Юность Розы - Луиза Мэй Олкотт

– Понятно, но ты показываешь ему письма, так что нет никакой разницы. Какие вы сентиментальные! – И доктор Алек ушел, явно разделяя такой поход к жизни.

Старую мисс Кэмпбелл все любили не меньше, чем молодую, а потому весь день в этом гостеприимном доме не иссякал ручей из черных фраков и белых перчаток. Весь клан по очереди явился засвидетельствовать почтение тетушке Изобилие и приветствовать «нашу кузину». Первым на пороге возник хмурый, но решительный Арчи. Через некоторое время, унося в левом кармане письмо к Фиби, он уже находил свою жизнь почти сносной, потому что Роза передала ему несколько утешительных слов и прочла пару отрывков из переписки.

Едва он ушел, как явились Уилл и Джорджи в новых мундирах, серых с красным кантом. В этом году они впервые самостоятельно наносили визиты и ужасно важничали. Вскоре они отправились дальше, чтобы обойти всех своих друзей. Роза не могла сдержать смех, наблюдая, как они усаживаются в экипаж, сохраняя одинаковые позы: выпрямленные спины, сложенные руки, шляпы, надетые набекрень. Они представляли собой уморительное смешение мужественного достоинства и мальчишеского тщеславия.

– А вот новая пара: Стив в полном параде, с букетом для Китти и Мэк – джентльмен снаружи, мученик внутри, – Роза наблюдала, как разъезжались два экипажа у ворот, увитых в честь праздника плющом, остролистом и бессмертником.

– Вот! Я его тащил на аркане. Его необходимо похвалить, ведь он совершил подвиг: согласился идти сюда, хотя собирался куда-то укатить вместе с дядей, – воскликнул Стив, пропуская вперед брата в щегольском праздничном наряде и с осанкой светского господина. Уроки Стива все же не пропали даром.

– С Новым годом, тетя, и вас, кузина! Примите мои самые искренние пожелания всего лучшего, – Мэк, не обращая на Стива никакого внимания, крепко поцеловал старую леди и подал Розе прелестный маленький букетик из анютиных глазок.

– Эти цветы означают душевный покой. Вы думаете, я в нем нуждаюсь? – спросила она, вдруг сделавшись серьезной.

– Мы все в нем нуждаемся. И что же мог я выбрать лучше для такого дня, как сегодня?

– Действительно так. Благодарю вас, – в глазах Розы внезапно блеснули слезы. Зачастую не меняя своей резковатой манеры, Мэк умел находить такие слова, которые брали Розу за душу. Казалось, он тонко чувствовал малейшие перемены ее настроения.

– Был у вас Арчи? Он сказал, что ни к кому больше не пойдет, но я надеюсь, что вы выбили эту глупость из его головы, – сказал Стив, поправляя перед зеркалом галстук.

– Был, но в таком мрачном настроении, что я даже почувствовала угрызения совести. Роза немного утешила его, но думаю, что он все-таки не поехал делать визиты – у него на лице написаны все его страдания, – заметила тетушка Изобилие, суетившаяся вокруг обильно накрытого стола в роскошном черном шелковом платье, отделанном старинными кружевами.

– Ничего, он утешится через месяц-два, а Фиби найдет себе другого поклонника. Не беспокойтесь о нем, тетя, – у Стива был тон человека, опытного в подобных вещах.

– Если Арчи забудет Фиби, я буду презирать его! И точно знаю: Фиби не отдаст предпочтения другому, хотя поклонников, наверное, у нее будет немало, ведь она так мила и добра! – воскликнула Роза с негодованием. Взяв несчастных влюбленных под свое покровительство, она отважно их защищала.

– Значит, по-вашему, Арчи должен надеяться и не отступать? – Мэк надел очки и занялся осмотром своих тонких сапог, которые были ему особенно ненавистны.

– Да, конечно! Нет ничего хуже, чем неверный поклонник.

– Понятно. Значит, ваш поклонник должен ждать и добиваться вашей любви, пока вы не сжалитесь или не покажете ясно, что это бесполезно?

– Если он постоянен и к тому же обладает другими достоинствами, то я, наверное, со временем сдамся.

– Я передам это Пэмбертону. Он, бедняга, совсем впал в уныние, так что луч надежды его оживит. А ждать он готов хоть десять лет, – прервал ее Стив, который любил дразнить Розу, упоминая о ее поклонниках.

– Я никогда не прощу вам, если вы передадите хоть одно мое слово! Мэк любит задавать подобные вопросы, и мне не следовало отвечать. Конечно, запретить вам говорить об этом я не могу, но знайте: мне это крайне неприятно, – сказала Роза с досадой.

– Мы все сбиты с толку случаем с Арчи. Видите, даже наш ученый филин пробудился и до сих пор не может успокоиться. У него, у бедного, нет опыта, и он не знает, как себя держать, – заметил Стив, с большим вниманием рассматривая свой букет.

– Это точно. Поэтому я понемногу собираю сведения. Ведь в один прекрасный день я тоже могу влюбиться, вот тогда и воспользуюсь ими, – невозмутимо подтвердил Мэк.

– Ты? Влюбиться? – Стив не мог удержаться от смеха при мысли, что книжный червь способен на нежные чувства.

А Мэк как ни в чем не бывало продолжал в своей обычной чудаковатой манере:

– Почему бы и нет? Я изучаю медицину, а любовь – одна из самых таинственных и интересных болезней рода человеческого. Самый лучший способ понять ее – это испытать самому. Если в один прекрасный день я заболею, то буду знать, как ее лечить.

– Если ты будешь относиться к ней как к оспе или коклюшу, то тебе будет нелегко, старина, – Стива забавлял весь этот разговор.

– Так и должно быть. Никакой серьезный опыт не достается легко, а этот мне кажется самым важным. Важнее его, может быть, только смерть.

Невозмутимый тон и серьезное выражение лица Мэка заставили Розу взглянуть на кузена с изумлением. До сих пор она не слышала, чтобы он так говорил. Стив тоже был изумлен, тем не менее притворно забеспокоился:

– Он заразился чем-то в больнице, вероятно, тифом, и начинает бредить. Я уведу его поскорее, пока он еще не совсем рехнулся. Ну, пойдем, старый сумасброд, нам пора убираться.

– Не беспокойся, я совершенно здоров и благодарю за совет. Я обязательно когда-нибудь отчаянно влюблюсь. Вы считаете, что это невозможно? – Мэк задал этот вопрос так серьезно, что вызвал улыбку кузины.

– Конечно, нет; вы будете отличным поклонником, нежным и верным, – Роза с удивлением ожидала других оригинальных вопросов.

– Благодарю вас. Я все время был с Арчи, принимал участие в его волнениях и, естественно, принялся изучать этот предмет. Так должен поступать всякий благоразумный человек. Пойдем, Стив, я готов, – сказал Мэк, как будто оканчивая урок.

– Этот мальчик или дурак, или гений. Хотелось бы мне знать, кто именно, – сказала тетушка Изобилие, приводя в порядок стол и покачивая в недоумении своим лучшим чепцом.

– Время покажет. Но он ни в коем случае не дурак, – ответила девушка, прикалывая к платью анютины глазки, хотя они не совсем шли к голубому шелку.

В это время явилась тетя Джесси, чтобы помочь принимать гостей, и привела с собою Джеми. Он то вился вокруг стола, словно муха, то высовывался в окно и объявлял с восторгом: «Вот подъезжает еще какой-то господин».