Мощи святого Леопольда - Борис Конофальский

Ёган принёс куртку и обувь, Волков быстро накинул одежду на плечи, сунул ноги в туфли:

– Я собирался навестить вас завтра.

– Простите, что упредил вас. Но хотел повидать вас сегодня.

– Наверное, вы хотите знать о нашем деле?

– Я всё уже знаю, мой друг, всё знаю, – банкир отпил вина.

А Волков дела вид, что осведомлённость банкира его не удивляет.

– Вот, – господин Кальяри сделал жест и один из его людей тут же красиво выложил на стол цепочку небольших, но толстеньких золотых монет, – вот это ваши кроны, здесь больше, чем я вам обещал.

– Я признателен вам, – сказал кавалер, но не торопился считать монеты и забирать деньги, он глядел, как жадно на золото косится трактирщик. Улыбался.

– И так же, мы обналичили вексель Рицци на сто талеров, – человек банкира стал выкладывать на стол столбики серебряных монет, так что бы их легко было считать.

Трактирщик чуть не окосел.

– Я признателен вам, господин Кальяри, – Волков чуть привстал и поклонился. – У меня есть золото, но мне понадобятся талеры, вы поменяете мне?

– По самому лучшему курсу, – заверил банкир. – И ещё кое-что…

Он замолчал. А Волков с интересом ждал, когда он продолжит.

– Вы привезли хорошие трофеи, думаете их продавать? – Спросил банкир, пристально глядя на рыцаря.

– Думаю. Может быть. – Сказал тот и не стал говорить ничего больше. Он подумал, что банк хочет выкупить у него трофеи. И не хотел торопиться и радоваться, чтобы не давать повода банкиру снижать цену.

– Если надумаете, я познакомлю вас со штатгальтером императора. К концу недели ландтаг даст добро на собрание в Ланне и землях войска для императора. Штатгальтер Ульрик будет собирать в нашей земле пять сотен пеших, сорок конных кирасир ну и пушкарей, арбалетчиков, сколько будет, и сто человек обозных людей. Сами понимает, им будут нужны доспехи, оружие, седла, сбруи, телеги и лошади… В общем, всё то, что есть у вас. Император платит щедро, очень щедро, но не сразу, придётся, правда, подождать.

– Не сразу? – Заинтересовался кавалер.

– Нет, но на вашем месте я бы взял имперские векселя, они всегда в цене, нет бумаг более надёжных. Их примут всегда, но если захотите их продать сразу, у вас попросят скидку, и чем быстрее вы захотите их продать, тем больше будет скидка. Но если у вас есть время ждать, вы получите хорошую цену. Хорошую! Ну, так как? Вы заинтересованы в знакомстве с господином штатгальтером Ульриком?

– Да, я заинтересован.

Волков был действительно заинтересован, осталось только расплатиться с Пруффом и его людьми, и для этого у него было достаточно денег, теперь у него была куча золота. И от банкира и то того что ему принёс отец Семион – долю золота от колдуна. Волков чувствовал, что неплохо заработает на этом деле

– Да, я заинтересован в знакомстве с господином Ульриком.– Повторил он.

В ночь после ванны, и будоражащих разговоров про деньги, и немалого количества пива, ему захотелось повидать госпожу Брунхильду. Но та дверь в свои покои не открывала. Кавалер настаивал и громко. Так, что переполошил постояльцев и хозяина, но девица упорствовала, и была в упорстве своём груба, и даже доходила до брани. Они переругивались через дверь, пока Ёган и хозяин гостиницы не увели кавалера почивать.

Хлопоты, хлопоты, хлопоты. Когда у тебя столько добра, всё нужно считать. Считать и пересчитывать. И снова пересчитывать, потому что вокруг люди… Люди есть люди и они слабы. Волков это знал. Даже если пред честным Ёганом, набожным, деревенским, мужиком, которому он доверял, всё время держать гору золота рано или поздно у него возникнет мысль: Золота много, никто его не считает, а можно взять чуть-чуть, ни кто и не заметит. Ведь мне очень нужно.

