Валерий Харламов - Максим Макарычев

«Ему были подвластны любые танцы. Чрезвычайно подвижный, с одинаковым блеском он мог станцевать фламенко и модный рок-н-ролл. Кто-то даже сказал ему: Валера — ты вылитый Элвис Пресли», — признавался Владимир Лутченко.

В ЦСКА он «перетанцевал» таких признанных танцоров, как Викулов и Фирсов. Об этом хорошо сказал Анатолий Тарасов: «Однажды я увидел, как в круг вышел Валерий со своей дамой. Я знал, что прекрасно танцуют Фирсов, Викулов и другие. Но Харламов! Он танцевал так пластично и оригинально, ритмично и легко, так свободно владел своим телом, так точно понимал партнершу, что постепенно все остановились, окружили эту пару и стали смотреть на них. На место их проводили аплодисментами — от своих это нечасто услышишь».

«Валера как только зажигательные мотивы музыкальные слышал, так сразу танцевать шел. “Это у тебя фламенко испанское наружу выходит, — говорил я ему. — У тебя и в русских танцах элементы Испании есть на все сто процентов”. Валерка когда начинал отдыхать и веселиться, то заводился с пол-оборота. Но он не загульный был. Ира, его жена, как-то мне домой звонит: “Валерка не у тебя? Что-то он припозднился”. Я говорю: “Не волнуйся, может быть, они выпили, но он не с девушками. Он у Лутченко на Кутузовском спит”», — вспоминал в беседе с автором Владимир Винокур.

«Когда мы отдыхали в кафе или ресторанах, Валера любил потанцевать. Услышит свою любимую “От зари до зари”, и понеслось. Заводной он был. Не удержишь. В пляс идет прямо в момент. Пел он тоже прекрасно, на гитаре играл. У них же мама Бегоня пела. Она по-испански говорила, пела, когда они с подругами собирались — с Селией, Изабеллой», — признавался Михаил Туманов.

Песня «От зари до зари» действительно заводная, вдохновенная. Слушать ее можно без конца. Впервые она прозвучала на русском языке в исполнении обаятельного румынского актера и певца Дана Спэтару в кинофильме «Песни моря» 1970 года совместного, советско-румынского производства. Послушав ее, поймешь, каким открытым и радующимся жизни человеком был Валерий Харламов, какие «гитарные струны» звенели и «колыхались» в его душе. Однажды автор этих строк смотрел старую советскую хронику, игры сборной с участием Харламова, включив в качестве музыкального сопровождения песню румынского исполнителя с неповторимым мягким акцентом. И поразился: как удачно ложатся звуковым сопровождением фрагменты композиции на кадры, демонстрирующие лихую атаку, обводку, которую начинает и ведет Харламов. Смены ритма в самой композиции в точности соответствуют тем непредсказуемым движениям, которые так любил сам хоккеист.

Любопытными наблюдениями по поводу «музыкальности» действий армейца на площадке поделился в свое время журналист Олег Спасский, работавший с Валерием Харламовым над его автобиографией. «Несколько лет назад, зная увлечение Харламова магнитофонными записями, я дал Валерию чистую кассету и попросил переписать на нее его любимые танцевальные мелодии. При прослушивании неожиданно обнаружил любопытную закономерность: подобранная знаменитым форвардом музыка удивительно удачно (хотя, разумеется, и своеобразно) отражала игровые ритмы, выделяющие этого спортсмена среди коллег, — писал Спасский в книге «Первая тройка», вышедшей в 1981 году. — В самом деле, попробуйте проанализировать игру Харламова. Пожалуй, в первую очередь вы выделите его невероятную ловкость, умение неожиданно менять и скорость и направление движения — те самые качества, что позволяют Валерию легко (по крайней мере, внешне) уходить от двух, а то и трех игроков соперника».

По словам Михаила Туманова, Валерий Борисович также буквально срывался с места, когда в ресторане звучала песня в исполнении Джо Дассена «Така така та». Его было не удержать, он пускался в пляс, какая бы важная персона ни сидела за столом и какие бы там речи ни произносились. Но самое удивительное, что автором этой песни, оказывается, был испанец. И в оригинале, на испанском языке, она называлась «Жена тореро». Как тут не поверить в зов испанской крови? Ведь услышав впервые эту композицию в исполнении Дассена, Валерий не мог знать, что она написана испанцем. Это выяснилось гораздо позже, когда песня прочно заняла свое место в душе хоккеиста. Кстати, так же бесполезно было сдерживать Харламова, когда ресторанный ансамбль, видя в зале знаменитого хоккеиста, затягивал легендарную «Бесаме мучо». Волновались, прихорашивались молодые девицы в зале, зная о том, что сейчас одну из них пригласит на танец сам Валерий Харламов.

