Хранитель вод - Чарльз Мартин

– Брехня! – вспылила она. – Одна чертова…

Я предостерегающим жестом поднял руку.

– Я обещаю.

– У вас действительно есть свой самолет? – недоверчиво осведомилась Элли.

Я кивнул.

– А я-то думала, что, когда вы разговаривали в больнице с той девчонкой, вы специально врали, чтобы ее успокоить…

– Я не врал. У меня действительно есть самолет. Реактивный. Он летает почти со скоростью звука.

Летта посмотрела на меня как на сумасшедшего.

– Это правда, Мерф? – спросила она, не сумев сдержать изумления.

– Это правда, – подтвердил я, обращаясь сразу к обеим. – Собственно говоря, у меня не один самолет, а два, но…

Для пользы дела иногда приходится раскрывать карты.

Сделав это поразительное признание, я поднялся и протянул Элли руку.

Девочка взглянула на Летту, словно спрашивая совета, посмотрела на меня, на табло. Наконец тоже встала и отряхнулась – мою руку Элли проигнорировала.

– Я не верю, что у вас есть хотя бы один самолет, – заявила она. – Увижу – поверю.

Такси долго петляло по узеньким, забитым автомобилями улочкам. Наконец я постучал водителя по плечу, и он остановил машину. Мы вышли.

– Ну, что теперь? – равнодушно поинтересовалась Элли.

Чувствуя на себе взгляд Летты, я протянул руку.

– Пойдешь со мной?

Элли сунула ладошки в задние карманы джинсов и кивком предложила мне идти первым. Возможно, в глубине души Элли и хотелось мне довериться, но она продолжала стойко держать оборону. И на ее месте я бы поступил точно так же. Мне, однако, было совершенно ясно, что я вряд ли сумею защитить ее от того, что ожидало нас в самом ближайшем будущем. Я мог только привести ее туда, где она узнает правду. Или не узнает. Надежда, которая вопреки всему столько лет теплилась в сердце Элли, была такой слабой, что еще один тупик, еще одна оборванная нить могли вовсе погасить этот слабый огонек. Именно поэтому я снова протянул девочке руку – этим жестом я предлагал ей положиться на меня, чтобы впоследствии было на кого взвалить ответственность за очередную неудачу. Некоторое время Элли не двигалась, но я не убирал руку, и в конце концов Элли почувствовала себя неловко. Взяв меня за руку, она буркнула:

– Ладно, идем, что ли…

В течение следующих пятнадцати минут мы втроем пробирались по узкой, кривой, длинной, как кишка, улочке, по обеим сторонам которой тянулись разнообразные сувенирные лавки и магазинчики. С каждым шагом толпа становилась все плотнее – туристический сезон был в самом разгаре. У одной из лавочек мы остановились, чтобы купить Элли и Летте сандалии «ки`но» – местную, ки-уэстовскую разновидность пляжных шлепанцев. Классические «кино» – это простые туфли без каблука, отличающиеся от обыкновенных пляжных тапочек тонкой перемычкой, которая при надевании оказывается между большим пальцем и остальными. Их делают из качественной кожи, делают вручную, так что шлепанцы «кино» – это вам не какой-нибудь пластмассовый ширпотреб! Это – культовая обувь, икона стиля, короче говоря, настоящая вещь.

Понемногу сувенирные лавочки сменились многочисленными барами, из окон и дверей которых несло прогорклым жиром, канализационными стоками и мочой, но стоило нам миновать перекресток, и отвратительные запахи сменились благоуханием роз и мяты. Так мы прошли кварталов пятнадцать – почти половину острова, и бо́льшую часть этого пути я продолжал держать Элли за руку. Большую и лучшую часть. Сама Элли, впрочем, была рассеянна, поэтому, что́ она чувствовала, я сказать не могу. Вряд ли хоть раз в жизни ее держал за руку взрослый мужчина. Летта тоже выглядела задумчивой, почти мрачной. Каждые несколько секунд она бросала взгляд на наши соединенные руки, но молчала.

Мы остановились еще раз, чтобы купить мне пену для бритья, потом прошли еще три квартала и оказались на берегу. Фактически мы пересекли пешком весь остров, перейдя с более многолюдного северного берега на менее оживленный южный.

Ворота монастыря густо заросли какими-то вьющимися растениями, сплошь покрытыми мелкими белыми цветками с удушливым, сладким запахом. Я поискал глазами вывеску, но ее не было. Кирпичная стена монастыря была высотой в восемь футов и тянулась на целый квартал, а то и на два. За стеной виднелись кроны гигантских баньянов, с которых свешивались плети орхидей. Пронзительно кричали в зелени какие-то птицы неизвестной мне породы. Сквозь решетку ворот виднелся заросший травой внутренний двор, по которому, горделиво расправив семифутовые хвосты, расхаживали два павлина.

Я сдвинул засов ворот и с усилием приоткрыл створку, напугав двух кошек, которые тут же бросились наутек. Внутренний двор с трех сторон окружали приземистые, толстостенные коттеджи из грунтобетона, которые следовало бы побелить еще десять лет назад. В промежутках между коттеджами сверкал на солнце океан. В синеву небес вонзалась шпилем небольшая церковь из ракушечника. Выглядела она довольно древней, но я знал, что благодаря неспокойной погоде на Ки-Уэсте нет и не может быть ничего древнего или даже старого. И все же монастырь, несомненно, был одной из старейших построек на острове.

Коттеджи были одноэтажными и однокомнатными – благодаря этому они, должно быть, и уцелели. Я постучал в дверь ближайшего из них, но никто не отозвался. Та же история повторилась и во втором, и в третьем (всего коттеджей было восемь). Только в четвертом мне улыбнулась удача. Где-то внутри скрипнула, отворяясь, тяжелая дверь, и какая-то очень старая женщина, выйдя, должно быть, через обращенное к океану заднее крыльцо, появилась из-за угла. При виде нас ее лицо удивленно вытянулось.

– Добрый день. Вы туристы?

Я сделал несколько шагов по гравийной дорожке между коттеджами. На вид женщине было лет восемьдесят, не меньше. Ее короткие седые волосы сверкали на солнце, как снег или как сахар, сухая обветренная кожа свидетельствовала, что бо́льшую часть времени она проводит на солнце. Одета она была не как монахиня, а как садовница: выгоревшие джинсы заправлены в резиновые сапоги, белая рубашка покрыта пятнами зелени, из кармана фартука торчат ручки секатора.

Несмотря на возраст, с заднего крыльца коттеджа женщина спустилась относительно проворно.

– Заблудились? – снова спросила она и негромко засмеялась.

– Может быть.

– Вы – первые, кто заглянул сюда за… – В ее руках появилась косынка, которой она ловко повязала голову. – Словом, за много, много лет.

– Мы искали монастырь Сестер Милосердия.

Плавным движением руки женщина показала на коттеджи и церковь.

– Вы его нашли. Точнее, не его, а то, что от него осталось.

– Что же с ним случилось?

Женщина усмехнулась.

– Целибат.

Я рассмеялся, Летта тоже. Элли, похоже, этого слова не знала.