И поэтому в утро он поехал и купил у механика крепкий железный сундук. О двух замках, и весом в пуд. Такой сундук и унести не просто, и сломать тяжело. Внутри сундука были каморы, малые и большие, видимо для денег серебряных и золотых. Так же там было место и для бумаг. Он был дорог, стоил одиннадцать талеров, но кавалеру он был теперь необходим, таскать с собой кучи серебра было просто невозможно. После того он поехал к складам, где они с Пруффом и его людьми снова стали всё считать. Считали подводы и лошадей, сёдла и сбруи. Доспехи и оружие. Всё записывали и оценивали. Считали мешки с горохом и бобами, бочки со всем, чем возможно и солдатские башмаки, что уже были ношены, а к концу дня, считали они уже одеяла и потники, и были оба голодны и злы. Всё записали и всё посчитали. И оценили в тысячу сто шесть талеров уже за вычетом четверти кавалера. Волков предлагал тысячу сразу и разойтись. Пруфф бубнил, что лучше подождет, будет продавать всё не спеша и получит на сто шесть монет больше. Из-за этих ста шести монет и два упрямца и не могли сговориться.

– Вы дождётесь, Пруфф, я принесу завтра серебра, монет девятисот – продолжу вашей корпорации, и посмотрю, что скажут ваши люди,– угрожал Волков.

Пруфф зло сопел, он не забыл, как кавалер выкупил пушки.

– Берите тысячу, это намного больше, чем вы заслужили, – продолжал кавалер.

Пруфф злился ещё больше:

– Недостойно так для рыцаря себя вести.

– Соглашайтесь, Пруфф, вы даже и не мечтали о таких деньгах.

– Так из этих денег мы должны ещё и порции вашим людям посчитать!– Не соглашался капитан.

– А что они не заслуживают? Это мои ребята убили Ливенбаха. И в драке у арсенала они убили ещё одного офицера.– Напомнил кавалер.– Соглашайтесь Пруфф, иначе видит Бог, приду, завтра с мешком серебра к вашим людям, вы и тысячи не получите.

Пруфф был невероятно зол, но ничего поделать не мог, он знал, что как только его люди увидят серебро, они согласятся и на девятьсот монет. Они не захотят ждать.

– Недостойно так для рыцаря себя вести.– Повторял и повторял он.

Но дело было решено.

Вечером в гостиницу пришёл Роха, был он мрачен сел на лавку, на самый конец, молчал и ждал, когда кавалер заговорит с ним. А кавалер не хотел с ним говорить, он молча ел. Он, конечно, одолел Пруффа, но устал и радовался мало. Да ещё Брунхильда, вышла было к столу, была в новом платье, с кружевами. В новой, замысловатой шапочке. Но за столом не стала сидеть, велела ей еду в покои подать. Ему ни слова не сказала, даже не поздоровалась. За ней и Агнес ушла, но Волков успел подать ей сигнал, что желает говорить. Агнес кивнула в ответ едва заметно.

Наконец, поев, кавалер не выдержал и тоном едким поинтересовался:

– Что ж ты не весел, Игнасио Роха, по прозвищу Скарафаджо? Завтра от Пруффа получишь добрую сержантскую порцию серебра. Должен радоваться, а ты сидишь, глядишь на меня как еретик на икону.

– Сбежал аптекарь,– невесело отвечал Роха,– нет нигде его, и чан медный, собака, украл.

– То не беда, ты завтра получишь денег столько, что на десять чанов хватит, – всё так же едко говорил кавалер,– ты главное разузнай, как порох варить новый. Думаю, осилишь премудрость сию. Главное что бы тебе самому не пришлось мушкеты ковать, вот тут, думаю, ты не справишься. Нет. Кузнечное ремесло тонкое, ему годами учатся.