелила свое одеяло, укрылась плащом, положила Скайлаггу так, чтобы можно было в любой момент схватить ее, свернулась калачиком и попыталась заснуть. Зловещая обстановка не слишком располагала к спокойному сну, но Эльга буквально валилась с ног от усталости. Ночь уже давно перевалила за середину, а всю последнюю неделю она спала в лучшем случае по три-четыре часа в сутки.

* * *

Личный кабинет Йонгана Шабреза находился в верхней части донжона, прямо над лабораторией и библиотекой. Уилар долго поднимался вслед за слугой по узкой винтовой лестнице. Слуга нес факел, но в отличие от Эльги Уилар знал, что этот огонь — ненастоящий. Он не обжигал, не грел, не мог, даже забрось кто-нибудь этот факел в стог сена, обернуться пожаром. Огонь был мертвым, как и слуга, который нес его перед собой. Здесь все было ненастоящим, не таким, как казалось. Впрочем, он никогда не признавал полностью реальным и Кельрион, Земной Круг — но здесь, в этом замке, в крохотной, замкнутой системе, поддерживаемой лишь пятью сознаниями (в то время как Кельрион своей устойчивостью был обязан тому, что его существование поддерживали миллионы), степень призрачности, фантомности всего, что его окружало, была еще более очевидной. Если Шабрезы сгинут, сгинет и их мирок, как будто бы его никогда не существовало — останется, может быть, лишь занесенный снегом, полуразрушенный замок, который они с Эльгой видели днем. Это были два разных замка, и в то же время — один и тот же. По крайней мере, он был единым семьсот и сколько-то еще лет тому назад. Тогда, впрочем, и пространство самого Кельриона было более мягким, более податливым и могло еще вмещать в себя миры, ныне ему совершенно чуждые. Солнце, круг и свет стали зримыми символами Джордайса (хотя так было далеко не всегда), а день — временем, когда прилив его силы достигал апогея. То волшебство, которое еще оставалось в мире, было изгнано в темноту, слилось — даже не желая этого — с ночью и тьмой. Но были и те, кто всегда принадлежал тьме и всегда черпал из нее свои силы. Такими были и Шабрезы.

Кабинет казался довольно уютным: письменный стол, книги, колбы, прозрачные сосуды с заспиртованными гомункулами и какими-то уже совершенно фантастическими созданиями, высушенные зародыши — от совсем крохотных до уже полностью сформировавшихся, небольшая коллекция человеческих черепов, несколько великолепных гравюр, стеклянное зеркало высотой в человеческий рост (должно быть, за него отдали целое состояние), пергаментные свитки из человеческой кожи, один из которых в развернутом виде висел на стене. Там было изображено нечто, напоминающее генеалогическое древо, но, даже не глядя на свиток, Уилар знал, что к генеалогии эти рисунки и надписи не имеют ровным счетом никакого отношения.

Первая часть беседы Уилара Бергона и Йонгана Шабреза не представляет особенного интереса, поскольку речь в ней шла о событиях, уже описанных выше, об ученичестве у Климединга, о нарушенном договоре, о вражде, о последнем путешествии через Азагалхад, о сборе на Лайфеклике и о предстоящем объединении Скельвуров с джорданитской церковью. Узнав о последнем, граф покачал головой, но ничего не сказал. Скельвуров он ненавидел еще больше, чем Климединга. Эпоха Эдлатского Мира началась с того, что немногие мастера, оставшиеся в живых после разрушительной Войны Чародеев, заключили договор, превративший их в касту избранных, в которую отныне не мог войти никто посторонний. Йонган, родившийся всего лишь на сто лет позже этого события, мог бы рассказать своему гостю, каким преследованиям подвергались те, кто отказался приносить клятву на Эдлатской Святыне, и как из года в год уничтожались все «безродные», в ком неожиданно обнаруживался сколько-нибудь заметный Дар. Он мог бы сказать, что резня, устроенная одним из отпрысков Скельвура Первого, представляется чем-то из ряда вон выходящим только нынешним людям, привыкшим к тому, что в последние столетия королевская семья была занята исключительно внутренними войнами. Он мог бы сказать, что ему, пережившему годы куда более масштабных и куда лучше организованных преследований, чем все, что когда-либо предпринимала Церковь, новейший поворот в политике Северной Империи вовсе не кажется чем-то странным — странно, наоборот, то, что Скельвуры уже очень давно не предпринимали ничего подобного. Да, он мог бы сказать все это своему гостю. Но не сказал. Зачем? Изложенная Уиларом история выглядела правдоподобно, но доверять ему Шабрез не спешил. Впрочем, он вообще никому не доверял.

— Вы перечислили места, в которых получали силу, — прикрыв глаза, негромко промолвил он, когда Уилар закончил говорить. — Шесть мест. Но семьсот лет тому назад ваш учитель использовал другую комбинацию. Совпадают только четыре, включая храм, к которому вы просите вас отвести.

Уилар кивнул:

— Я знаю. Но я не собираюсь идти по стопам Климединга след в след. В конце концов, он проиграл. Стал огромным, жадным, толстобрюхим пауком, способным только жрать и жрать — до бесконечности.

— Вы полагаете, вам удастся избежать такого превращения? — улыбнулся Шабрез.

— Посмотрим. — Чернокнижник пожал плечами. — Там, где один проиграл, другой может выиграть.

— И поэтому вы изменили комбинацию сил, которые будете использовать для того, чтобы окончательно сформировать собственную магическую сущность?

Уилар кивнул.

— Дело не в этом… — задумчиво сказал Йонган Шабрез. — Дело совсем не в этом. Эта инициация вовсе не даст вам какой-то необыкновенной мощи, как вы, вероятно, полагаете… Позвольте, я закончу, — сказал он, увидев, что Уилар собирается его перебить. — Конечно, она даст вам многое — если вы вообще выживете, но отнюдь не поставит на одну ступень с Климедингом, отнюдь… Я сам проходил через эту инициацию, правда, вот только использовал не семь, а тринадцать элементов… но, впрочем, речь не об этом. — Шабрез вздохнул. — Я полагаю, Климединг изменился не в результате инициации.

— Я этого никогда не утверждал…

— Он получил силу, получил какие-то новые возможности, — продолжал рассуждать граф, будто и не слыша собеседника. — И возможно, возможности эти применил способом невозможным, простите за каламбур… Вы никогда не задумывались, почему Хозяева Азагалхада так похожи друг на друга?