Принцесса Анита и ее возлюбленный - Анатолий Афанасьев

На прогулке Анита раскраснелась, щеки уже были почти неразличимы по цвету. Она с любопытством разглядывала помещение, ничто в ней не напоминало о ночных страхах. В пансионате они позавтракали: госпожа Адель Крампф самолично доставила им в номер столик на колесиках с обычным европейским утренним набором: масло, джем, яйца, сыр, кофе и — украшение стола — свежие, горячие сдобные булочки с подрумяненной корочкой. Никита не наелся, и в кафе заказал себе порцию сосисок. Анита попросила миндальное пирожное, он воспринял это как хороший знак. Его распирало желание поделиться с ней новостями. Пока она спала, он дозвонился в Егорьевск и переговорил с Коломейцем. Там происходили чудеса. На второй день, едва придя в себя, Валенок каким-то образом разжился мобильным телефоном, видимо, выклянчил у врача, и сам связался со своей Алиской. И сегодня утром та примчалась, но это не все. Она уже успела оформиться в больницу санитаркой. На этих условиях ей разрешили круглосуточно ухаживать за Валенком.

— На меня оба смотрят как на врага, — пожаловался Коломеец. — Что посоветуешь, Кит?

— Полк не привезла за собой?

— Да вроде нет.

— Оставь их в покое, Жека. Это самое лучшее.

Все-таки Никита пересказал эту историю принцессе, пока она хрустела миндальным пирожным, причем с явным удовольствием. Естественно, опустил некоторые подробности, которые могли ее встревожить. В его пересказе история выглядела так. Жека и Валенок («Ты же их помнишь?» — Анита кивнула глубокомысленно) приехали в Москву, чтобы пособить в освобождении Аниты. И пока то да се, Валенок познакомился с девушкой, ее зовут то ли Алиса, то ли Маша, точно никто не знает, и влюбился в нее. Потом Валенок немного приболел и попал в больницу, где с ним остался Коломеец. Но и в больнице Валенок не успокоился и в конце концов позвонил своей Алисе, хотя считается лежачим больным. Больница не в Москве, в другом городе, но Алиса тут же приехала и устроилась санитаркой, чтобы быть рядом с Валенком.

У Аниты заблестели глаза, и она отложила недоеденное пирожное:

— Это же прекрасно, Никитушка! Это так здорово. Что тебя смущает?

— Видишь ли, я ее не видел, Коломеец считает, что Алиса-Маша обыкновенная проститутка, девушка по вызову, и не годится Валенку в подружки.

Анита возмущенно фыркнула:

— Какое это имеет значение, если они полюбили друг друга? Радоваться надо.

— Я-то радуюсь, а Коломеец думает, что она поломает ему жизнь. Валенок доверчивый, его надуть как два пальца… Ох, извини.

Анита ненадолго задумалась.

— Нет, не поломает. У тебя верные друзья, Никита, тебе повезло. Мика вообще особенный. Он талантливый художник. Когда женщина встречает такого мужчину, для нее прошлое исчезает. Она становится другой. Но это так все хрупко. Ни в коем случае нельзя вмешиваться в отношения влюбленных даже с самыми добрыми намерениями. Разве ты не понимаешь?

Ее личико осветилось внутренним огнем, глаза возмущенно сияли. Сопереживание пробудило в ней жизнь. Он решил воспользоваться минутой. Сказал, что хочет познакомить ее с одним человеком, у него назначена встреча через два часа. Анита мгновенно померкла.

— Зачем мне с кем-то знакомиться? — спросила она испуганно. — Что за человек?

— О-о, очень хороший, надежный человек. Он за тобой присмотрит, если мне придется ненадолго отлучиться.

Эти слова Аниту доконали, она опять стала серой мышкой, трепещущей перед страшным миром, который готов в любую секунду погасить ее легкое дыхание.

— Куда отлучиться?

Пораженный метаморфозой, произошедшей с ней, Никита вяло промямлил:

— Ну… Это… Надо же закончить кое-какие дела. Честное слово, тебе нечего опасаться.

— Никита, если ты меня бросишь, я умру, — сказала она с твердостью обреченной.

11

Никита надеялся, что Багрова-внука она воспримет не как чудовище. От этого зависело, насколько быстро он сумеет вернуться в Москву. Он хотел вернуться туда немедленно. Припоминал обожженный живот Аниты, ее затравленный, дикий взгляд, ее новый мышиный облик, и сердце опять леденело. Ему не будет покоя, пока злодей чувствует себя триумфатором.

…Багров-внук по имени Казимир Столповский поджидал их в холле. Перед необъятным экраном «Шарпа» они о чем-то ворковали с белокурой госпожой Аделью, попивая кофе. Но не только кофе. На столике стояла открытая бутылка бренди.

Никита с принцессой присоединились к ним, и госпожа Адель, одарив их сотней очаровательных улыбок, побежала за свежим кофе. Знакомясь, Багров-внук почтительно поцеловал руку принцессы. Он был совсем не похож на человека, с которым Никита разговаривал накануне. Тот был шпион, боцман, авантюрист, этот — джентльмен, излучавший доброту и деликатное сочувствие каждым жестом, каждым взглядом вдруг ставших опечаленными глаз. Актер. Никита мысленно ему зааплодировал. Лишь бы Анита купилась. На самом деле Багров-внук был кем-то третьим, кого Никита пытался разглядеть, но не мог. Есть люди, — Никита встречал таких и прежде, — которые так научились скрывать свою истинную сущность, загонять ее на такую глубину, что и сами, вероятно, редко с ней сталкивались.

Вернулась с кофейником и вазочкой с лимонным печеньем госпожа Адель, и потекла светская беседа, в которой Анита почти не принимала участия, изредка поглядывая на Никиту, будто улитка из ракушки. Пару раз мужественно попыталась улыбнуться, и опять выходила чудовищная гримаса, приведшая в оторопь бывалого таможенника. Как водится, сперва обсудили погоду. Никита участвовал в беседе тоже косвенно, как и Анита, но по другой причине. Госпожу Адель он не понимал, но суть улавливал из реплик, произнесенных Багровым-внуком из уважения к нему на русском языке. Реплики были весомые. Багров-внук, к примеру, изрекал:

— О да, сударыня, климат меняется, но далеко не в лучшую сторону.

Госпожа Адель в ответ минут пять что-то возбужденно тараторила, затем Багров-внук развивал свою мысль:

— Да, естественно, неслыханные ураганы, землетрясения и снегопады можно считать предвестником Страшного суда, но по срокам мы с вами расходимся, сударыня. Не думаю, что придется ждать десять лет. Все произойдет гораздо быстрее.

Анита заинтересовалась темой и пролепетала по-французски, тут же переведя для Никиты:

— Апокалипсис уже настал, просто многие не заметили пока.

Тут уж вмешался и Никита:

— Я однажды видел шаровую молнию. В горах. Сидел в грузовике, а она спустилась с деревьев — голубой сгусток, весь в разноцветных прожилках, такой ртутный, скользящий — очень красиво. Как елочная игрушка. Я подумал, пришельцы. Испугался, конечно. Стекло — какая защита. Подумал: каюк тебе, Никита-мастер. Сижу, съежился — вдруг не заметит. Папу с мамой вспомнил, которых у меня не было. И молния меня пожалела. Повисела перед кабиной будто в раздумье, потом облетела грузовик да как шарахнет по кузову. Тряхануло, как от фугаса. Задница у машины в клочья, только обода торчат. Но и шар истощился. По нему такие маленькие синие струйки затрещали, как судороги. Лег на землю и сдох. А вы говорите, климат.