Джек-потрошитель с Крещатика - Лада Лузина

— Вот и прекрасно. Просто продолжай в том же духе.

— А может, дело вообще не в сексе, а исключительно в делании детей? Не знаю, как пояснить, но все крутится вокруг них: и Уго, и Ира Косая с дочкой, и «русалка» с изувером-отцом, и Акнир, зачатая на Пятницу в Пятнице… и вот теперь твой ребенок.

Маша подошла к кроватке сына, посмотрела на спящего Мишу, потрогала его горячий лоб и сделала глубокий вдох — точно силком старалась вдохнуть в себя побольше силы — надежды и жизни.

— Прости, что я гружу тебя этим! — виновато сказала Землепотрясная Даша. — Сейчас, когда тебе так плохо.

— Наоборот, ты очень мне помогаешь. Ты, как обычно, сдвинула все с мертвой точки, до твоего появления я не знала, что делать… Когда Кылына пришла ко мне, она сказала: «Владимирский… твое… Провалля…» Я сразу побежала во Владимирский, но ничего не нашла там.

— А если Владимирский — тоже Провалля? Это объясняет, почему Акнир как провалилась там! Это, наверное, какой-нибудь Девятый Провал?

— Не уверена…

— А ты в курсе, что за хрень такая вообще, все Провалля? Почему у нас дырки в мироздании?

— По той же причине, по которой мы, Киевицы, хранительницы Киева, живем именно тут, в Башне на Ярославовом Валу, 1. А Башня высится именно на этом месте. Где твоя метла? — Маша достала из кладовой теплую куртку.

— Нам нужно куда-то слетать? Я сейчас и без нее обхожусь, натренировалась, пока выступала в цирке.

Даша достала из кармана дезодорант, мазнула им себя и подругу. Спросила:

— Куда летим?

— Дай мне руку.

Чуб подошла к Маше и протянула свою ладонь — та крепко сжала ее, ладошка младшей Киевицы была крепкой, сухой, и это порадовало Дашу, подруга не собиралась сдаваться.

— Это и мне поможет, — обратилась она к молчаливому привидению Мира, не отходившему от колыбели малыша, тот кивнул в ответ, поощряя ее. — Мне нужно хоть на миг перестать думать о сыне, очистить голову, и тогда решение придет само… как ты пришла ко мне. Ты хочешь узнать, что такое Провалля? Это легче показать, чем сказать.

Маша вывела свою товарку на балкон без перил, молча указала на розовые и помпезные, как киевский торт, излишне декоративные «Золотые ворота», прочитала заклятие, щелкнула пальцами и приказала:

— Летим!

Неизвестный день, неизвестный год, неизвестное столетие

Ветер вцепился Даше в волосы, сбил набок прическу, беспардонно приподнял ее приличную юбку до самых бедер.

Взлетев над Ярославовым Валом, Киевицы приземлились совсем рядом — всего в ста метрах от Башни… Но Город изменился не на сотню — на тысячу лет!

«Золотые ворота» по-прежнему стояли на месте, но само место стало неузнаваемым — с двух сторон от ворот выросла непреодолимая преграда. Маша и Даша приземлились на крыше высокого и крутого вала, окружавшего Киев в ХІ веке. На рукотворной земляной преграде, высотой примерно в два этажа, было возведено еще одно укрепление — длинная бревенчатая стена, двухэтажная, с бойницами сверху, увенчанная треугольной крышей, казавшаяся еще выше оттого, что внизу под валом плескался глубокий ров с темной водой.

Здесь, за «Золотыми воротами», за защитным валом, заканчивался древний Киев.

— Мы живем там, где испокон веков обитали защитницы Города — на улице Ярославов Вал, — сказала Маша, — раньше она именовалась Большой Подвальной… поскольку была построена прямо под валом. Знаменитым валом Ярослава Мудрого, которым князь оградил свой град от врагов.

Чуб посмотрела вниз. Тут, в ХІ веке, было отчетливо видно то, что скрывалось в ХХ за стенами высоких домов — как за пределами вала земля словно проваливалась вниз… и будущая улица Богдана Хмельницкого и будущий бульвар Шевченко, и будущий Анатомический театр и будущий Владимирской собор лежали глубоко внизу — в первом Провале, а Киев ниспадал ступенями все глубже и ниже, к будущему проспекту Победы, будущему Ботаническому саду, будущему железнодорожному вокзалу.

— Коли так, Владимирский таки тоже Провалля! — сделала вывод Чуб.

Сейчас она воочию увидела, что древнейший, княжеский Киев не зря назывался Верхним Городом — а их Башня стоит на наивысшей точке града.

— А улица Мало-Подвальная тоже на месте вала? — логично продолжила Даша.

— Вот именно… Мы можем перелететь через ворота? — спросила Маша, не слишком преуспевшая в высшем ведьмацком пилотаже.

— Легко, — Чуб вновь взяла ее за руку.

Словно птицы, они перенеслись через крест полукруглого купола надвратной церкви Богоматери, венчающий «Золотые ворота», — и оказались на другой части вала.

— Ух ты, прикольно! — Даша невольно вытянула шею, стараясь рассмотреть все подробности жизни древнего Города.

От главных златых врат шла широкая мощенная деревом улица к следующим вратам — в княжеский Киев. А там, где в их времени были прочерчены Золотоворотская, Яр Вал и Владимирская, поместился сейчас сказочный бревенчатый Город, множество деревянных домиков и теремов в один и даже два этажа, с крылечками, двориками, огороженными ладным частоколом. В одной из построек горел огонь, вовсю трудился кузнец, выделывая молотом будущий щит или меч… Между дворами и зданиями сновали люди в длинных холщовых рубахах и платьях, в кольчугах, и даже шубах — в древнем Киеве тоже царила осень. С внутренней стороны вала бежал широкий ручей, кожевники мочили в нем кожу. Две лошади — рыжая и белая, пили воду, их хозяин, ужасающе бородатый и широкоплечий, ласково поглаживал бок одной из них, приговаривая что-то, и вдруг поднял голову вверх, прищурился, глядя прямо на залетных ведьм.

— А он не пальнет в нас из лука? — спросила Чуб.

— Я так и не отыскала заклинание «невидима и свободна», — со слабой улыбкой сказала Маша. — Но есть не хуже — «хамелеон».

— Так он нас видит или нет?

— Он видит не нас, а двух сорок. Правда, в сорок киевляне тоже любили стрелять. Их считали ведьмами, и не без оснований, — Машино лицо посветлело.

Легко передвигая невесомое тело, она двинулась по гребню крыши в сторону еще не существующей площади Независимости, жестом предлагая второй «птице» идти за собой.

«Странные мы, пешеходные сороки какие-то», — проказливо подумала Чуб.

Как ни странно, ей очень нравилось здесь. В отличие от Прошлого 1888 года, древнейший Киев манил ее своей «настоящестью», неизвестной ей скрытой силой.

— Теперь мы идем как раз над будущей улицей Мало-Провальной, — сказала Маша некоторое время спустя. — А дальше вал пройдет по будущей улице Козье болото — до площади с таким же названием…

— Так все Провалля находится на месте защитного вала?

Чуб снова посмотрела назад — за стену. К «Золотым воротам» змеилась дорога, сейчас на ней не было ни караванов, ни даже одиноких всадников. Ворота были закрыты, поднят подъемный мост, и где-то вдалеке на солнце змеилась, мерцала в осеннем солнце еще полноводная река Лебедь.