Вампирский Узел - С. П. Сомтоу

память: спасение любовью: 1440

Луна сияет над Тифуже. Он кружит над замком в облике сокола. Он напряженно прислушивается, но не слышит ни вздохов Синей Бороды, предающегося своим извращенным удовольствиям, ни его сердцебиения. Он прислушивается к разговорам в замке. Может быть, сумасшедший барон отправился на ночную охоту, как и сам мальчик-вампир?

Нет. Из разговора поваров на кухне он понял, что Синюю Бороду арестовали за ересь и держат сейчас в тюрьме, в местечке под названием Ла Тур-Нев.

Детей, томившихся в подземельях, уже освободили и отпустили в ночь. Цепочка неровных следов тянется от ворот замка, которые медленно опускаются на место. Дети испуганно жмутся друг к другу. Им страшно. Не меньше, чем в камерах пыток.

Но почему? А потом мальчик-вампир понимает: для них смерть была избавлением, безопасным убежищем, а теперь их лишили надежды на смерть. Он спускается ниже, чтобы рассмотреть их лица — бледные, изможденные, с ввалившимися глазами. Ржавые цепи от кандалов шуршат по траве, как змеи. Один маленький мальчик поднимает голову к небу. Там пролетел ворон. Он смотрит вслед птице и даже не знает, что смотрит на своего товарища по несчастью — на того, кто тоже был «развлечением» барона и тоже выжил.

Ла Тур-Нев? Где это, интересно? Он парит в небе в облике летучей мыши. Он накрывает ночь сетью своей сверхъестественной проницательности.

Далеко-далеко, чей-то голос… так ощущаешь порыв ледяного ветра на взмокшем от пота лице, мурашки по коже… он парит высоко в ночном небе. Внизу проплывают деревни. Крытые соломой крыши кажутся серебристыми в лунном свете. Голос. Теперь уже ближе. Пейзаж внизу как смазанное пятно. Может быть, там, в тумане, еще один замок. Может быть, темная башня… приглушенный лязг оружия, обрывки какого-то теологического диспута, рваный храп пьяного, удары игральных костей о камень. Он опускается к самой высокой башне, откуда доносится тихое тиканье — бьется сердце барона.

Взмах крыльев. Птица бьется в окно. Синяя Борода поднимает голову:

— Стало быть, ты пришел. Я знал, что ты меня не оставишь, темный ангел моей близкой смерти, дитя потустороннего мира, бессмертный проводник душ, мой вечный возлюбленный. — Он, кажется, бредит.

Мальчик-вампир принимает человеческий облик, туманным призраком проходит сквозь железную решетку и обретает телесную плотность, только когда его ноги касаются влажной соломы, от которой воняет свернувшейся кровью и засохшими экскрементами. Синяя Борода рвется ему навстречу, но его держат цепи, вбитые в стену.

Мальчик говорит, и каждое слово дается ему с трудом — он отвык от человеческой речи:

— Забудь меня. Все кончено. Твоя темная мечта умерла. Но так и должно было быть.

Жиль де Рэ говорит:

— Забыть? Но ты же меня не забыл. И это правда.

Мальчик-вампир пытается возразить, но он вновь стал немым.

— Завтра меня сожгут на костре, — продолжает Синяя Борода. — Но сначала будет допрос, самый обычный допрос… ты знаешь, что это такое? Тебе на ноги надевают такую коробку и вбивают в нее деревянные клинья, пока твои ноги не превращаются в кровавое месиво.

Жено по-прежнему нем. Он по-прежнему не в состоянии говорить. Но он видит как будто обрывок сна: другой человек, другая тюрьма, окруженная высокой глухой стеной, по верху которой идет толстая металлическая проволока с шипами — наподобие громадного тернового венца. Это просто мысленный образ. Больная фантазия. Такой проволоки не существует. Как не существует и замков, из башен которых валил черный дым, пропитанный запахом сожженной плоти. Иногда ему бывают такие странные, мимолетные видения. Может быть, это приоткрывается будущее.

Синяя Борода говорит:

— Сегодня мне предложили выбор. Если я отрекусь, меня милосердно избавят от пыток. И мне не придется гореть. Палач задушит меня еще до того, как подожжет костер. Смешно! У меня отобрали все и хотят обесценить даже мою смерть. Но ты пришел, и вот ответ на мою дилемму. Ты пришел подарить мне спасение, мое возлюбленное дитя. Ты подаришь мне поцелуй смерти и возрождения. И я стану таким же, как ты, точно таким же, как ты… да, в тот вечер ты от меня отвернулся, но ты все же вернулся ко мне… теперь ты меня понимаешь, правда?

Жено качает головой.

— У меня есть теория об устройстве мира, — продолжает Синяя Борода. Он говорит так спокойно, как будто завтра его не казнят. Как будто смерть для него ничто. — Послушай меня, ангел смерти. Величие покидает мир. Где великая Жанна д’Арк? Ее сожгли на костре. Она была последней из величайших людей на службе у добра. В силу вступает новое поколение… назовем их средним классом. Имя им — деньги. Не величие, не доблесть, не честь. Вслед за великими индивидуальностями пришла серая масса, чей общий хор неизбежно заглушит одинокие голоса таких, как мы с Жанной. Да! Я себя ставлю с ней наравне. Я последний из поколения великих людей. Завтра меня не станет, и зло больше уже никогда не будет таким, как раньше: очень личным, сокровенным и — да — возвышенным. И это ухе не поправишь. На мне заканчивается великая, эпоха… Как ты думаешь, мой ангел тьмы, будет мне место в мире, которым станут править эти буржуа… мне, человеку, по приказу которого убивали невинных?! И который сам убивал невинных?! Разумеется, нет. В этом будущем мире тот, кто пойдет по моим стопам, будет лишь мелким правонарушителем. И не более того. Он будет украдкой подкарауливать своих жертв на улицах, заманивать их сладостями и конфетами и утолять свою похоть, мучаясь от стыда. У него не будет своего замка. Он будет жить в гостиничном номере — точно таком же, как сотни тысяч других номеров. Ячейки в улье. Он не станет выбрасывать обезглавленные тела своих жертв из окна спальни. Он будет избавляться от них втайне: закапывать где-нибудь на пустыре, подбрасывать в выгребные ямы. Потому что ему будет стыдно. Стыд — вот добродетель среднего класса. Он будет исполнен высокой патетики. Он назовет себя жертвой общества… это будет безумец, иными словами. А вот я — не безумец. Мои извращенные удовольствия — не от слабоумия. Это логичное следствие моей вечной погони за теневой стороной вещей. И теперь мне нужно сделать последний шаг. Стать таким же, как ты. Обнять холодную вечность. Ты меня понимаешь? Мальчик молчит. Он слушает.

— Время пришло, — шепчет Жиль де Рэ.

— Ты сумасшедший, — наконец выговаривает вампир. Ярость, жалость, смущение… так много человеческих чувств. Это было бы так просто: утолить голод и выпить этого человека. Не задумываясь о последствиях. Но теперь он понимает, что эта встреча — критический узел его судьбы. Теперь он знает, что должен сказать. — То, что ты описал, это действительно впечатляет. Но в тебе нет величия, чтобы вместить это великое зло. Ты ничтожный человек. Жиль. Ничтожный и жалкий. Я от тебя отрекаюсь. Завтра ты не сгоришь заживо на костре. Ты отречешься и согласишься, чтобы палач тебя задушил. Они сочтут это чудом, что грешник раскаялся и спас свою душу. Но мы с тобой знаем правду. Твое спасение происходит от трусости. Теперь я понимаю. Ты сам запер себя в тюрьму своей непомерной гордыни. И твое «великое зло» — это лишь надпись на стене одиночной камеры… тщеславные слова, за которыми ты скрываешь свою мелочность и ничтожность. Ты развращал невинных и убивал беззащитных, Синяя Борода, но ты не тот человек, который достоин еще живым попасть в ад.