Прекрасный принц - Джулия Гарвуд

Развод. Это слово оставляет во рту какой-то кисловатый привкус. Да, Дэниел Бун оставлял жену, но все время возвращался к ней. Ему нужна была жена.

А Лукасу – нет. Тэйлор закрыла глаза и постаралась не расплакаться. Своему Прекрасному Принцу она должна отплатить его свободой.

Лукас проснулся и опять обнаружил, что лежит на Тэйлор. До рассвета оставалось совсем немного, в это время он обычно и просыпался, но сегодня ему было трудно собраться с мыслями. Сначала Лукас решил, что ему снится эротический сон. Он лежал, уткнувшись в изгиб ее шеи, и терся об нее, а ощущение ее теплой кожи делало сон правдивым. На Тэйлор ничего не было. И на нем тоже. Он приложил ладони к ее грудям. Ее соски были твердыми, как жемчужины. Он осторожно взял один в рот. Тэйлор тихо простонала и беспокойно задвигалась. Ноги ее переплелись с его ногами. Он слегка повернулся, чтобы поцеловать и другую грудь, а его руки двинулись вниз к ее узкой талии. Ее живот был плоский и гладкий, кожа – шелковистая на ощупь. Рука его опустилась ниже. Он погладил округлость ее бедра, нежную кожу ноги… а потом его нетерпеливые пальцы проложили тропинку по внутренней стороне ноги, пока не добрались до влажных кудрей там, где сомкнулись ее бедра. Он ласкал ее кончиками пальцев, делая бесконечные круги вокруг заветного бугорка вожделения. И вот она уже стонет и извивается в его руках, а когда наконец он коснулся точки, прикосновение к которой должно было довести ее до исступления, она выгнулась дугой и вскрикнула. Он не прекращал своей сладостной пытки до тех пор, пока она не сделалась горячей и влажной внутри от желания и не начала тихим стоном умолять его прийти к ней.

Лукас не знал наверняка, проснулась она окончательно или нет. Да это и не имело значения. Она прикоснулась к его возбужденной плоти, когда почувствовала его движение у себя между ног, и он понял, что умрет, если не возьмет ее сейчас же. Он сгорал от нетерпения ощутить, как ее плотные стенки обхватят его, сожмут и заберут его семя.

Крепко обняв ее, он накрыл губами ее рот и одним толчком проник глубоко в нее. В этом не было ни капли нежности, и он был настолько поглощен собственной страстью, что даже не осознал, что причиняет ей боль.

Но Тэйлор действовала напрямую. Она ущипнула его за плечо и сказал, что ей больно.

Он сразу же прекратил двигаться. Она попыталась ускользнуть от него. Он стиснул зубы от удовольствия, которое она невольно доставила ему этим своим движением. У него не было сил оставить ее, но он понимал, что должен сделать это. Боже, что с ним происходит? Конечно, рана еще не зажила и болит. Ведь она была девственницей, и не прошло даже суток после того, как он лишил ее невинности.

Лукас сделал глубокий вдох, стараясь овладеть собой, и попытался выйти из нее. Но она не дала ему сделать это и, обхватив ногами его бедра, вернула его на место.

Голова его упала к ней на плечо.

– Если хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, отпусти меня.

В этих обстоятельствах его собственное объяснение показалось ему чертовски разумным и благородным. Тэйлор отвечала ему тем, что обняла за шею и поцеловала мочку уха.

– Лукас… – Она прошептала его имя, как заклинательница.

Потом провела рукой по его плечу. Она знала, что сбивает его с толку, но для нее было главным другое: он станет делать то, что она велит ему. От боли, вызванной его вторжением, она выгнула спину, но, кроме боли, было еще и наслаждение, и она знала, что скоро от его поцелуев и ласк боль будет забыта.

– Не хочу, чтобы ты уходил, – прошептала она. – Я просто хочу… я хочу…

Он сделал движение внутри нее. Одно медленное, долгое движение. Она томно вздохнула.

– Так? – спросил он.

– Да.

Лукас накрыл ее рот своим и поцеловал ее долгим, пьянящим поцелуем. Он не будет торопиться. И будет нежным. Даже если умрет от этого.

Ему удалось держать данное самому себе слово не больше минуты. Как только он опять пришел в движение в ее глубинах, Тэйлор сама начала ускорять ритм. Боль была забыта, и ее сменило такое неизъяснимое удовольствие, что она подумала: вот сейчас сердце ее остановится, и она умрет самой сладостной смертью.

Она была вовсе не пассивной участницей. Лукас был потрясен ее страстностью. Ее губы были так же влажны и необузданны, как и его собственные, и она ласкала его так же изощренно, как и он ее. Она получила наслаждение раньше, чем он, и когда сжала его своими тисками, он дал свободу себе. Они лежали, сплетаясь в объятиях, пока страсть сотрясала и поглощала их. Обессиленный, он упал на нее сверху. Аромат их близости наполнил все пространство вокруг них. Лукас чувствовал себя хмельным от удовольствия. Он все еще был полностью в ней. И не мог заставить себя выйти из нее. Хотя и понимал, что должен поступить по-джентльменски и принести ей прохладное, влажное полотенце. Он сыграет роль ее горничной, как сделал бы это каждый любящий муж.

Только еще минутку. Подумал он. А потом он встанет. Одну только минутку…

Через секунду он уже сладко похрапывал.

Тэйлор не могла пошевелиться от переполняющего ее счастья. Она знала, что надо встать. Она сейчас встанет, возьмет полотенце, чтобы освежиться, и наденет чистую рубашку. Она не знала, когда проснутся девочки и Дэви Дэниел, и ей совсем не хотелось, чтобы ее застали в постели с Лукасом совершенно голой. Об этом было страшно даже подумать. Да, она сейчас встанет. Через минутку, подумала Тэйлор. Уютно устроилась рядом с мужем и громко зевнула. Через одну минутку…

Страсть, я вижу, заразительна.

Уильям Шекспир «Юлий Цезарь»

– А мама голая.

Тэйлор подскочила в постели, когда услышала, как одна из двойняшек сделала это замечание. Скорее всего, Джорджи. Она была наиболее смелой.

Потом она услышала глубокий голос Хантера:

– Что ты говоришь!

Тэйлор захотелось умереть. Она громко застонала и натянула на себя простыню, чтобы прикрыть грудь. Лукас спал на животе. Услышав разговор в соседней комнате, он повернулся и посмотрел на вход в альков. К счастью, занавески были закрыты.

– И дядя тоже голый.

Это важное заявление сделала Элли. Ей явно не хотелось оставаться в стороне. Хантер рассмеялся.

– Наконец-то, – проговорил он нарочито громко, чтобы друг услышал его.

Лукас не осмеливался улыбнуться. Лицо Тэйлор пылало от стыда. Она наградила мужа взглядом, который можно было истолковать как обвинение за это неловкое положение. Да, смеяться, пожалуй, нельзя. Это только еще больше рассердит Тэйлор. Лукас зевнул, чтобы она поняла, что он спокойно воспринимает ситуацию, а потом потянулся и провел пальцами ей по позвоночнику.

Тэйлор попыталась слезть с кровати, но он поймал ее за талию и притянул к себе.

– Надень же брюки, – взмолилась она. – О Боже, как же я теперь взгляну в глаза Хантеру?