Понарошку? - Ирина Воробей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она уже текла и, не контролируя себя, широко раздвинула ноги. Приглашала внутрь, потому что остро испытывала нехватку чего-то твердого и плотного между. Ей хотелось кричать пошлости, требовать оттрахать ее безжалостно и во все щели, проникнуть в нее и не отпускать, пока она не выкричит все свое желание. Стоны становились громче, а Золотов даже к клитору пока не прикасался.
– Хм, какая ты влажная, – шепнул на ухо, потершись об нее пахом. – Все-таки хотела меня.
Саша не чувствовала его возбуждения. Член был вялым и маленьким. И в голубых глазах не искрилось. Стоял привычный холод. Парень приподнялся, вдавив ее запястья в подушку.
– А ты? Нет? – она глянула вниз, где ничего из штанов не торчало. Раньше его вожделение мощно выпирало – нельзя было не заметить.
– У меня такое бывает, – жуя губы, Золотов глядел ей в глаза – пытался спрятать за равнодушием стыд, но Саша его распознала. – Не встает и все.
Она невольно выдохнула разочарование, но сразу исправилась и предположила за него:
– Это из-за депрессии.
Парень просто пожал плечами.
– Хотя бы язык у меня в рабочем состоянии, – он улыбнулся и стал спускаться, но Саша закрылась коленками.
– Может, я тебе? – кивнула на его член.
– Не поможет.
Золотов сел поперек постели и положил ее ноги на себя, поглаживая икры одной рукой. Второй трогал ее живот, иногда добираясь до груди и сжимая с силой, от которой Саша чуть не кончала.
– Блин, так хочется тебя внутри, – простонала она с досадой.
Парень нажал большим пальцем на ее клитор и стал его терзать через кружево. Девушка сперва вся раскрылась навстречу наслаждению, выгнула грудь колесом, захватила воздух и замерла. Внизу живота все задрожало.
– Перестань, – она вскочила и забилась в угол койки, прикрыв себя подушкой.
Золотов опешил, но улыбнулся.
– Ты чего, Сань?
Саша вздохнула и плотнее прижала подушку. Возбуждение еще опьяняло.
– Просто хочу, чтобы мы оба получили удовольствие.
– Ну, так мы оба его и получаем, – он потянулся к ее ноге и погладил пальцем косточку на лодыжке. – Мне нравится тебя трогать. И нравится делать тебе приятно.
– Это все равно не то, – буркнула Саша и поймала в его взгляде что-то еле уловимое, болезненное и угнетающее.
Золотов отстранился и сел ближе к другому краю купе в позе лотоса. Натянутый левый кулак вложил в правую руку и стиснул, пытаясь сломать сам себя. На лице застыло разочарование. Девушка задела его самооценку, сама того не желая.
– Илья, ты не так понял… – попыталась оправдаться, но он пресек ее грустной усмешкой.
– Все нормально.
Парень снял улыбку с лица ладонью и отвернулся к двери. Надолго воцарилась тишина. На самом деле, было шумно. Поезд в движении скрежетал и стучал по шпалам. В коридоре постоянно раздавались шаги – пассажиры сновали туда и обратно по вагону. В соседнем купе играли на гитаре, а проводник пытался ругаться с компанией. Но Саша не слышала ничего из этого осознанно. Погрузилась в собственную боль – корила себя за неудачные высказывания и полное неумение поддержать близкого человека в сложной ситуации. Золотов все это время сидел камнем. Только моргал изредка.
– Наверное, я никогда не смогу стать тем, кто тебе нужен, – выдал он внезапно, когда Саша уже и не рассчитывала на продолжение разговора. – Я буду херовым мужем. А отцом вообще не хочу быть.
– С чего ты взял? – она переполошилась и заелозила на сиденье, стискивая подушку в объятиях.
– Нуу… как бы я отца ни ненавидел, а я весь в него. Он пользовался своей привлекательностью. Постоянно маме изменял. Даже домой любовниц приводил. Меня ничуть не стеснялся, – парень крепче сцепил пальцы до побеления ногтей. – А мама делала вид, что не замечает. Страдала из-за него всю жизнь. И даже после смерти продолжает. Не понимаю.
Золотов закрыл глаза. Саша надулась за него на его отца, как ребенок. Слушала молча и с напряжением.
– Мама сама его вечно оправдывает. Рассказывала, что он пожарным решил стать, потому что его школьная подруга сгорела в собственной квартире. И типа он эту девчонку всю жизнь любил. А на маме женился просто так, чтобы боль заглушить.
Девушка улыбнулась.
– У нас ведь так не будет. Мы же любим друг друга.
Золотов посмотрел ей в лицо и сдвинул брови к центру.
– Я уверен, отец, когда спасал старушку с кошками, легко мог спастись и сам. Но не захотел. Я думаю, он так свел счеты с жизнью. Потому что всегда был несчастен, – в голубых глазах появился страх, четко вычерченный, как будто всегда там таился под глыбами льда, расколовшимися, наконец. – Я его за это больше всего ненавижу, но иногда… – он съел недосказанное, а потом все-таки выпалил, шире раскрыв глаза, –…понимаю. Ты права, мне порой хочется себя убить. И я не хочу, чтобы ты страдала, как моя мама, если я все-таки решусь…
У Саши сердце оборвалось. Она и так этого боялась, но когда услышала от него… Все внутри стало таким рыхлым и заплесневело. В одночасье. Словно у нее уже вырезали большую и очень важную часть, не жизненно необходимую, но такую, без которой терялся всякий смысл. Она вцепилась зубами в подушку.
– Наверное, мне с самого начала не стоило тебя к себе привязывать, – он склонил голову покаянно. – Просто мне так хорошо с тобой, что я… не могу отказаться. Мне тебя все меньше и меньше хватает. Всегда мало.
Саша рванула к нему и схватила за руки, глядя снизу в глаза.
– Илья, тебе не надо ни от чего отказываться. Наоборот, вместе через это пройти гораздо легче. Я уверена, любовь и нужна для того, чтобы всем делиться: и радостью, и горем.
Парень тяжело вздохнул, аж жилки на шее высеклись, а на щеках задвигались желваки.
– Я могу поделиться с тобой только горем. Зачем я тебе такой бесполезный и бесцельный нужен?
– Хватит себя обесценивать.
– Но это так. У меня в жизни была лишь одна цель – олимпийская медаль. Я даже никогда не думал, что буду делать после, когда получу ее. Это единственное, что держало меня на плаву. Отец вселил в мою голову эту мечту, а сам бросил меня на полпути. А тренер вообще
