Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Музыка и Тишина - Роуз Тремейн

Музыка и Тишина - Роуз Тремейн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 ... 128
Перейти на страницу:

Смола и пыль не только покрывают слитки, но и скрепляют их, как строительный раствор. Там, где раньше лежал кирпичный пол, теперь лежит пол золотой. Именно на нем стоял Король Кристиан, когда приходил искать сокровища Королевы Софии.

Королева выкапывает один золотой слиток, тряпками счищает с него грязь и, спрятав его под юбками, поднимается в свою спальню и запирает дверь на ключ. Она ложится в постель, кладет слиток на живот и принимается нежно его поглаживать.

Это действо, это поглаживание золота так успокаивает, что Королева София быстро засыпает. Голоса, которые она слышит во сне, но не может назвать по имени, спрашивают, что она купит или достанет в обмен на свой слиток, и она отвечает, что хочет купить счастье, но не знает его точных очертаний и формы. «Возможно, — осведомляются знакомые, настойчивые голоса, — точные очертания и форма счастья — и есть сам слиток?»

Она просыпается, смотрит на золотой кирпич и окончательно утверждается в мысли, которая посетила ее некоторое время назад, — ничто и никогда не принесет ей большего удовлетворения, чем то, что здесь и сейчас тяжким грузом лежит на ее стареющем теле. Прошло то время, когда золото можно было обменять на нечто более прекрасное, чем оно само.

Тем временем Вибеке Крузе сидит за французским письменным столом в своей комнате в Боллере и, кусая губы, словно ребенок, прилагает невероятные усилия, чтобы закончить упражнения по чистописанию, которые задала ей Эллен Марсвин.

Она всегда стыдилась своего почерка, особенно неудачи, которой всегда заканчивались все ее попытки написать буквы «n» и «u» так, чтобы они не походили одна на другую, и придать более или менее пристойный вид «g» и «y». Недавно Эллен отчитала ее за эту слабость и строго наказала ее исправить.

Поэтому Вибеке строчку за строчкой выводит «n» и «g», которые петлей соединяются одна с другой, и «u», которая напоминает ей распутывание пряжи. Занятие это тоскливое, тоскливое и для нее сложное, но она упорствует в нем, поскольку в любую минуту может войти Эллен Марсвин, чтобы проверить, каких результатов она добилась.

У Вибеке болит рот. Ей очень хотелось бы кому-нибудь пожаловаться, но она этого не делает, как не жалуется и на упражнения по чистописанию. Ведь и то, и другое — часть великого плана, который составила для нее Эллен. Успех этого плана зависит от молчания.

Вибеке кладет перо и осторожно ощупывает десны указательным пальцем. Палец натыкается на несколько новых зубов — источник боли, от которой она чуть не плачет.

Зубы сделаны из полированной слоновой кости. Они лежат в лунках, из которых выпали ее собственные сгнившие зубы, и крепятся серебряной проволокой к соседним коренным зубам. Эти украшения для рта Вибеке обошлись Фру Марсвин в немалую сумму, поэтому она не желает выслушивать жалобы на причиняемые ими неудобства и сложности, особенно при еде. Эллен даже заявила, что оно и к лучшему, если Вибеке боится есть. Пусть не ест! Пусть, наконец, похудеет! Ведь только тогда, когда она сможет носить свои новые платья с приличествующей молодой женщине грацией, только тогда, когда ее почерк исправится, а улыбка перестанет выставлять напоказ дыры во рту, план может увенчаться успехом.

Эллен Марсвин входит в комнату Вибеке и закрывает за собой дверь.

Она направляется к письменному столу и, остановившись за спиной у Вибеке, смотрит на ее работу, которая по-прежнему столь же беспомощна, как если бы Вибеке учила алфавит впервые в жизни.

— Посмотри, — говорит Эллен, теряя терпение. — Все «g» разного размера, а должны быть одинакового. Напиши еще одну строчку.

Вибеке так поспешно окунает перо в чернила, что ставит кляксу на верхнюю строчку.

Эллен замечает, что мизинец правой руки Вибеке весь черный. Ее неуклюжесть раздражает Эллен Марсвин, однако при виде вымазанного чернилами пальца в ней просыпается нежность, и она кладет руку на голову девушки.

— Все у тебя получится, Вибеке. Когда придет весна…

— Надеюсь, что получится, — говорит Вибеке, переставая писать и поворачиваясь к Эллен.

— Надо еще немного времени. Вот и все. Как сегодня твои зубы?

Вибеке хочет ответить, что серебряная проволока закручена слишком туго, что она боится, как бы она не врезалась в полированную поверхность здорового зуба, и что лунки, в которые вставлена слоновая кость, покраснели и ноют. Но не решается и говорит, что привыкает к новым зубам и что клеверное масло очень помогает от боли.

— Наберись мужества, — говорит Эллен, когда Вибеке снова принимается за письмо. — Со временем все будет хорошо, а когда все будет хорошо, дела наши и впрямь будут хороши.

Эллен Марсвин нравится отточенный — почти поэтичный — конец последнего предложения, и она с довольной улыбкой обводит взглядом комнату Вибеке. В четырех стенах этой комнаты заключены все составляющие ее плана, в котором заключено и терпеливо ждет своего часа будущее, полное утешений.

Открытие Йоханна Тилсена

Когда начинают крепчать январские морозы и вода в пруду затягивается льдом, Йоханн Тилсен вновь отправляется на поиски Маркуса.

Он выезжает один. Его рот и нос укутаны шарфом, чтобы обжигающе холодный воздух проходил через ткань, но шарф задерживает дыхание, оно превращается в воду, вода в лед, и лицо начинает гореть.

Он боится найти тело Маркуса. Сама мысль об этом приводит его в ужас, и он признается себе, что ищет в надежде, что не найдет.

Йоханн Тилсен благодарит небо за то, что выпавший снег укрыл землю покрывалом толщиной в несколько дюймов; снег заморозит труп и до весны скроет его от глаз. Однако он раскапывает, работая и лопатой, и руками, молясь, чтобы под снежными заносами оказались только опавшие листья и мерзлая земля.

И, продолжая свои неутомимые поиски, в те минуты, когда боль в руках становится почти непереносимой, старается утешить себя мыслью, что Маркус так или иначе нашел «другой мир», о котором он так часто говорил, что этот мир существует не только в смятенной детской голове.

Но Йоханн Тилсен человек рассудительный. Он знает, что по эту сторону смерти «иного мира» не существует. Воображение рисует ему Маркуса в залитой солнцем долине или в прерии, но он понимает, что это вздор. В один из этих морозных дней он его обязательно найдет.

Одинокая, сгорбленная фигура на фоне этого снежного пейзажа, Йоханн Тилсен размышляет над своей жизнью и начинает видеть в ней знаки, которые не может прочесть. До этой зимы, до исчезновения Маркуса он был уверен, что властен над своей судьбой, гордился тем, что способен видеть людей насквозь, читать в их сердцах. Теперь же он чувствует — хоть и не может объяснить почему, — что утратил эту способность. Под его собственной крышей, в духоте его гостиной, в интимной темноте его спальни что-то изменилось или сдвинулось — «что-то», чего он не может точно описать, но ясно чувствует.

Это «что-то» связано с Магдаленой. Йоханн Тилсен внимательно разглядывает свою жену — когда занимается с ней любовью или когда она спит, — стараясь разглядеть, что именно в ней изменилось, но это что-то постоянно от него ускользает.

1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 ... 128
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?