Ричард Длинные Руки - курфюрст - Гай Юлий Орловский

Они загалдели, как гуси, прикидывая варианты, заспорили сперва вежливо, потом начали перебирать родословную друг друга, все-таки мнение графа должно быть выше баронского, вскоре спор перешел на личности, а как же еще…

— Разорвется на две половинки, — сказал в конце концов разозленный сэр Вайтхолд. — Или лопнет.

— Сойдет с ума, — сказал сэр Геллермин.

— Твердолобый, — с сожалением в голосе сказал барон Саммерсет. — Не сойдет. Настоящий рыцарь!

— Жаль, — сказал я. — Пока там выбирали бы ему замену, мы бы хоть как-то сумели укрепить оборону. Ладно, думайте сами. Стену выстроить не успеем, но ров выкопать можно. И даже затянуть его сверху маскировочной сетью… Что, не знаете такой трюк? Эх, на острова бы вас… Ладно, объясню, дикие вы у меня люди…

Через полчаса я выметнулся через пролом, где в сотне шагов от него начали спешно копать глубокий и широкий ров, ясно же, что как только герцог узнает подробности, как удалось захватить город, он постарается ворваться через эту же брешь, благо у него десятикратный перевес. Стоит только ворваться в город, мы обречены…

И прорываться люди герцога будут именно в этом месте.

Зайчик несется с той скоростью, что увидевшие меня издали либо решают, что почудилось, либо думают на выбежавшую из леса нечисть, Бобик на этот раз сразу понял, что возвращаемся в лес, наш след еще не остыл, и несется по нему, счастливо вскидывая морду.

В сторонке иногда мелькают домики, Турнедо населено весьма, а развито до предела, Гиллеберд молодец, сволочь. Развил экономику, но всю ее подчинил подготовке к войне. Милитарист, Бисмарком бы тебе назваться, гад…

Небо на этот раз без туч, но все равно низкое, уже отвык, это давит, лучше смотреть только вперед, а не вверх, не монах же.

Лес появился на горизонте ровный и темный, начал увеличиваться, тоже неспешно и ровно, кроны деревьев как будто сострижены гигантскими ножницами исполинского садовника.

Серая стена стволов распалась на отдельные прутики, а когда мы приблизились, эти прутики уже разрослись до размеров в три-четыре обхвата, высокие настолько, что эльфам в самом деле небо ни к чему, зеленая крона защищает как от дождя, града или ветра, так и просто от солнца. А воду дерево достает корнями.

Пес пронесся между деревьями, я не успел крикнуть, и тут же арбогастр ринулся вслед с такой скоростью, что я инстинктивно прижался к его шее, а потом только вспомнил, что здесь нет низкорастущих веток.

Когда деревья сдвинулись и мы пробирались уже медленнее, из густой переплетенной зелени ветвей прозвучал звонкий и мелодичный голос, но я ощутил в нем острую, как отточенная бритва, угрозу:

— Стой!..

Я ответил надменно:

— Не видишь, кто едет? Ричард, аменгер благородного конта Астральмэля!

Голос ответил с угрозой:

— Видим, только потому ты еще жив. Пока.

— Вы что? — спросил я с обидой. — Вы меня уже не любите?

— Стой там, — велел голос, — и не шевелись. А то полюбим.

Я остановил Зайчика, Пес тоже сел и смотрел в ветви с таким интересом, словно прикидывал: сумеет ли подпрыгнуть достаточно высоко, чтобы цапнуть хотя бы ногу и стащить вниз.

— Эй-эй, — произнес другой голос, более музыкальный и задумчивый, — собачку придержи.

— Бобик, — сказал я наставительно, — они невкусные. Они вообще противные, так что не стоит, понял? Сплюнь и отвернись.

Бобик посмотрел на меня с укором и тяжело вздохнул. Некоторое время в верхушках деревьев шелестело, словно эльфы, как обезьяны, перебегают с ветки на ветку, наконец недовольный голос прокричал:

— Можешь идти!

— Спасибо, — ответил я саркастически и напомнил: — Вообще-то, я иду к себе, так что не надо, поняли?

Зайчик пошел иноходью, а голос из веток прокричал вдогонку:

— «К себе» никогда у тебя здесь не будет!

— Поглядим, — ответил я самодовольно.

Не такие эльфы и проницательные, а увидеть, что человек врет, могут только тогда, когда человек трясется и трусливо прячет глазки, а когда брешет уверенно, сам почти веря в свою брехню, как вот я, когда спасал свою шкуру от гнева прекрасной эльфийки, то я сам почти верю, будто успел заключить такой союз с Астральмэлем.

Деревья долго шли настороженно рядом, приглядываясь ко мне, даже к нам, и прислушиваясь, наконец красиво расступились, открывая, как почтительные слуги-стражи, великолепный дворец на усыпанной настоящим золотым песком исполинской поляне.

Группа эльфов беседует у входа, меня заметили, повернулись. Я соскочил на землю, хотя трудно назвать землей заскрипевшие под подошвами грубых сапог крупинки золота, сказал Бобику:

— Побудь с нашим любимым Зайчиком. Мне надо с женой пообщаться весьма.

Один из эльфов возразил угрюмо:

— Сперва с Ее Величеством Синтифаэль.

— Ого, — сказал я, — расту! То не мог попасть на прием, а теперь вот так сразу… Иду-иду.

— Иди, — ответил эльф и добавил зловеще: — Только это тебя не обрадует… надеюсь.

Я снял притороченную к седлу Зайчика сумку, кивнул, и меня повели под стражей, хоть и не слишком строгой, во дворец.

Королева снова на троне, величественная и холодная в царственной надменности, издали вперила в меня недобрый взгляд, я чувствовал, как холодок пробегает по моей коже, постепенно пробираясь тонкими струйками во внутренности.

Я преклонил колено и застыл в позе полной покорности, еще сам не определившись со своим статусом здесь. Вроде бы и ого-го, но с другой стороны — аменгер. Кто знает, не ставит ли это в положение подданного…

Она понаблюдала за мною, не давая разогнуться, наконец обронила царственно:

— Сэр Ричард…

— Ваше Величество, — ответил я преданным голосом.

— Что привело вас к нам, сэр Ричард?

— Ваше Величество! — воскликнул я. — Очарованный красотой и величием эльфов, я ночами не ел, днями не спал, только о вас и думал пылко и страстно!.. И все мечтал как-нить снова, чтоб прильнуть к истокам вашей мудрости, насладиться вашими речами и вашим… э-э-э… видом. Обликом.

Она с сомнением всматривалась в мое лицо, а я уставился в нее бесстыжими глазами и сказал себе с восторгом, что она божественно прекрасна, красивее ее не видел в мире женщины и вообще существа, и как я счастлив снова быть здесь…

Ее лицо смягчилось, она произнесла уже мягче:

— Сэр Ричард, вы все-таки человек, хотя и не совсем… как здесь уже заметили. И вам не стоит здесь появляться.

Я вскрикнул:

— Но я ведь должен, обязан!.. Вы хотите, чтобы я нарушил священную клятву?.. Где моя возлюбленная Гелионтэль? Я надеялся, что она примчится навстречу, бросится мне на шею и скажет что-то эльфийское, нежное, теплое, пушистое, мягкое…