Черное дело - Алексей Атеев

А маленькая дверца! Может быть, удастся ее открыть? Он встал и направился к противоположной стене. Дверца выглядела так же неприступно. Он осторожно дотронулся до нее. К его удивлению, она шевельнулась при нажатии ладонью. Стараясь не дышать, он осторожно приоткрыл ее. Впереди виднелся темный лаз. Черт его знает, не ведет ли он в ад? Но деваться некуда. И наш герой уверенно шагнул в темноту. Шаг… Другой… Он достал из кармана коробок, чиркнул спичкой. Узкий ход вел неведомо куда. Головой Осипов касался потолка, поэтому приходилось пригибаться. Спичка потухла, и впереди забрезжил неясный отблеск. Осипов рванулся вперед, не светя под ноги. Внезапно почва ушла из-под ног. Судорожно пытаясь ухватиться за что-нибудь, он рухнул в неведомую пропасть.

3

Очнулся журналист от боли. Ломило все тело, саднило разбитые локти и колени, гудела голова. Однако руки, ноги вроде целы. Ну вот и попался.

Он попытался подняться с вонючего пола. С трудом, но удалось. Распрямился в полный рост, пошарил рукой, ощупывая невидимые стены. Неровная каменная кладка, совсем нет углов, значит, круглая яма, скорее всего колодец. Ловушка примитивная, но достаточно надежная, очевидно, проверенная не один раз. Где-то были спички. Нащупал в кармане коробок. Спичка вспыхнула так ярко, что он на мгновение зажмурился. Ага, так и есть – колодец. Похоже, старый и давным-давно сухой. Пламя спички осветило разбитые костяшки пальцев, покрытые засохшей почерневшей кровью. Сколько, интересно, он лежал без памяти? Никак не меньше часа, а может, и больше. Спичка догорела до самых пальцев, но боли он не почувствовал. Зажег еще одну, посветил на дно колодца. На полу валялись клочки истлевших тряпок, виднелись следы давних испражнений. Может, здесь есть какие-нибудь надписи? Вряд ли. Стены непригодны для письма. Если попробовать вылезти? Каменная кладка стен неровна, полна выступов. Преодолевая боль, он попытался вскарабкаться вверх, но, раздирая ладони, свалился на дно. Немного отдохнуть, потом повторить попытку! Силы пока есть. Но надолго ли их хватит? Вряд ли удастся вылезти. Колодец достаточно глубок, а в темноте не найдешь, за что ухватиться, куда поставить ногу. Действовать придется только на ощупь.

Спичек осталось не так уж много. В пачке десяток сигарет, что еще? Ключи. Если попытаться вставлять их в щели и, опираясь на них, продвигаться вверх? А выдержат? Следующие варианты… Разорвать рубашку, сделать из лоскутков веревку, на один конец привязать ключ и попытаться закинуть импровизированный канат наверх. Вдруг повезет, и ключ зацепится за что-нибудь?! Тогда можно будет попробовать подтянуться. Еще! Еще! Думай!

Поясной ремень! Слишком коротко… если только привязать его к канату, коль тот окажется недостаточным.

Дальше! А если поджечь одежду? На запах дыма кто-нибудь прибежит! Бред! Прежде он угорит сам. Но должен же быть выход?! Нужно попробовать сосредоточиться. Давай сначала. Что имеется? Туфли… Без шнурков. Вряд ли пригодятся. Носки… Как составная часть веревки. Дальше. Брюки, ремень… Уже было. Куртка кожаная… Рубаха… Дальше! Мелочь в карманах, сигареты, ключи, спички… Все не то. Не то, не то! Значит, выбраться самостоятельно вряд ли удастся. Следовательно, придется ждать. Но кого? Владельца этого странного дома? Как он поведет себя? Непрогнозируемый вариант. Помощь извне? Завтра его хватятся на работе. Явятся домой. Возможно, позвонят Илье. Свяжут его исчезновение с визитом генеральши, выйдут на нее… Но время, время!.. «Что за этот промежуток может случиться? Да что угодно. Если он попал сюда случайно, что мало вероятно, все закончится скорее всего скандалом. Если это ловушка, тогда возможен летальный исход. «Именно летальный», – он хмыкнул. Какой же он идиот, что не оставил хотя бы записки, уж не говоря о том, чтобы позвонить Илье и действовать.

