Тридцать девять и девять - Джим Вестван

на работу пешком, поскольку машину прямо посреди улицы отобрали коммунисты. Стельникова пыталась призвать его к серьезности и объяснить толком, что случилось, но он только отмахнулся от нее, явно не желая ничего больше обсуждать, и, похоже, обидели его с машиной сильно. Кто такие эти коммунисты и что значит «отобрали», выяснить так и не удалось, но совершенно очевидно, что это стало для него последней каплей, и Ленке совсем недолго осталось его воспитывать. Всего пару недель до того, как он просто уедет. Не оглянувшись, ни на минуту больше не задумавшись и, скорее всего, даже о ней не вспоминая…

А чего бы ей хотелось? Чтобы он позвал ее с собой? Даже если такое предположить, ей и подумать страшно о том, чтобы оставить семью. Мишку, что ли, одного бросить или вместе с сыном? И как бы она жила после этого? Однако жизнь, которая наступит через несколько ближайших недель, тоже с трудом представляется Ленке. Как же тоскливо, как плохо, и только беспросветность, только обыденность и серость впереди!

Но сейчас она может об этом не думать и дать себе время немного отдохнуть, переключившись на выяснение подробностей последнего давыдовского финта. Что ни говори, а по сравнению с ситуацией Киры ее собственная выглядит не такой уж отчаянной. Семья-то у Ленки, в конце концов, есть.

Взяв кота под мышку и напустив на себя надменный вид, Стельникова стала спускаться по лестнице, уже заранее презрительно сузив глаза и приготовив парочку едких комментариев относительно недостойного поведения ее соседа снизу.

***

Элина сварила кофе и, усевшись на кухне, сосредоточенно изучала пенку на поверхности своего напитка, размышляя о том, что, похоже, приходит время для серьезного с Данилом разговора без постоянных взаимных шуток и превращения любого диалога в прелюдию к захватывающим постельным сценам. Но по-другому говорить у них почему-то не получается!

Данил с самого начала пребывает в полной уверенности, что встретились они в Севастополе совершенно случайно, ни о чем ее не спрашивает, и, конечно, сама она признаваться в целенаправленности своего визита не будет. Она бы не призналась в этом, даже если бы он сам догадался! Но он и о другом не спрашивает… Например, о том, почему они никак не предохраняются с того самого первого раза на столе в ее гостиничном номере, когда она явно сама не позволила ему остановиться. Элина ждет, когда он об этом спросит, чтобы сказать ему правду, и чувствует сейчас себя так, будто бы его обманывает. Она сама, полностью потеряв с ним в постели мозги, предложила пожениться, но не думала же она, что он сразу подхватит тему и решит подавать заявление уже на следующий день!

Эля просто не может выбрать момент, чтобы с ним серьезно поговорить, он будто бы уже все решил, ни в чем не сомневается и думает только о том, кто из них будет варить борщи. Так даже в этом он ей, оказывается, инициативу уступать изначально не собирался. Как представляет он их совместную жизнь? Они будут заниматься любовью, потом он приготовит ей завтрак и пойдет на службу, между делом решая вопросы их общего хозяйства, а она будет возлежать на кровати в элегантных позах и ждать, когда он вернется, чтобы снова заняться любовью? Вот бы и правда так жить… Только такой жизни не бывает, а другой ей пока не предлагается!

Он вообще ничего не спрашивает о ее работе, его совсем не интересуют проблемы, которые у нее могут возникнуть из-за задержки в Севастополе, да он ведь даже не в курсе, где конкретно она работает! И да, она специально просветила его, кем был ее муж, чтобы хоть что-то о себе донести! Ну в самом деле, не рассказывать же было Данилу, что она при первой возможности просмотрела все знаки отличия и нашивки на форме в шкафу, изучила сделанные в его документах записи и на момент разговора точно знала, какое именно у него звание. Сослаться на то, что владеет вопросом, побывав замужем за британским летчиком, получилось как-то само собой, в порядке импровизации, а он даже ни на секунду не усомнился в том, что ранжирование гражданских пилотов в Англии такое же, как морских офицеров в его стране. Да он же вообще к ее словам не прислушивается, ему это все неинтересно, он так и заявил!

Она и за рулем сегодня вела себя, как идиотка, просто потому, что не смогла справиться с желанием поразить его своим водительским мастерством и явно перестаралась, вырвавшись на оперативный простор из-под его тотальной опеки. И чем этот ее перфоманс окончился? Теперь она таки будет варить борщи!

А еще ей очень интересно, почему он сразу же меняет тему, когда она пытается заговорить о его дочери. Почему он не хочет, чтобы она куда-нибудь одна выходила и с кем-нибудь, кроме него, общалась. К телефону не подходить, никого не впускать… От своей жизни за пределами этой квартиры он ее тоже, похоже, держит на расстоянии. Впрочем, они только третий день вместе, и, наверное, она слишком многого от него хочет, он и так, похоже, кучу проблем из-за нее здесь нажил…

***

Припарковав машину у нужного подъезда невзрачной пятиэтажной хрущевки, удивленный Давыдов вошел в дом и, подумав, решил все-таки подняться лично. Странное место жительства для владельца такой роскошной машины, да и сам его образ никак в подобные коробки не вписывался. Однако дверь никто не открыл, и Данил, спустившись, бросил ключи от угнанного сегодня «Мерседеса» в почтовый ящик. Что ж, он искренне хотел извиниться, тем более сам уже сто раз пожалел о своей дурацкой выходке.

Зачем он только согласился на эти автогонки вместо того, чтобы сделать именно то, что планировал? С завтрашнего дня ему на службу, никаких отгулов до выходных не предвидится, и когда будет следующая возможность официально подать с Элей заявление? А пока все так и остается неопределенно, все в подвешенном состоянии, и она вроде бы просто в гости к нему приехала! Что может удержать ее, если что-то ее здесь не устроит, если ей надоест в семейную жизнь играть?.. Никакого варианта расставания с ней у него нет, и если бы высшие силы ему немножечко помогли… Он остановился посреди улицы и поднял глаза к звездному небу.

— Пожалуйста!.. — прошептал он, вглядываясь в мерцающую темную бесконечность. — Если вы там на самом деле есть… Вы же все можете! Пожалуйста…

***

Эля вздрогнула, услышав стук в дверь. Не звонок, а именно стук — характерный, явно с