«Он очень любил музыку, слушал много, пластинки привозил модные, иногда встречаешь его, особенно из Северной Америки, он и говорит: “Я купил пластинки, главное, чтобы их не раздавили”. У него был проигрыватель “Дюаль”, модный по тем временам, высший класс, и катушечный магнитофон “Ока”. В машине у всех игроков, как правило, были самые модные, привезенные из-за границы магнитолы. Голландские кассетные “Филипс”, маленькие, которые, выходя из машины, забирали с собой, чтобы они не достались ворам, — признавался в беседе Михаил Туманов. — На базе в Архангельском хоккеисты ЦСКА и сборной тоже имели возможность слушать музыку. Там был музыкальный центр в комнате отдыха, можно было слушать, а когда в машине ехали, всегда слушали. В новеньком “Икарусе” поставили магнитофон, слушали кто что, разное включали».

Записи, которые Харламов привозил из-за границы, он обязательно брал с собой на сборы. «И у Валеры всегда в комнате был магнитофон, и Володька Петров меломан был. Целый день у них там музыка долбила. Валерка Челентано слушать любил. Всё было классным: музыка, магнитофоны», — вспоминал Александр Гусев.

«Итальянцев во главе с Челентано, испанских певцов обожал. Фонотека у него была на загляденье. Одна из лучших в Москве», — признавался друг Харламова Владимир Лутченко.

«Покупать пластинки за границей было нашей болезнью, — рассказывает Александр Мальцев. — Мы с Валерой покупали абсолютно одинаковые пластинки, вкусы у нас были одинаковые. Брали сразу по пятнадцать-двадцать дисков, клали их в пакетики и везли домой. Проблем на таможне не было. В основном мы покупали итальянцев, англичан. Любили слушать Тома Джонса, Сальваторе Адамо, Адриано Челентано, Тото Кутуньо.

— А почему одинаковые пластинки брали? — спрашиваю у Александра Николаевича.

— Это чтобы, когда придешь друг к другу в гости, с собой любимые пластинки из дома не брать, — улыбается Мальцев, уточняя, что слушали музыку на модных в то время виниловых проигрывателях “Филипс”, которые также покупали за границей».

«Интерес к музыке, к коллекционированию пластинок у Валеры с годами не ослабевал. Пластинками он интересовался до самого конца. У него фонотека дома выдающаяся была. И музыкальные центры. И в машине всегда была самая лучшая музыка», — делился впечатлениями Сергей Гимаев.

В некоторых музыкальных магазинах европейских столиц Харламова и Мальцева уже знали. Узнав о приезде советских хоккеистов, продавцы настраивались на то, что те обязательно перед завершением турнира посетят музыкальную лавку. «Нам в этих магазинах давали большие прочные пакеты, запаковывали диски. Берешь его в руку и несешь в самолет как ручную кладь», — рассказывал Александр Мальцев.

В ту пору коллекции музыкальных записей многих иностранных исполнителей были запрещены к продаже в СССР и доставлялись в страну нелегально из-за границы. Спортсмены сборной, имея возможность колесить по свету, привозили любые пластинки на свой вкус, постепенно превращались в заядлых меломанов. Заметим, что стоимость западной пластинки на московском черном рынке могла превышать зарплату среднего советского служащего. Тем не менее Харламов часто дарил пластинки знакомым. Или давал послушать пленки, потом забывая об этом. Однажды фоторепортер Владимир Ульянов попросил на время у Харламова несколько кассет с записями иностранных исполнителей. Но в троллейбусе пропала его сумка с фотообъективами и этими кассетами. Журналист не решался признаться в пропаже Харламову. «При встрече Валерий сам спросил, понравилась ли музыка. Тут я и рассказал о нелепом случае. “Ну, ладно, привезу еще”, — сразу, без раздумий, ответил хоккеист. И по тону его стало ясно, что он простил мое ротозейство искренне, не затаив обиды».