Падшие - Дэвид Бальдаччи

– Да, но очень скоро сдулись – как по причине нехватки капиталов, так и из-за того, что у потомков Бэрона не оказалось даже десятой доли его деловой хватки.

– Это возвращает нас к моему первоначальному вопросу, – заключил Амос. – Если сокровища действительно существуют, то заниматься их поисками так, чтобы вы об этом не узнали, кому-то было бы не с руки, верно?

– Ну я практически постоянно там торчу. А если и отъеду куда, то максимум на пару часов. А мимо главного входа на территорию поместья не попасть.

– И вы до сих пор его законный владелец, верно?

– Естественно.

– Но если вас обвинят в убийстве, что будет?

– Сами прекрасно знаете, что будет. В тюрьму меня посадят.

Тут вмешалась Джеймисон:

– Нет, он имел в виду – что будет с вашими владениями? С домом?

Брови Бэрона сошлись на переносице:

– А, теперь понял… Ну я и без того едва держу голову над водой. В тюрьме мне работать не дадут, так что все мои доходы, и без того маленькие, очень быстро иссякнут.

– Можно ведь продать какие-то ценные вещи. Вроде старинных ружей, которые вы нам показывали…

– Дело не только в этом.

– В чем же еще?

– Ну хоть Брэдли Коста и отклонил мой последний запрос, я все-таки ухитрился где-то с год назад пересмотреть условия залога. Банк чуть уменьшил процент, но добавил одну хитрую формулировочку.

– Какую еще формулировочку? – уточнила Джеймисон.

– Пункт о «моральном облике владельца». Мол, поместье может быть отнесено к историческим памятникам. Это придает ему дополнительную ценность. Но любого рода скандал уменьшает ценность имущества, и вот эту-то дополнительную стоимость они из общей стоимости и вычленили.

– Так вы хотите сказать, что если совершите какое-то преступление и вас арестуют…

– …то у банка появится возможность объявить это неисполнением предусмотренных договором обязательств, лишить меня права выкупа залога и продать имущество с аукциона – тому, кто больше заплатит. Даже если я буду продолжать исправно вносить предусмотренные договором платежи.

– Но какая им разница, если проценты вносятся в срок?

– Потому что обеспечением займа является дом. Если я совершаю серьезное преступление, то, согласно договору, это уменьшает его рыночную стоимость. В итоге сумма обеспечения автоматически становится меньше суммы залога, меня объявляют неплатежеспособным и загребают мое имущество себе… – Бэрон поднял взгляд на Декера. – А вас, похоже, это не удивило.

– Нисколько.

– Почему?

– Если не вы совершили эти убийства, тогда кто-то изо всех сил пытается, чтобы в них обвинили именно вас. Вы были знакомы или имели контакты со всеми четырьмя убитыми. Контакты не слишком очевидные – здесь нам пришлось основательно покопать. И своим враньем вы ничем себе не помогли.

– Это уж точно.

– Так что тот, кто их убил, не хотел, чтобы все выглядело слишком просто.

– Почему? – уточнила Джеймисон.

– Потому как иначе мы пришли бы к заключению, что кто-то пытается подставить Бэрона.

– И к какому же заключению вы пришли взамен? – поинтересовался Джон.

– Сейчас мы к этому подойдем. На какую сумму заложено ваше имущество?

– На очень большую.

– Так что претендовать на его выкуп может только тот, у кого бездонные карманы?

– Да. Денег банк получит поменьше, чем по первоначальному договору, но все равно много.

– И Коста про все это знал?

– Он-то и переоформил тогда залоговый договор, включив в него пункт о моральном облике. Как уже говорил, когда я в следующий раз обратился к нему насчет очередного пересмотра договора на предмет уменьшения процента и смягчения прочих условий, он мне отказал.

– Думаете, Коста планировал каким-то образом сам выкупить залог и заполучить поместье как раз таким способом? Стать его законным владельцем и получить возможность в спокойной обстановке искать клад? – спросила Джеймисон.

– Думаю, план был именно такой, но еще я думаю, что он уже знал, где этот клад спрятан, – сказал Декер.

Бэрон выпрямился на стуле:

– Что? Тогда же где он?

– Точно не знаю. Но он украл в историческом обществе письмо, которое, по-моему, и подсказало ему ответ.

– Но, Декер, Коста не мог сам купить поместье, так ведь? – вмешалась Джеймисон. – Это была бы деятельность в личных корыстных интересах. Должны же быть банковские правила, которые такое запрещают.

– Уверен, что да, – кивнул Амос. – По этой-то причине ему и понадобилось подставное лицо.

– Кто-то, кто купил бы поместье на свое имя, а потом пустил бы его туда забрать клад?

– Да. И Коста наверняка пообещал такому подставному лицу определенный процент от добычи.

– Так что теперь нам придется это подставное лицо найти, – заключила Джеймисон.

– Да, придется, потому что именно это лицо и убило Бэббота, Тэннер, Свенсона и Брэдли Косту. – Декер ненадолго примолк и глянул на Джеймисон. – И, я думаю, убийство Фрэнка тоже на его совести.

Когда они поехали обратно к Митчеллам, Джеймисон не удержалась:

– Если ты считаешь, что Фрэнка убили, то почему не сказал мне?

– Вообще-то я уже высказывал подозрения в том, что его смерть – отнюдь не несчастный случай.

– Ну да, только теперь тон у тебя куда более убежденный.

– Это потому, что теперь я действительно в этом практически убежден.

– Но зачем им убивать Фрэнка?

– Он увидел то, что не должен быть видеть, – наверняка дело в этом.

– Но его же робот убил.

– Роботами-то управляют люди! А если машина просто сделала то, на что была запрограммирована, когда Фрэнк оказался поблизости?

Прежде чем Джеймисон успела ответить, у Декера зазвонил телефон.

Это была Кемпер.

– Мы только что проверили те два дома – пока что только «по верхам». В обоих есть следы героина и фентанила. Декер, не знаю, сколько я смогу еще придерживать эту информацию.

– Нам нужно совсем немного времени. Росс у вас под наблюдением?

– Да, вчера он уехал с работы с той сумкой. Готова поспорить, что там у него были не только треники с кедами. Он заезжал в еще несколько домов, помимо спортзала. За ним мои не заходили – боялись вызвать подозрения. Сумка всякий раз была при нем, так что нет никакой гарантии, что флаконы по-прежнему в ней. Короче говоря, эту улику мы наверняка прохлопали.

– Да все равно прижмем мы эту публику, агент Кемпер!