Он кое-как снял рубашку, попробовал разорвать ее на ленты. В темноте сделать это было непросто, к тому же рубашка плохо поддавалась. Сначала оторвал один рукав, потом второй, разорвал каждый вдоль, связал их, то же самое проделал с остатками рубашки. Коротко. Добавил поясной ремень. Потом взглянул вверх. Над головой было чуть светлее, чем вокруг. Какова глубина колодца? Метра четыре-пять, а может, глубже? Хватит ли веревки? Если нет, можно попробовать разорвать джинсы. Вряд ли это удастся. Штаны сработаны на совесть, не в отечественном «текстильшвее». Ну, допустим, он сделает канат подходящей длины, но крючок? Из ключа он вряд ли выдержит… Да и как согнуть ключ без инструмента? Он на ощупь нашел в стене колодца дырку, вставил в нее ключ, попробовал согнуть. Ключ долго не поддавался, потом хрустнул и сломался. «Ах, ты…» – выругался Осипов и от бессилия чуть не заплакал. Он сел на дно колодца, прислонился к стене. Камни больно впились в спину, он нашарил куртку, натянул ее на плечи.

Теперь затея с самодельным канатом представлялась очевидной глупостью. Проще сидеть и ждать. Но так еще медленнее ползет время, а тьма, кажется, проникает в мозг, забивается в самые укромные уголки и душит, душит, словно тяжелый угар. Интересно, кто тут сидел до него? Он небось тоже обдумывал план бегства, пытался изготовить веревку, отсюда и истлевшие тряпки на дне. Бесполезно. Он находится в колодце всего несколько часов, а отчаяние охватывает его все сильнее. Даже в подвале школы не было так страшно, как здесь. Хуже всего темнота. Как люди томились десятилетиями в каменных мешках подземных тюрем? Очевидно, привыкали.

Он фыркнул, представил себя с седой бородой до колен, облаченного в лохмотья. И сразу стало полегче. Ирония – лучшее лекарство от всех напастей. Стоит ли думать о кошмарных вещах – накручивать самого себя? Нужно отвлечься. И он стал мысленно перечислять европейские столицы: Рейкьявик, Осло, Стокгольм, Копенгаген…

Когда он заканчивал с Западной Европой, наверху раздался шум.

Он поднял голову. Луч света метался по стенам подземного хода, потом упал в колодец. На краю его высился темный силуэт.

– Ой, кто-то попался в нашу мышеловку, – проворковал знакомый голос.

«Да это Джордж! – изумился Осипов. – А он что здесь делает?»

– Знакомые все лица, – продолжал фотограф, – никак, товарищ корреспондент? Вот не ожидал… Просто даже удивительно, какие иной раз бывают странные грызуны. Мышка, мышка, где твоя улыбка…

– …полная задора и огня, – закончил Осипов. – Извлеките меня отсюда, товарищ Юрий Иванович.

– Извлечь? Ну, конечно, конечно. Очень скоро извлеку. Чуть позже. Сначала нужно разобраться, как вы здесь оказались.

– А вы?

– Что я?

– Вы-то как сами оказались?

– Да очень просто. Пришел в гости к своему приятелю Комову. Может, слыхали? Известный, между прочим, кинорежиссер. «Пастушка и танкист» – третья премия на кинофестивале в Монтевидео. Не хухры-мухры! Гордость отечественной кинематографии. А я вот к такому человеку прихожу запросто.

– Но почему же в подвал?

– В подвале может быть весьма интересно. Встречаются знакомые лица, вот вы, например.

«Ах ты так! – со злостью подумал Осипов. – Ну, ладно, сейчас я тебе сообщу нечто интересное».