Экспансия-3. Аргентинское танго - Юлиан Семенов

— Эти люди сидят с нами за одним столом, — повторял Даллес своему другу Вильяму Джексону, генеральному директору издательского концерна «Джордж Г. Витни энд компани». — Они едят одну и ту же еду из одних и тех же тарелок. Пусть они верят в осла, если их пугает слон, какая разница? Нет ничего страшнее драки среди своих… На этом Гитлер свернул себе шею… Когда армейская разведка тянула одеяло на себя, гестапо на себя, а несчастный Шелленберг суетился между двумя этими слепыми гигантами, начались хаос и взаимопожирание.

(Именно они, Вильям Джексон и Аллен Даллес, были приглашены к президенту Трумэну; именно им он поручил сконструировать дух нового разведывательного управления.)

— Я не против молодых левых демократов, в конце концов мы — единственно свободная страна на этой земле, — ответил Джексон. — Просто они часто впадают в транс и костят все то, на чем стоим не только мы, но и они сами… Надо же думать о будущем, о подрастающем поколении! Если низвергать все святое, молодежь может разболтаться, ее надо держать, как хорошего коня, в узде.

— Ах, перестаньте, Вильям, — возразил Даллес. — Коня не удержишь уздой. Его можно удержать обильным овсом в закромах, сочным пастбищем и правом выступать на хорошей гаревой дорожке ипподрома… Кони, как и люди, обожают быть первыми… Уздой ничего не удержишь, — повторил он. — Только свободой поступка, правом на самость, когда выигрывает сильный. Мы — страна, живущая по закону отбора талантливых… Неприспособленные отваливаются, становясь удобрением для тех, кто определит будущее нации американцев. Ребята из «Лиги плюща» должны на деле почувствовать преимущества от того, как они служат этой стране… Повторяю — на деле, а не декларативно… Человек есть то, что он ест, — в этом смысле я не берусь спорить с Марксом…

— Аллен, простите поздний звонок, — сказал Фрэнк Визнер, — но я только что от государственного секретаря, мне не терпится обсудить с вами состоявшуюся беседу.

— Приезжайте, рад вас видеть.

Этим человеком Даллес восторгался; именно он тридцатого апреля сорок пятого года привез на своем заляпанном грязью «виллисе» генерала Гелена; тот под его диктовку написал: «Обязуюсь работать во имя интересов Соединенных Штатов, — до той поры, пока не будет создана демократическая Германия, антибольшевистский бастион Европы; однако же и тогда я буду координировать каждый свой шаг с американской стороной, признав — отныне и навсегда — ее первенство в вопросах тотального противоборства с тоталитаризмом».

Именно Фрэнк Визнер (мог бы, кстати, сидеть в Нью-Йорке, денег куры не клюют) ворвался с тремя солдатами в маленький силезский городок, куда немцы вывезли архивы СД; на улицах еще стояли танки вермахта; слышалась канонада, наступали русские; сумев угнать оттуда пять грузовиков с бесценными документами в американскую зону, он сделал практически невозможное.

В свое время именно Фрэнк Визнер (у него не было интересов в Латинской Америке, все филиалы его фирм находились в Европе и Юго-Восточной Азии) сразу же поддержал идею Аллена Даллеса: да. Юг континента необходимо очистить от красных, да, во время войны они наработали авторитет и симпатии латиносов, это угрожает Соединенным Штатам; при этом — одновременно с ударом на Юге — необходимо планировать операции в Восточной Европе; русские должны жить в своей берлоге, общение с цивилизацией — даже восточноевропейской — может принести Москве определенные дивиденды; кооперация с передовой технологией, дисциплиной, организованностью венгров и чехов может оказаться таким стимулятором, который позволит Сталину превратить свою страну не только в военного, но и в промышленного колосса; недопустимо.

Визнер сразу же согласился с тем, что филиалами разведывательного сообщества на Юге должны стать представительства ИТТ: «Нет, я лишен чувства ревности, Аллен; я не против того, что Бэн стрижет купоны, риск следует вознаграждать сторицей, только чуть придержите аппетиты полковника в Европе; пусть Латинская Америка сделается его вотчиной, я не возражаю, думаю, с Рокфеллерами вы договоритесь без моей помощи, они меня не очень-то жалуют…»

…Фрэнк приехал через двадцать минут; в Вашингтоне Даллес снимал скромную трехкомнатную квартирку, чаще жил у себя в Нью-Йорке; тихие комнаты сразу же наполнились шумом, смехом, грохочущими раскатами голоса Визнера, — как все добрые и смелые люди, он был невероятно открыт и шумен.

— Слушайте, Аллен, признайтесь, вы знали, что мне предложат?

— Вам предложили пост заместителя государственного секретаря? — Даллес улыбнулся, радуясь той жизни, которая ворвалась с этим человеком в его тихий, грустный дом. — Отказывайтесь. Вы не умеете подчиняться, и это прекрасно.

— Мне предложили продумать организацию разведывательного управления, которое бы проводило политику активных корректив: то, чего не смогут добиться дипломаты, должен выбить я.

— Поздравляю, Фрэнк. Это великое дело. Не стану отказываться — моя идея. Я предложил ее Трумэну, но вы же знаете эту черепаху: пока-то он посоветуется со всеми своими галантерейщиками, пока разложит пасьянс и выслушает мнение жены… Если бог хочет покарать страну, он награждает ее медлительным и слабым лидером, который живет традициями, боясь необходимых новаций… Как думаете назвать свое детище?

— За этим я к вам и приехал.

— Назовите Управлением по координации политики… Пока что вы будете иметь нескольких хозяев: и государственного секретаря, и министра обороны, да и самого президента — Трумэн обожает секреты, он подарил ребятам, вошедшим в Центральную разведывательную группу, — вы тогда были в Европе, не знаю, рассказывали ли вам, — черные плащи и деревянные кинжалы: «Отныне вы мои рыцари плаща и кинжала…» Смешно, конечно, но мы вырвали у него то, чего никогда бы не дал Рузвельт: отныне разведка в этой стране пользуется влиянием большим, чем в любом другом государстве планеты… Название, которое я вам предлагаю, ставит вас над всеми. Вы не кто-нибудь, а координатор политики, сводите воедино концепции военных и дипломатов, выгоднейшая позиция, можно только мечтать.

— Слушайте, это гениальная идея, Аллен! Думаете, разрешат?

— Наверняка будут ставить палки в колеса, — убежденно ответил Даллес. — А что новое рождалось без боя? Человечество продирается к добру и прогрессу сквозь тернии, Фрэнк. Такова уж судьба несчастных землян… Если нам удалось вытеснить русских из Чили и Бразилии без крови, то теперь настало время трагического действа… Судя по всему, мы его начнем в Боливии и Коста-Рике — одновременно. Нужна кровь, Фрэнк. Я говорю ужасные слова, я понимаю, что это входит в противоречие с нашей моралью, но, если мы решили спасти свободу, мы не имеем права на удобную ложь: пришло время называть вещи своими именами. Удар в Чили и Бразилии — это только начало, Фрэнк. Это политическое бескровие, в то время как человечество заносит в анналы лишь трагедии и горе, болевые точки исторической памяти… Мне бы хотелось, чтобы вы — пока ваш проект будет прокручиваться — в течение недели разработали наметку нескольких драм в Боливии. Никто, кроме вас, мудрого флибустьера и романтика, не сможет этого сделать…