Тайна старого рыцаря - Анастасия Анфимова

Заметив их, караульные, стоявшие у дверей кабинета Первого всадника, скрестили копья.

– Господин Айоро очень занят, – сказал один из них, глядя куда-то поверх головы Чубсо.

– Я старший дознаватель Тайного Ока Сына Неба, – ледяным голосом проговорил тот. – И явился сюда по распоряжению Сына Неба. А перед ним, так или иначе, распахиваются все двери в этой стране.

Глаза соратника забегали, руки задрожали. Его товарищ соображал быстрее и мгновенно убрал копье.

Чубсо бросил надменный взгляд на своих спутников. Писарь Митино торопливо распахнул перед ним изукрашенные бронзой створки. Положив руки на меч, старший дознаватель вошел в кабинет.

Из-за стола вскочил сухощавый человек с острыми чертами лица и маленькими усиками.

– Кто посмел? – рявкнул он. – Я занят!

Чубсо неторопливо шел через комнату, на ходу доставая из папки распоряжение.

– Стража! – продолжал кричать сановник, нашаривая меч. – Да кто ты такой?

Вместо ответа чиновник протянул ему лист. Увидев подпись, Айоро побледнел и смиренно поклонился. Пальцы его разжались, и клинок с глухим звоном упал на ковер.

– Что нужно от меня Сыну Неба?

– Твоя воспитанница, Айоро-сей, – улыбнулся Чубсо, внимательно глядя на собеседника.

На миг в его глазах мелькнуло облегчение, потом удивление и испуг.

– Сайо? – уточнил Айоро.

– На самом деле эта девчонка не имеет никакого отношения к благородному воину Акихо Сайо.

– Кто же она? – удивился Первый всадник, переводя взгляд с Чубсо, удобно устроившегося в кресле, на его спутников, монументально застывших у того за спиной.

– Она дочь Фудзико Сакуро, – ответил чиновник, открыто наслаждаясь изумлением собеседника. – А значит, согласно указу Сына Неба, является государственной преступницей.

Айоро овладел собой. Еще раз взглянув на распоряжение, он поднял глаза на дознавателя.

– Эта особа пропала!

У Чубсо моментально перехватило дыхание. И теперь уже хозяин кабинета смотрел на гостя со скрытой насмешкой.

– Как? – не выдержав молчания начальства, спросил Митино. – Когда?

– Позавчера, – ответил Айоро. – Сбежала со своим слугой.

– Куда? – наконец пришел в себя Чубсо.

– Поисками занимается десятник Сабуро, – Первый всадник опустился на кресло. – Сейчас он в моей усадьбе. Допрашивает слуг.

– Однако странно, – проговорил дознаватель. – Девчонка сбежала буквально накануне ареста? Кто мог предупредить твою воспитанницу, Айоро-сей? Я слышал, что ты и госпожа Айоро буквально очарованы ее талантами?

– Твой намек оскорбителен, мой господин Чубсо! – вскочил хозяин кабинета. – Мы ничего не знали о ее истинном происхождении!

– Возможно, – охотно кивнул чиновник, оставаясь в кресле. – Но в твоем доме жила государственная преступница! Она ела твой хлеб! Не забывай об этом, Айоро-сей. И я хотел бы услышать подробности.

Первый всадник сник.

– Позавчера вечером она не вернулась во дворец. Слуги сказали, что она уехала на тележке к Махаро – нашей бывшей управительнице. Будто бы я приказал отвезти ей какие-то ненужные вещи. Но ни я, ни моя супруга ничего такого Сайо не приказывали! То же самое она сказала и управительнице в школе и даже своей подруге, намекая, что у нее там свидание с каким-то молодым человеком. Я послал соратников к Махаро. Она там не появлялась. Зато в усадьбе нашли связанного и пьяного управителя…

– Как это? – оборвал его Чубсо. – Пьяного и связанного?

– Каямо говорит, что его связал слуга Сайо, – охотно пояснил Айоро. – Странный парень. Его привезли из Гатомо-фами, где будто бы нашли в лесу. Он всем говорил, что потерял память и ничего не помнит о своей прошлой жизни.

– Сколько ему лет?

– Не больше шестнадцати.

– Твой управитель так стар и немощен, что с ним смог справиться мальчишка? – Чубсо еще и сам не понимал, почему его так заинтересовал какой-то простолюдин.

– Господину Каями пятьдесят лет, – ответил Айоро. – Он старый соратник, воевал в моей сотне.

– Так как смог связать благородного воина какой-то пацан? – усомнился старший дознаватель.

– Он не обычный мальчишка, – медленно проговорил Айоро. – Каждое утро он выполнял комплекс боевых упражнений для пустых рук.

– У него были татуировки? – глаза у Чубсо загорелись. – Под мышкой?

– Нет, – уверенно ответил Первый всадник. – Я видел, как он пару раз умывался после упражнений. Ничего. Ни шрамов, ни татуировок.

Чиновник смутился.

– Прости, что прервал тебя, Айоро-сей. Что было дальше?

– Я приказал начать поиски, – продолжил хозяин кабинета. – Но они ничего не дали. Многие видели тележку со слугами и Сайо, но куда она направилась, никто сказать не может.

– Сколько было слуг? – вновь задал уточняющий вопрос дознаватель.

– Двое, мой господин, – Первый всадник устроился поудобнее. – В этом все и дело. Один из них – тот самый Алекс. Вторым был мой старейший слуга. Фусан сопровождал меня еще на войне с Самозванцем. Я с трудом верил в такое предательство. Тем более в усадьбе остался его единственный сын.

– Это действительно странно, мой господин, – задумчиво согласился Чубсо.

– Сегодня, когда Сабуро уже начал поиски, мне доложили, что в усадьбу вернулся слуга Фусан.

– Вот как? И что он говорит?

– Что Алекс ударил его по голове. Он очнулся ночью в пригороде. Переночевал в какой-то хижине и, как только смог, пришел в усадьбу.

– Я не понял только одного. Как исчезла Сайо? – спросил дознаватель. – При чём тут слуги?

– Они подъехали к школе госпожи Дзимо, – вздохнул Айоро. – Сайо вышла, села на тележку и уехала вместе с ними. С тех пор ее никто не видел.

Чубсо порывисто встал.

– Я сам займусь ее поисками, Айоро-сей.

– Это твое право, мой господин. – Первый всадник тоже поднялся, полагая, что неприятный посетитель вот-вот покинет его кабинет.

– Но мне нужна твоя помощь, – продолжил дознаватель. – Я прошу передать в мое распоряжение десятника Сабуро и его людей.

– Мой господин Чубсо, – нахмурился Первый всадник, – если ты помнишь, у нас война.

– Эта война начнется и закончится, а Тайное Око Сына Неба ведет постоянный бой с изменниками и государственными преступниками, – напыщенно ответил собеседник. – Ты видел распоряжение…

– Хорошо, мой господин, – кивнул Айоро, наклоняясь и макая перо в чернила.

Старший дознаватель пробежал строчки, написанные мелким убористым почерком, взглянул на печать и, поклонившись, сказал: