Подлецы и герои - Александр Афанасьев

– Две пары, как и тогда?

– Да, верно. Мак, прикрой лестницу. Так и отступай по ней.

Мак был пулеметчиком. Его задача была простой – укус и отступление. Не допускать, чтобы противник тебя окружил, сманеврировал. Убил сколько-то – и отступай на следующую позицию. Не вцепляйся намертво.

– Сэр!

Первый сержант повернулся.

– Какого черта без маски!!!

Появление на стрельбище без маски было самым страшным преступлением, оно каралось расстрелом. Расстрел – это когда на тебя надевали маску, костюм, окружали полукругом – и с двадцати шагов начинали стрелять по мечущейся цели, опустошая весь магазин. После расстрела обычно попадали в больницу, на человеке от синяков не оставалось живого места.

Но и такие жесткие меры были оправданны. Без маски – пуля может выбить глаз, а попав в шею, может и убить.

Хорват-посыльный едва не упал от рыка главного сержанта, но доложить все же доложил:

– Сэр, вас мистер Миллс. Телефонирует срочно.

Дьявол, занятия провести не дадут.

– Грегори!

– Я, сэр.

– Отмена учебного штурма. Разбить учебный отряд на три группы. Провести боевое слаживание. Особое внимание – на подход, они не прикрывают друг друга на подходе. Дайте им спуск по штурмтросам, если успеете.

– Есть!

– Как минимум три часа занятий, Грегори! Эти – только и ждут, чтобы завалиться и глотнуть палинки!

– Да, сэр! Мы им устроим!

– Вот так…

Территория базы в Пожареваце была большой, весь Пожаревац и жил базой, а еще – каторжной тюрьмой, крупнейшей в Европе. Поэтому передвигались здесь не пешком, а на небольших, похожих на корыта машинах местного производства, непритязательных и некомфортных, но вертких и довольно быстрых. Точно такая же сейчас ждала их, первый сержант никак не мог запомнить ее название.

Лагерь британских советников и инструкторов находился в северном углу базы, он был обнесен колючей проволокой и имел два КП. Хорваты туда иначе как в сопровождении и по спецпропуску не допускались. Опасались не террористов и не шпионов – опасались воров. Когда они попытались «жить общей жизнью» с хорватами, за месяц не осталось ни одного британца, у которого хоть что-нибудь не украли. Дошло до того, что у одного зачем-то украли очки и за новыми пришлось ехать в Загреб.

Лютер Миллс был главным военным советником в Австро-Венгрии, сидел он не в Вене, как положено, а в Кракове. Австро-Венгрия вообще вела циничную и двурушническую политику: обычно наличие главного военного советника от какой-то страны означает, что в своей политике эта страна следует в фарватере страны, приславшей советника. В триалистической монархии главных военных советников было целых два: в Кракове сидел британский ГВС, а в Вене – целый генерал рейхсвера, армии Священной Римской империи германской нации. Австро-венгры все время делали выбор то в пользу одного, то в пользу другого, но этот выбор никогда не был постоянным.

И сейчас Лютер Миллс зачем-то телефонировал главному сержанту по линии закрытой связи. Она располагалась в отдельной комнате, и все из нее вышли, предоставив ему возможность поговорить тет-а-тет…

– Сэр?

Связь, несмотря на закрытый канал, была плохой, видимо, сказывалась работа мощных русских глушилок в пограничной зоне. Их включали для того, чтобы из Австро-Венгрии на Польшу не транслировали передачи бунтарского и антиправительственного содержания, и еще для того, чтобы контрабандисты по обе стороны границы не могли сноситься по обычным, гражданским рациям, назначая рандеву с товаром в пограничной зоне.

– Миддс! У нас тут проблемы.

Лютер Миллс был гражданским (несмотря на пост ГВС), официально числился по ведомству Министерства иностранных дел, а на самом деле…

Понятно, в общем.

– Сэр?

– Ватсон сломал ногу. Группа выведена из строя.

Первый сержант выругался про себя последними словами. Только этого и не хватало. В принципе при подготовке и тренировках спецназа такое бывает, в Герефорде ломали и руки, и ноги, бывали и несчастные случаи с оружием, хотя и редко, потому что спецназ тренируется в полную силу. Ватсон был командиром группы, которая сейчас дежурила в пограничной зоне, – это была сменная обязанность, и группа Миддса через «нитку» уже ходила. Но если Ватсон вышел из строя, заменить его и сделать вид, что ничего не было, – нельзя. В группе срабатываются друг с другом годами, и если рядового бойца еще можно заменить, то командира…

– Сэр? – снова повторил первый сержант, он знал, что это выводит гражданских из себя, доводит до бешенства.

– Я хочу, чтобы вы заменили группу Ватсона.

Сукин сын!

Это было против правил. Неписаных – но все же правил. По этим правилам за время одной ходки каждая группа должна была только одну смену отдежурить на границе. Дело заключалось не в том, что британцы боялись риска, – британцы любили риск, но они не хотели накликать беду. Миллс должен был вызвать группу, которая еще не побывала на границе, и досрочно завершить дежурство группы Ватсона. Вместо этого он вызывал их, гражданский сукин сын.

– Сэр, мы уже отдежурили.

– Мне нужна опытная боевая группа, Миддс. Это приказ! Вы слышите – приказ!

Если ты из САС, – ты просто идешь и делаешь это.

– Да, сэр. Когда мы должны выдвигаться?

– Немедленно! Вертолет за вами сейчас вылетит.

Бросив трубку на пульт и снова недобро выругавшись, первый сержант вызвал вестовых – нужно сообщить группе, ведущей занятия, «радостную новость» о том, что пора срочно собираться в дорогу…