Казнь без злого умысла - Александра Маринина

– Надо же… – Егоров покачал головой. – Я о таких и не слыхал никогда. Что за конфеты-то? Хоть вкусные?

– Понятия не имею, я их в глаза не видела.

Виктор управлялся с поиском информации не так ловко и быстро, как она сама, да и интернет изрядно тормозил работу, загружаясь в час по чайной ложке, но все равно примерно через час майор получил прекрасный результат. Конфеты под названием «Березовая роща» изготавливались Тверской кондитерской фабрикой в начале девяностых, с 1996 года их выпуск прекращен в связи со сменой владельца предприятия и перепрофилированием.

– И кто у нас владелец? – спросила Настя, быстро щелкая мышкой.

– Некто Шульмин Эдуард Артемьевич.

– Что на него есть?

– Искать, что ли? – переспросил Егоров.

– Нет, пряниками кормить, – огрызнулась Настя. – Искать, конечно.

Егоров обиженно засопел у нее за спиной, но Настя уже не обращала внимания. Она поняла, наконец, что и как нужно делать, и с этого момента ее невозможно было ни отвлечь, ни сбить с мысли.

Еще через некоторое время раздался голос Виктора:

– Помер он. В две тысячи третьем году.

– Молодым? Старым?

– Написано, на шестьдесят третьем году жизни.

– Чем занимался?

– Тут написано, что был крупным партийным и советским работником с восьмидесятого по девяносто первый год, занимал какие-то высокие должности в Калинине, потом акционировал местную кондитерскую фабрику, в девяносто шестом году продал ее и ушел в строительный бизнес. Больше ничего нет.

Этого следовало ожидать. Информации о том, что происходило до начала эры интернета, всегда оказывалось маловато. Но от того, что узнал Егоров, уже можно было отталкиваться. И почему у человека только две руки и одна голова!

Зато у двурукого и одноголового человека есть родственники и друзья. А у них имеются компьютеры, которые работают намного быстрее, чем ее айпад, подключенный к беспроводной сети. И это вселяет оптимизм. Программа начала обсчитывать результаты анкетирования, и Настя схватилась за телефон. Ее племянник, сын брата Александра, конечно, оболтус, но зато компьютер у него превосходный, интернет высокоскоростной, а сам парень – чрезвычайно продвинутый пользователь. Настя благоразумно не стала додумывать мысль до конца, чтобы не дойти в размышлениях до слова «хакер». Единственное, о чем она забыла подумать, – о трехчасовой разнице во времени. В Вербицке полдень, а в Москве Санек, обычно сидящий за компьютером до глубокой ночи, наверное, еще глаза не продрал. Особенно сейчас, в каникулы, когда не нужно ходить в институт.

Судя по голосу Александра-младшего, тетка его выдернула из сладких снов.

– Это срочно? – вяло спросил он, позевывая.

– Это очень срочно, Санечка. Очень срочно и очень важно. Поможешь?

– Где смотреть-то?

– А где хочешь – там и смотри, – беззаботно разрешила Настя. – Мне нужен результат, и как можно быстрее. Мой ноутбук занят, а айпад страшно тормозит и все время виснет. У меня каждая минута на счету.

– Еще раз название скажи, – попросил племянник.

– «Березовая роща». Тверская кондитерская фабрика.

– Ладно, – пообещал он. – Ща включусь.

Но энтузиазма в голосе Настя не услышала, поэтому не могла быть уверена, что ее просьба будет выполнена.

На нее вдруг навалилась огромная усталость. Даже показалось, что она не сможет довести начатое до конца. У нее просто не осталось сил.

– Поезжай на ферму, Витя, – негромко сказала она. – Как закончишь – позвони, может, какая-то новая информация будет. Без нее тебе в архиве делать все равно нечего.

Виктор сунул ноги в ботинки, озабоченно посмотрел на Настю.

– А ты чего вдруг скуксилась, москвичка? Только что такая деловая была, и вдруг как будто воздух из тебя выпустили. Случилось что? Или болит где-то?

Она через силу улыбнулась.

– Все нормально. Просто устала. Поезжай.

Ноутбук издал мелодичный звоночек: программа закончила работу. Настя метнулась к экрану, посмотрела на полученный результат.

– Все правильно, Витя. Никакой лаборатории нет и не было. Все это полная туфта от начала и до конца. Народ не обманешь.

– Но ведь все были уверены… – растерянно проговорил Егоров. – Ты же сама говорила, что рейтинги Смелкова из-за этого упали, значит, все поверили. А ты говоришь, что никто не верит. Как это может быть?

– Фокус в правильной постановке вопроса. В тех самых рамочках, про которые я вчера говорила. Вбрасывается информация о некоем неблагополучии, потом начинает усиленно муссироваться вопрос о том, что власти ничего не предпринимают. Постепенно акценты смещаются, о самом неблагополучии каждый раз говорится всего одна фраза, зато о том, что руководители города и УВД бездействуют и демонстрируют полную беспомощность, пишутся целые абзацы, не жалея красок. И у людей закрепляется в голове связка «мэр бездействует – руководство города слабое – нам такое не нужно». Вот и все. Никто уже не помнит толком ничего ни про лабораторию, ни про якобы убитых якобы экологов, зато все постоянно думают о том, что нужно избрать другого мэра. А во время вчерашнего анкетирования людей попросили подумать именно о лаборатории и о том, где она могла бы находиться, предоставив им все имеющиеся сведения. Результат ты видишь сам. Лаборатория находится «нигде». Коллективный разум всегда дает правильное решение, даже если отдельные люди почти ничего не знают и мало разбираются в проблеме.

Виктор удрученно покачал головой и пробормотал:

– Вот же блин… Ладно, поеду. Позвоню потом.

Оставшись одна, Настя Каменская прикинула, как правильно распределить время. С анкетами она закончила, можно использовать ноутбук для поиска информации. Пока Санек занимается конфетами, хорошо бы найти что-нибудь про хозяина кондитерской фабрики Шульмина Эдуарда Артемьевича. Если племянник бродит по статистическим и экономическим сайтам, то она попробует поискать счастья в других местах. Крупный руководитель, партийный и советский деятель, потом директор фабрики, Шульмин наверняка не избежал внимания журналистов, у него брали интервью, нужно только их найти. Начать можно с сайта Союза журналистов, в котором должны быть ссылки на региональные отделения. А там и до персональных сайтов самих журналистов рукой подать. Настя по опыту знала, что очень многие представители прессы, имеющие свои странички, создавали в них архив публикаций, где можно было прочитать все, что этот автор написал. Если на сайтах СМИ старых, доинтернетных, публикаций, как правило, не бывало, то в журналистских архивах они как раз были.

Расчет оправдался, и уже через несколько минут Настя читала статьи, помещенные в архивы журналистами, подходящими по возрасту, то есть работавшими в период с середины восьмидесятых до середины девяностых годов. Некоторые материалы она отвергала с ходу: уже по заголовку было видно, что о Шульмине там вряд ли будет упомянуто. Другие просматривала по диагонали, стараясь найти фамилию, третьи читала от первого до последнего слова. Она еще не закончила проработку публикаций, когда позвонил племянник.